— Она хотела сделать селфи и, поскользнувшись, упала в озеро, — заявил журналистам отец девочки с фиолетовой челкой. Но номер, обнаруженный на икре девочки, свидетельствовал о другом.
Чистильщик и сам не знал, что он делал у этого дома. Но некий неведомый ранее инстинкт, назвать который он не мог, привел его сюда и требовал ответов. Ему не терпелось разгадать секреты девочки, которую он спас. Поэтому он надел привычную зеленую форму, предварительно отпросившись с работы.
Он знал, что правда скрывается в мусоре, — вот где наверняка ее найдешь.
«Люди слабы», — сказал он себе. Они совершают плохие поступки, которых часто стыдятся. Именно поэтому они стараются скрыть свою суть. Но забывают, что, не придавая значения мусору, в попытке сплести сеть лжи, они могут с легкостью выбросить остатки своей фальши — то, что прольет свет на их истинное лицо.
Богатеи особенно тщательно заботились о том, чтобы неприятные запахи не разрушали великолепия их жилищ. Вот и на вилле была особая система утилизации органических отходов, а остальное выносилось в специальные баки, расположенные довольно далеко от дома. В определенные дни обслуга выставляла баки за калитку у бокового выхода. Чистильщик думал о том, как завладеть содержимым баков и не попасть в поле видимости камер слежения. Это было не так-то просто. Лучше сразу сдаться. Но одна мысль не позволяла отступить.
Он был уверен, что девочка оказалась в озере не случайно. Она бросилась в воду сама. Она хотела покончить с собой.
И, написав на ноге телефон отца, она указала на то, что, когда ее труп обнаружат, именно он должен первым узнать о ее смерти. Поэтому желание мужчины выдать произошедшее за несчастный случай вызвало у Чистильщика безумный гнев. Богатеи возводили вокруг своих жилищ высоченные стены не чтобы уединиться, а чтобы не видеть, как живут обычные люди. Они нанимали специальных людей, которые будут убирать за ними отходы. Они врали, чтобы скрыть то, что не совпадало с их представлениями.
Как только Чистильщик принял решение вернуться в свою убогую квартирку, он заметил бесшумно направляющуюся к вилле «скорую помощь», а за ней черный «мерседес» с затемненными стеклами. Кованые ворота открылись, и небольшой кортеж проехал по дорожке из белоснежного гравия. Она вилась по ослепительно-зеленому газону к главному входу в дом.
Из машины вышли мужчина в пиджаке поверх свитера и женщина в плаще, с большой сумкой и в черных очках. Родителей девочки с фиолетовой челкой окружила многочисленная прислуга, которая тут же подхватила чемоданы и принялась устанавливать на лестнице стальной пандус.
Прошло несколько минут, и задние двери «скорой помощи» открылись. Медики выкатили девочку в инвалидном кресле.
Чистильщик был слишком далеко, чтобы рассмотреть, в каком она состоянии, но издалека казалось, что, кроме ноги в ортезе, других проблем у нее нет.
Мать, обхватив руками живот, молча наблюдала за сценой. Отец создавал впечатление человека, у которого всё под контролем. Он раздавал указания слугам до тех пор, пока коляску осторожно не ввезли в дом по пандусу.
Глядя на происходящее, Чистильщик думал: как замечательно начинался день перед тем, как он заметил девочку, тонущую в озере. Легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, Альпы нависали над озерной гладью. Было не слишком жарко, но Чистильщик вспотел и вытащил из кармана платок, чтобы вытереть шею и лоб. Тот самый платок, который позже сунул в рот девочки, скрученной судорогами. Он вспомнил худенькое тельце и глухой хрип, вырывавшийся из ее губ, когда он пытался заставить ее слабые легкие раскрыться. Пристальный взгляд, направленный прямо на него, едва она вернулась из смертельной темноты.
До и после. Как близко и как далеко друг от друга были эти минуты. С тех пор все изменилось. Он понимал, что придется это принять: все изменилось. Пусть он пока не знал почему.
Зачем он пришел? Ему здесь не место.
Коляска скрылась за порогом дома, двери закрылись, и Чистильщик заметил отца девочки, который, казалось, не спешил войти в дом. Он неподвижно стоял у двери несколько секунд, затем резко обернулся к озеру, к саду. Богатый, влиятельный мужчина старался рассмотреть что-то или кого-то на границе двух миров — своего и чужого, прежде ему незнакомого.
Возможно, его посетило некое предчувствие. Или он был встревожен анонимным звонком рано утром.
13
«Причина смерти не установлена».
Эта фраза обезличивала все необъяснимые убийства. Охотница не могла успокоиться и долго думала об этом по дороге домой. Ей хотелось найти логику, смысл. Хотелось думать, что миром правит не хаос, а четкие, понятные законы.
«Конечность отнята на уровне правого плеча, однако характер раны указывает на то, что режущие инструменты не использовались» — так сказал доктор Сильви о руке, всплывшей на поверхность озера.
Где-то там, на дне озера, покоятся останки неизвестной женщины. И ее единственные приметы — возраст от шестидесяти до шестидесяти пяти лет и ярко-красные ногти. Охотница смотрела вперед на дорогу, но мысленно прокручивала перед собой последнюю сцену из жизни незнакомой женщины. Кисточка мягко скользит по ногтям, запах лака, женщина легонько дует на ногти, чтобы покрытие быстрее высохло.
Причина смерти не установлена.
Это признание в собственной беспомощности. Это значило сдаться. А Охотница не любила сдаваться. Как не любила и слово, которым называли убийство женщины мужчиной, — женоубийство. Произнося его, следователи делали акцент не на том, кто убил, а на жертве, тем самым лишая ее индивидуальности, обрекая на забвение, вписывая очередную незнакомку в каталог таких же неопознанных, убитых мужчинами женщин, о которых если что и вспомнят, то лишь одно: их убили мужчины.
Она припарковалась под деревом и заглушила мотор, однако никак не могла собраться и выйти из машины. «Перед смертью не станешь делать маникюр», — думала она. С другой стороны, кто знает. Бабушка всегда просила, чтобы ей принесли помаду, до последнего готовилась к приходу врача. Может, эта женщина хотела встретиться со смертью во всей красе. Может, ей было не безразлично, что подумает о ее внешнем виде тот, кто обнаружит труп.
Охотница вышла из машины и направилась по лестнице, ведущей на цокольный этаж дома, где она проживала.
К вечеру сил совсем не осталось, и она чувствовала себя опустошенной. Она бросила сумку на пол и протянула руку в поисках выключателя. У дальней стены зажегся большой торшер, на который был наброшен старый платок.
В янтарных сумерках Охотница через всю комнату прошла между диванами к камину. Ей было холодно, и, прежде чем снять куртку, она сложила в камин несколько поленьев из корзины в углу и разожгла огонь. Огоньки запрыгали по поленьям, выдыхая тепло.
Охотница огляделась. В комнате царил беспорядок. Повсюду пыль, разбросанные бумаги. На письменном столе, где стояли компьютер и принтер, грудой лежали разные вещи, там же скопилось бесчисленное количество мелких безделушек, неизвестно как здесь оказавшихся. О кухне и туалете и говорить не стоило. Дом скорее напоминал звериную нору, нежели человеческое жилище.
