Остается единственный выход, и я бодаю его в лицо. Он замирает от боли, снова теряет равновесие и получает ногой в живот. Отшатывается и падает на постель, где спит Торин, понятия не имеющий об опасности.
Но когда убийца обрушивается своим весом на кровать, он просыпается, садится, покачиваясь.
– Марианна?
Он еще в полусне.
Нападающий тоже не до конца восстановился после полученного удара головой, но за этим дело не станет. Я должна спешить. Метнувшись к своему кинжалу, по-прежнему лежащему на полу, я подбираю его и кидаю, целя врагу в сердце.
А он ловит лезвие ладонями.
Подобное мастерство, подобная реакция поражают меня, и не успеваю я собраться с мыслями, как убийца поворачивается и всаживает мой кинжал в грудь Торину.
2
У меня перехватывает дыхание, словно ранили меня, а не принца. Я бросаюсь на негодяя, но он кидается к другому окну, и передо мной встает выбор: преследовать его или спасать Торина.
Ругаясь, бегу к принцу, который лежит, заливая кровью простыни. Теперь он совсем проснулся и не может ничего понять. Я прижимаю его к себе.
– Марианна?
Он хватается за грудь, и я отвожу его руку, чтобы посмотреть, насколько все плохо.
– Ты в порядке. Дай-ка гляну, – говорю я как можно спокойнее, хотя у меня в ушах звенит от страха.
Лезвие не задело сердце, но Торин теряет много крови. Я отрываю кусок простыни и крепко прижимаю материю к его груди.
– Все поправимо, – говорю я, посылая ему самую ободряющую улыбку, но понимаю, что сознание покидает его, глаза закрываются. – Нет, нет, только не засыпай! – И я кричу страже, не в состоянии побороть накрывающую меня волну ужаса. – На помощь! Помогите!
– Торин, посмотри на меня! – Я произношу это командным тоном, чтобы он не посмел ослушаться. – Ты не умрешь! Слышишь меня? Даже не думай умирать.
Я вижу, что он борется, но проигрывает, а когда пытается поднять руку, она бессильно падает на кровать.
Я могла бы спасти его волшебством.
Эта мысль приходит из ниоткуда. Я не позволяла себе думать о волшебстве с тех пор, как отринула его еще на Западе. Но я в отчаянии. Могу ли я снова прибегнуть к живущей во мне силе, чтобы спасти его?
Распахивается дверь, спугивая мысль. Стражи, разинув рты, таращатся на открывшуюся перед ними сцену.
– Зовите целителя, – снова кричу я, злая и на них, и на себя за бездействие. – И поднимайте тревогу. Злоумышленник не мог уйти далеко.
Один из стражей помоложе срывается с места, крича: «Убили, убили!», пробуждая замок от пьяного забытья. Другой кидается к нам, и даже паника не мешает мне заметить подозрительный взгляд, которым он окидывает произошедшее.
– Передайте мне бутыль на сундуке, – приказываю я.
Это слабая настойка, которой я вряд ли воспользовалась бы при подобной ране, но она лучше, чем ничего, а у Торина мало времени.
Страж не двигается. Он смотрит на меня сверху вниз, и тут я сознаю, как все это выглядит со стороны. Я, по-прежнему в сорочке, которая теперь пропитана кровью, и мой нож, торчащий из груди моего мужа.
– Пожалуйста, – стараюсь я говорить мягче. – Он умирает. Дайте мне помочь ему.
Мне уже начинает казаться, что это бесполезно, но, вероятно, стражу передается мое отчаяние, потому что он подходит к сундуку и берет бутыль.
Я выдыхаю.
– Спасибо.
Когда он уже протягивает мне настойку, в комнате раздается голос:
– Не смей давать убийце ее яд.
Страж робко делает шаг в сторону и поклоном встречает входящего короля. У меня все обрывается, когда я вижу рядом с ним Брэйдона. Стоило ему понять, что происходит, как он бросился предупреждать короля.
– Оттащите ее от моего сына, – говорит король.
Брэйдон и второй страж направляются ко мне.
– Если я его отпущу, он сразу до смерти истечет кровью, – предупреждаю я, и они замирают.
Кожа Торина уже приобретает синюшный оттенок, так что несложно поверить в то, что смерть принца неизбежна.
– Ты, – указывает король на старшего стража, – займи ее место.
Стоя возле меня, тот нервно сглатывает. Я накрываю его ладонью окровавленный кусок простыни.
– Прижимайте сильнее. И не отпускайте. – Мой приказ звучит как команда. От этого зависит жизнь Торина.
Брэйдон хватает меня за руку и стаскивает с кровати.
– Я этого не делала, – заявляю я королю. – Но я могу спасти его, если вы не будете мне мешать.
Король, не обращая на меня внимания, поворачивается к Брэйдону:
– Ты сказал, что оставил ее в западном крыле?
– Да, ваше величество. Должно быть, она вылезла через окно.
– Я преследовала незнакомца. Он выскочил в это окно, – указываю я на дальнюю стену, где ночной ветер играет распахнутыми створками. – Вы еще можете его поймать.
Взгляд короля однозначен. Они никого не станут искать. У них уже есть подозреваемый.
– Арестуйте изменницу!
Брэйдон выворачивает мне руки и надевает на запястья кандалы. Я не сопротивляюсь, но только потому, что меньше всего хочу, чтобы страж рядом с Торином двигался. Так что пока я позволю им делать то, что они хотят. Пока он жив.
Долгожданное появление королевского целителя ничуть меня не успокаивает. Старый, хилый и слишком уж растрепанный, целитель еще толком не проснулся. Только вид принца прогоняет остатки сна, и он устремляется к своему высокопоставленному пациенту.
– Добавьте в ваши припарки серебутон и топькрапиву, – подсказываю я, пока меня волокут из комнаты. – И подмешайте в настойку белой ржавчины.
Я сомневаюсь в том, что мой совет придется ко двору, но я не доверяю старым средствам, которыми пользуется целитель. Они по большому счету бесполезны. У Торина не намного больше шансов выжить под его опекой, чем без таковой.
К сопровождающему меня Брэйдону присоединяются еще пять стражей, и, несмотря на обстоятельства, я ощущаю удовлетворение: они не забыли, кто я такая. Не какая-то случайная женщина вышла замуж за их принца, но Гадюка. Есть из-за чего нервничать. Захоти я, и они упали бы замертво в считанные минуты. К счастью для них, я не желаю им смерти. Я не покину этот замок, пока не буду точно знать, что с Торином все обойдется.
Меня уводят в подземелье и бросают в холодную камеру. Летний замок используется нечасто, поэтому казематы по большей части пусты, и лишь немногие соседи оказываются свидетелями моего прибытия, что радует, поскольку именно я в последнее время снабжала Острова пленниками.
Когда Брэйдон вешает на цепь замок, я перехватываю его руку.
