– Между нами не было ничего такого, о чем я не могла бы тебе рассказать.
– И на том спасибо. Но когда произойдет, я не желаю ничего об этом слышать. Ты поняла, Мэри Роуз?
– Ты чересчур бесцеремонен.
– Нет. Я просто говорю то, что думаю.
– Да уж, что правда, то правда. И к тому же ты такой же высокомерный и самонадеянный, как Харрисон.
Последнее Трэвис пропустил мимо ушей. Он взял кофейник и собрался уже было уходить, как вдруг остановился и снова обернулся к девушке:
– Если он тебя чем-нибудь обидит, сразу скажи мне об этом, ладно?
– Да.
Трэвис самодовольно кивнул:
– Я люблю тебя, сестренка.
– Я тебя тоже. Тебе ведь нравится Харрисон?
– Ему трудно не симпатизировать. Но мне не по сердцу то, ради чего он сюда приехал. Тебе тоже это не понравится, когда мы с тобой поговорим.
– Ах да, разговор, – прошептала девушка. – Он сказал мне, что вы должны со мной побеседовать, но не объяснил о чем.
– Подожди до завтрашнего вечера, – покачал головой Трэвис. – И перестань хмуриться. Ну что, договорились?
– Трэвис, что бы вы мне ни сообщили, я не буду его ненавидеть.
В одном Трэвис был совершенно уверен – эта новость разобьет ей сердце. Ее мир вот-вот перевернется вверх ногами, и Трэвису казалось вполне логичным, что вину за это девушка возложит на Харрисона. Во всяком случае, сам он так и сделал.
– Нет, конечно, – заверил он. – Помоги мне донести чашки, Мэри Роуз.
Последнюю фразу Трэвис произнес в надежде отвлечь сестру от тяжких раздумий. Ему хотелось, чтобы она оставалась счастливой и беззаботной как можно дольше, и потому он решил поведать Мэри Роуз о Коле с Элеонорой.
– Кажется, он начинает догадываться, что ему не следует за ней ухаживать, – заметил Трэвис. – Она из тех женщин, на которых надо жениться. А Кол не из тех, кто создан для этого.
– Нет, он именно из таких, – возразила Мэри Роуз. – Просто он этого еще не знает. И ты такой же, Трэвис. Когда ты встретишь подходящую женщину, ты не станешь долго раздумывать, и из тебя получится прекрасный муж и отец.
– Женюсь? И откажусь от своей свободы? Да ты что, с ума сошла?
Мэри Роуз рассмеялась. Именно этого Трэвис от нее и добивался.
– Ты говоришь, как Адам. Почему мужчины считают, что женитьба лишает их свободы?
– Потому что так оно и есть. Трэвис снова повернулся, чтобы уйти.
– Трэвис, – окликнула его Мэри Роуз. – Это произошло, когда я увидела Мак-Хью.
– Что произошло?
– Я полюбила Харрисона.
Трэвис закатил глаза.
– Я понял. Тебе понравился конь, а заодно ты влюбилась и в Макдональда.
Он вышел прежде, чем Мэри Роуз успела ему что-либо объяснить. Впрочем, девушка была рада остаться одна и подумать обо всем, что сказал ей ее любимый.
Мэри Роуз просидела за столом еще несколько минут. Когда Трэвис позвал ее, она отнесла чашки в столовую, расставила их, а затем пожелала всем спокойной ночи. Поднявшись к себе в комнату, она села на кровать, чтобы еще раз все обдумать. Она старалась забыть, что Харрисон ждет ее, но, конечно же, это было ей не под силу.
Макдональд разбудил в ней страсть, показал ей, какой прекрасной может быть плотская любовь, и теперь девушка хотела Харрисона. И все же он был ужасно самоуверен. Встав, она принялась мерить шагами комнату. Неужели все мужчины такие? Еще никто не вел себя с ней так властно и требовательно. Он был своевольным и упрямым и в то же время нежным, ласковым и таким чудесным. Нет, никто в мире не сравнятся с Харрисоном Стэнфордом Макдональдом. Именно поэтому она его и полюбила.
Он не предлагал ей выйти за него замуж. Мэри Роуз попыталась представить себе коленопреклоненного Харрисона, предлагающего ей руку и сердце, и невольно улыбнулась. Просить ее стать его женой было не в его стиле – он бы потребовал этого. Кроме того, он как весьма практичный человек трезво оценивал сложившуюся ситуацию. В данный момент официальная женитьба была просто невозможной. В Блю-Белл даже не было церкви, а священники в тех местах – такая же редкость, как консервированные персики. Правда, церемонию бракосочетания мог взять на себя судья Берне, но он относительно свободен лишь три или четыре раза в год.
Посему единственным свидетелем того, что Харрисон взял на себя по отношению к Мэри Роуз определенные обязательства, был Господь Бог.
Мэри Роуз понятия не имела, сколько времени она провела, меряя шагами спальню и размышляя о будущем. Однако, когда она в конце концов перестала тревожиться по поводу предстоящих перемен, свет в доме погас, а все его обитатели затихли. Девушка, не торопясь, тщательно вымылась душистым мылом, затем надела белую ночную сорочку, а поверх – розовое, отделанное блестящей нитью платье, подаренное ей на последнее Рождество Дугласом. Затем, открыв гардероб, стала рыться в поисках своих очаровательных сатиновых домашних туфель.
Девушку нисколько не пугала ее любовь к Харрисону. Что же касается самого акта плотской любви, то это совсем другое дело.
Мэри Роуз подсела к своему туалетному столику, взяла расческу и долго рассеянно водила ею по волосам, надеясь, что это привычное занятие ее успокоит. Наконец девушка отложила расческу, затянула пояс на платье и стала спускаться вниз.
Когда она дошла до двери гостевого домика, ее уже всю трясло. Она не знала, как долго простояла, держась за дверную ручку, – вероятно, ей потребовалось минут пять, чтобы набраться мужества и войти.
Девушка глубоко вздохнула, приосанилась и открыла дверь. Отважившись на что-нибудь, Мэри Роуз всегда действовала весьма энергично, и теперь дверь от ее толчка, громко ударившись о стену, подалась назад, едва не сбив девушку с ног.
Двенадцать минут – вот сколько понадобилось Мэри Роуз, чтобы решиться войти к нему! Харрисону было ясно, что его любимая готова в любую секунду обратиться в бегство. Он слышал, как Мэри Роуз поднималась по лестнице гостевого домика, бормоча что-то себе под нос, и сразу же понял, что она все еще во власти сомнений.
Макдональд не стал вставать с кровати – ему хотелось, чтобы Мэри Роуз сама сделала выбор.
Взглянув на девушку, он сразу же понял, что братья еще не рассказали ей об отце. В противном случае у нее был бы обиженный, рассерженный и растерянный вид из-за того, что он, Харрисон, оказался замешан в этом деле. Однако Макдональд ничуть не сомневался, что в конце концов она все поймет. Он будет ей нужен по приезде в Англию. Правда, исходя из лучших побуждений, Эллиоты наверняка попытаются лишить Мэри Роуз всего того, что составляет основу ее личности. Харрисону хотелось, чтобы Мэри Роуз твердо знала, что он любит ее такой, какая она есть, и именно по этой причине он уже теперь, в Монтане, объявил ей о своих намерениях.
