– Слу… – не успеваю ничего сказать, слышу голос модели.
– Маркуша! Я так рада снова тебя видеть! Я соскучилась! – Звенящие нотки в голосе Никольской говорят о необузданной радости.
– Не называй меня так, – рычит Артов. – Я много раз говорил, что мне неприятно.
Я даже дышу через раз, вслушиваясь в его голос. Любопытство разъедает, но подслушивать неправильно. Скорее всего, он случайно нажал кнопку, возможно, задел рукой. И если заметит, что я не отключилась, потом мне будет невозможно стыдно за свой поступок.
Отключаюсь, сбрасывая вызов. Сжимаю пальцы в кулаки и снова разжимаю.
Не проходит и минуты, как селектор загорается вновь, вынуждая принять вызов босса. Теперь понимаю – он сделал это намеренно, для меня, чтобы я всё слышала. Зачем?
– Что такого важного ты хотела мне сказать?
– Ты, наверное, уже в курсе, что Паша встречается с Полиной и у них всё серьёзно?
– Конечно. Он мой брат. Я всегда в курсе.
– Полина сказала, что теперь они будут жить вместе. Она планирует свадьбу.
Ого, младший Артов остепенился и собирается жениться? Никогда бы не подумала.
– Полина рано что-либо планирует. О свадьбе речи не было, пока только о совместном проживании. Насколько я знаю, Павел ей предложение не сделал.
– Сделает. Уверена – сделает. На этой неделе они едут знакомиться с вашими родителями, а это уже практически предложение!
– Ого, как ты всё красиво дофантазировала! Аплодисменты и овации. Идеальный сценарий. Но даже если и так, ты-то здесь причём? Пока не совсем понимаю.
Я, кстати, тоже пока не понимаю, зачем припёрлась Никольская. Отношения Павла и какой-то Полины она почему-то обсуждает с Марком. Не он же планирует жить с кем-то вместе.
– Паша – твой брат, а мы с Полиной близкие подруги, было бы идеально… – секундная пауза. – Создать две пары.
Несколько секунд тишины, и Артов взрывается смехом.
Это не смех человека, посчитавшего что-то смешным или радующегося чему-то приятному. Ужасающе-дьявольский рычащий смех, от которого сводит скулы и холодные капли пота стекают по спине. Не хотела бы я, чтобы Марк когда-нибудь так рассмеялся мне в лицо.
– Наши отношения закончились полгода назад. Окончательно и бесповоротно. Всё.
– Мы с тобой расходились и сходились несколько раз. Можем попробовать снова… – Последние слова Никольская произносит совсем тихо, еле слышу.
– Не можем. Ева, я не из тех, кто стоит в очереди, и тем более не из тех, кто стоит в её конце.
– Зачем ты так? – Модель включает обиженку, думаю, даже губки сейчас надула.
– Я так понимаю, предложение тебе так никто и не сделал. Ни один из?.. Сколько их там было помимо меня?
Сейчас вспоминаю о том, что говорила Вика: у Никольской было несколько мужчин одновременно, получается, ни один не решился на серьёзный шаг. Артов об этом знал, возможно, это и стало причиной разрыва в последний раз.
Невероятная женщина! Это же насколько нужно быть уверенной в себе, чтобы прийти к мужчине и самой предлагать отношения, тем более если этот мужчина знал, что далеко не единственный.
– Неважно, сколько было. Сейчас я одна и предлагаю тебе попробовать снова. С чистого листа. Забыть все обиды и ошибки.
– Я забыл. Я давно всё забыл, и тебя, кстати, тоже.
– Ты зря меня отталкиваешь, Марк, – слышу звук отодвигающегося стула и стук каблуков. Она подходит к нему или от него? – Несмотря на то, что ты миллионер и очень красивый мужчина, мы с тобой знаем, что женщины не вешаются тебе на шею, как Павлу, по понятным всем причинам. А я спокойно тебя терпела.
– Вот именно – терпела. Я больше не желаю, чтобы меня терпели. – Стальные нотки в голосе Артова должны насторожить Никольскую. Так и хочется крикнуть в селектор: «Беги, Ева, беги».
– Возможно, вариант «терпеть» – это всё, что у тебя будет. – Женщина переходит на грубость – открытую и неприятную даже мне.
Она что, реально после таких слов надеется на возобновление отношений с ним? Это из разряда: «Ты, конечно, чудовище, но я, так и быть, тебя потерплю».
– Ты ошибаешься. В личной жизни у меня всё прекрасно. Сейчас я говорю это не назло тебе, а потому что так и есть на самом деле. И меня не «терпят», на меня смотрят с восхищением.
Это он обо мне? Обо мне ведь, правда? И да, в пятницу, когда мы трахались до оглушающих стонов, я смотрела на него с восхищением и ещё с кучей всевозможных эмоций, которые во мне пробуждает босс.
– Кхм, удивлена… Кто эта отважная женщина? – Никольская ревнует, не прикрывая свои интонации ничем.
– Кем бы ни была, тебя это не касается. Закончим этот бессмысленный разговор. Это всё, что ты хотела сказать?
– Да.
– Ради этого не стоило являться в мой офис. Могла бы позвонить.
– Я звонила. В пятницу. Телефон был отключен.
– Да. Был занят важным делом. – Мне кажется, Артов сейчас улыбался. Может, вспомнил, чем мы занимались в пятницу?
– Ты никогда не отключаешь телефон, слишком много важных звонков.
– Ты только представь, насколько важным было это дело, если я даже отключил трубку.
– Я поняла… – Слышу стук каблучков в направлении двери. – И последнее: когда та, что восхищается тобой сейчас, узнает тебя ближе и сбежит, ты всегда можешь прийти ко мне. Я буду рада.
– Прощай, Евангелина.
Дверная ручка опускается, и я отключаю вызов, чтобы Никольская не поняла, что я слышала всё сказанное ею.
Проносится мимо меня, даже не удостоив взглядом, с силой бахая дверью приёмной. После её ухода я погружаюсь в звенящую тишину, с напряжением ожидая вызова босса.
Глава 14
– Зайдите ко мне, Алиса, – тут же раздаётся распоряжение по внутренней связи.
На негнущихся ногах шагаю к кабинету Артова. Он зол, очень, разговор с бывшей женщиной настроения не улучшил. Да и после всего сказанного ею взрослому, всё понимающему мужчине я бы тоже была злой, как чёрт.
Никольская пришла с предложением начать всё сначала, но, не получив положительного ответа, максимально остро старалась задеть Марка, растоптать его как мужчину.
В этот момент в двери приёмной протискивается голова Вики.
– Алиса, я видела Жирафу, – шепчет подруга. – Вылетела, как ошпаренная. Какой пункт?
– После разговора с ней, – шепчу в ответ, – видимо, пункт три.
– Чёрт, чёрт, чёрт… Поняла. К боссу ни ногой.
Теперь никто не зайдёт в приёмную. Пункт три автоматически отметал всех посетителей к боссу на весь день. Никто не осмелится. Ну а мне, видимо, придётся пережить эту бурю в одиночку.
