Элеонора передернула плечами.
– Я вовсе не собиралась в него стрелять. Он рассердится, если узнает, что револьвер выстрелил сам по себе.
– Он уже и так рассердился.
– Это была случайность, – настаивала Элеонора. – Почему я должна извиняться за то, что произошло не по моей воле?
– Ты могла его убить.
– Но не убила же.
– Кроме того, ты поставила старика в неудобное положение. И к тому же обидела его. Я пообещала ему, что ты перед ним извинишься и купишь ему новую шляпу, потому что ты продырявила единственную, которая у него есть.
– У меня не хватит денег на шляпу.
– Денег я тебе дам, – сказала Мэри Роуз. – Только не говори об этом Кливу. Пусть он думает, что ты купила ему шляпу на свои.
– Почему ты так о нем беспокоишься?
– Клив мой друг.
– Ну ладно, – пробормотала Элеонора. – Будь по-твоему. Но почему ты не рассказала мне об Адаме? Ты боялась, что я разболтаю об этом другим воспитанницам?
Мэри Роуз покачала головой.
– С какой стати мне об этом беспокоиться?
– С такой, что тебя стали бы избегать.
Терпение Мэри Роуз подходило к концу. Она не могла думать ни о чем другом, кроме горячей ванны и отдыха.
– Я знаю, что такое предрассудки, Элеонора. И если группа каких-то глупых девчонок перестанет со мной водиться, тем хуже для них. Мы с братьями научились не тратить наше время на людей, которых снедает ненависть. Все мои братья прекрасные, гордые люди. Я вовсе не стыжусь своей семьи.
– Тогда почему же ты ничего не рассказывала?
– Это очень личное, – повторила Мэри Роуз слова своих братьев. – Кто мы такие и чем мы занимаемся – других не касается.
– Теперь я припоминаю, что ты и о других своих братьях мне никогда ничего не говорила. Они… такие же, как Адам?
– Да, – ответила Мэри Роуз. – Они такие же добрые и хорошие. Правда, Дуглас и Кол немного поупрямее.
Элеонора, похоже, не могла оправиться от шока, в который ее повергли откровения Мэри Роуз.
– Ну что же, теперь мы можем выйти.
– Погоди немного, – шепнула Элеонора. – Здесь ведь все по– другому, верно?
– Конечно, здесь не так, как в городе. Но семья есть семья, где бы она ни жила.
– Ради всего святого, что ты имеешь в виду?
– Теперь, узнав о твоем отце, я прекрасно поняла, почему мы с тобой говорим на разных языках. Когда ты привыкнешь к нам, я думаю, тебе здесь понравится. Тут душно, Элеонора. Давай все-таки выйдем.
– Значит, Адам самый главный в семье. Я обещаю, что буду относиться к нему с уважением.
Мэри Роуз отрицательно покачала головой.
– Я уверена, Элеонора, что, когда ты познакомишься с ним и узнаешь его получше, ты будешь уважать моего брата за его человеческие качества.
– Мэри Роуз, ты меня совсем запутала. Как я понимаю, Адам – единственный человек, который может меня выгнать, ведь так?
Мэри Роуз порядком устала спорить с подругой.
– Ради Бога, – прошептала она. – Мне надо принять ванну. Может, ты наконец перестанешь со мной препираться и выйдешь?
Элеонора наконец заметила, как ужасно выглядит девушка.
– Что с тобой случилось?
– Да так, один спор вышел.
– Надеюсь, твои братья не,..
– Конечно, нет. Ей-богу, Элеонора, мы же не варвары какие-нибудь.
Мэри Роуз взялась за ручку двери.
– Будь со всеми вежливой, ладно? – попросила она, зная, на что способна Элеонора. – И не вздумай выкидывать с моими братьями свои штучки – они этого не потерпят.
– Какие еще штучки?
– Ты знаешь, о чем я говорю.
– Например?
– Ну, скажем, тот презрительный взгляд, которым ты всех одариваешь. И еще…
– Хорошо-хорошо. Я буду паинькой. Господи, только бы мне знать, что для этого нужно.
Мэри Роуз в эту минуту думала о том же. Наконец она открыла дверь и попыталась выбраться из дилижанса.
Открывшаяся дверь задела Харрисона – он стоял рядом, предвидя, что Мэри Роуз, возможно, потребуется его помощь. Он подал ей руку и помог спуститься на землю.
Заметив его обеспокоенность, девушка послала ему бодрую улыбку. Она все еще сжимала в руке револьвер Элеоноры. Харрисон забрал у нее оружие и перебросил его Колу, который тут же сунул револьвер в кобуру на своем поясе.
Через минуту из дилижанса вышла Элеонора и остановилась около Мэри Роуз. Она щурилась от солнца и неотрывно смотрела на подругу.
Первым делом Мэри Роуз познакомила Элеонору с Харрисоном, потом она заставила подойти к гостье братьев. Клив стоял около веранды с таким видом, словно все еще собирался повесить Элеонору на ближайшем дереве.
Элеонора с Мэри Роуз подошли к нему, после чего девушка прошептала свои извинения. Но Кливу этого показалось мало.
– Повторите это громко и ясно, чтобы все слышали. И называйте меня мистер Харрингтон.
Мэри Роуз убедила Элеонору не противиться. Клив никогда не улыбался, но по выражению его лица девушка поняла, что он остался доволен.
– Мисс Мэри, она сдержит слово насчет покупки новой шляпы?
– Да, – пообещала Мэри Роуз.
Клив кивнул и важно направился к дилижансу, беспрерывно бормоча что-то себе под нос. И хотя Мэри Роуз не разобрала ни слова, она знала, что он костерит женщин на все лады, поддерживая свою репутацию сварливого и неуживчивого человека.
Вскарабкавшись на козлы, он взял в руки вожжи и окликнул Мэри Роуз:
– Знаете, в начале этой недели я что-то неважно себя чувствовал, но теперь… – Он замолчал, бросив красноречивый взгляд на Элеонору. – Как долго она у вас пробудет?
– Недолго, – ответила Мэри Роуз. – И потом, для вас в доме всегда найдется место, Клив. Вы же это знаете.
– Сейчас мне получше, – сказал он. – Может, я сумею как-нибудь справиться со своей хворью… А теперь до свидания, мисс Мэри.
– О чем это вы говорили? – спросила Элеонора. Прежде, чем ответить, Мэри Роуз помахала старику рукой.
– Он пообещал мне не болеть до тех пор, пока ты отсюда не уедешь. Посиди на веранде, а я схожу в дом и поговорю с Адамом. Он должен дать свое согласие на то, чтобы ты пожила у нас, – только тогда ты сможешь войти в наш дом.
– А если он воспротивится?
– Адам сочувственно относится к чужим бедам. Ты не против, если я расскажу ему, что с тобой стряслось?
– А остальные об этом не узнают?
– Нет, – заверила Элеонору Мэри Роуз.
