Внутри была полупустая бутылка виски. «Напиток не для девочки», — подумал он. Но с другой стороны, что он мог знать о подростках? И тогда он понял: она пила, чтобы набраться смелости. Это подтверждало его предположение о спланированном самоубийстве. Потом он нашел какую-то плоскую прямоугольную штуковину.
Примерно три секунды потребовалось, чтобы понять, что это. Поняв, он испугался и решил тут же выбросить опасный предмет. Тот упал под соседнее сиденье, исчез из поля зрения.
У него не было сил сдвинуться с места, и он не понимал, что теперь делать. Сердце пыталось вырваться из груди. У Чистильщика никогда не было мобильного телефона, и он старался держаться от них подальше, ведь подобный предмет лишал его главного преимущества: невидимости. Разговоры по телефону могли попасть в руки полиции или карабинеров. Кто знает, вдруг они уже сейчас следят за ним. Нужно срочно от него избавиться.
Он шарил за креслом, пока не нащупал телефон кончиками пальцев. С некоторым усилием удалось его вытащить.
Но, глядя на него, Чистильщик понемногу успокоился.
Экран телефона был темный, и он понял, что телефон, скорее всего, сломан, разряжен или попросту выключен. Поэтому, прежде чем решить, как именно от него избавиться, он захотел хорошенько его рассмотреть. Телефон был в ярко-розовом чехле с непонятной надписью, окруженной звездочками.
«Ф-а-к», — с трудом прочитал он, проговаривая каждую букву.
Что это значит? Наверное, это имя той девочки.
Микки ужасно разозлится, когда узнает. Правда, телефон можно спрятать. Но Микки в любом случае узнает, так было всегда. Пока Чистильщик размышлял таким образом, в голову ему пришла мысль. Да, телефон опасен. Но не только. Он понял, что раз Фак оставила его на берегу, значит она надеялась, что его найдут. Наверное, она хотела, чтобы его нашел ее отец, подумал Чистильщик, вспоминая, что она написала на ноге номер. Значит, в телефоне есть что-то важное для нее.
Но что именно?
Эта загадка не давала ему покоя. Но, кроме того, телефон принадлежал ей, и поэтому его ценность становилась бесспорной. Он связывал их, и они становились ближе. Как в ту ночь в больнице или утром на пляже.
Было нечто такое, что связывало их невидимыми нитями. И Чистильщику необходимо было понять что.
15
— Ничего не выйдет, — повторяла Памела по телефону. Само собой, она уже пожалела, что позволила втянуть себя в эту авантюру.
Они договорились встретиться в больнице Святой Анны.
Охотница провела без сна несколько ночей, размышляя о фактах, невольно выданных подругой. На следующее утро, едва рассвело, она вскочила с кровати и уговорила Памелу отправиться в больницу, чтобы убедиться, что все случившееся — просто дурацкая мрачная шутка. Как же она хотела ошибиться. Ей совсем не нужна была новая идея фикс. Она уже предвкушала, что даст психотерапевту повод выставить ей солидный счет. И хотя какая-то ее часть отказывалась верить в самые очевидные вещи, другая не могла не обращать на них внимание.
«Судьба — страшная штука», — думала Охотница, направляясь к Комо. И иногда судьба преподносит занятные сюрпризы. Как, например, тот обломок ногтя.
— Если ноготь принадлежит трупу из Нессо, то до пляжа, где нашли дочь Роттингера, он должен был проплыть примерно двенадцать морских миль, — говорила Памела в трубку. — Девочку нашли в пятницу, а руку нашли вчера, значит предполагаемая жертва бросилась в озеро примерно в этот же день. Слишком мало времени, чтобы течение отнесло ноготь на такое расстояние.
— Вот и я о том же думаю, — ответила Охотница, которая на самом деле уже не знала, что и думать.
— Тогда зачем мы туда едем? — выйдя из себя, крикнула подруга.
— Потому что я хочу ошибиться, — отрезала Охотница, — и только ты можешь в этом помочь.
«Рено» въехал на подземную парковку больницы около семи двадцати. Памела уже ждала там, стояла, опершись на собственную машину, скрестив руки на груди и напустив на себя обычный недовольный вид. На ней была форма, потому что заехать домой она не успевала, нужно было спешить на службу.
— Давай я одна схожу, — сразу выдала Памела, зашагав к Охотнице. — А ты здесь подождешь.
— Даже не думай, — отрезала та.
— Сколько ты уже здесь не была?
Вопрос застал ее врасплох. Именно здесь они познакомились пять лет назад, и с тех пор Охотница ни разу не приезжала в больницу.
— Со мной все в порядке, — заверила она.
Подруга смерила ее внимательным взглядом.
— Ладно, — сдалась Охотница и глазами проводила Памелу до лифта.
Не обращая внимания на запрет курить на территории подземной парковки, она тут же закурила. Она часто посещала травмпункты и больницы в районе Комо и именно там знакомилась с женщинами, которые остро нуждались в помощи. Именно в подобных больницах она начинала убеждать их обратиться в полицию. Сделать это было непросто по очевидной причине. Мужчины, которые способны на насилие по отношению к женщинам, как правило, не из криминальных кругов. Незнакомые люди никогда не заподозрят в таком типе насильника: они вежливы, остроумны, располагают к себе. Вот почему в глазах общества, когда на них заявляют, вечно что-то не сходится. Нужно полностью доверять жертве и понимать, что она терпела много лет, прежде чем подать первый сигнал о помощи.
«Наверное, я и правда слишком многого хочу от людей», — думала Охотница.
Однако, если бы вместо пожизненного заключения за убийство был закон, предусматривающий наказание после первой пощечины, после первого синяка, возможно, все было бы иначе. Но кому-то выгодно поддерживать статистику убийств. Потому что каждое убийство — это сенсация, а главное, трупы уже не смогут заговорить. Лучше пусть будет мученицей, чем дурочкой, признающей, что ее одурачил тот, в кого она влюбилась.
В эту секунду она подумала о том, успела ли женщина, чью руку нашли близ Нессо, попросить кого-то о помощи, прежде чем пошла на дно.
Охотница бросила на землю окурок и затушила ботинком. Она отлично знала все больницы, но в Святую Анну старалась не заглядывать. Она думала, что не осмелится снова оказаться в этих стенах. Вот почему она обратилась к Памеле — не только ради ее статуса и возможностей. И правда, пока она ждала на парковке, внутри нарастало неприятное беспокойство.
Затем послышались шаги. Она инстинктивно огляделась, но никого рядом не было. Как же так?
Она попыталась дышать ровнее, как советовал делать психотерапевт при первых признаках панической атаки. Вскоре стояло ясно, что призраков вокруг нет.
Шаги, которые ей послышались, — то были ее собственные шаги, что раздавались здесь июньским вечером много лет назад.
К счастью, двери лифта открылись, и ей навстречу вышла Памела.
— Ну что? — нетерпеливо спросила Охотница.
