Когда-то в институте нас учили разбирать работы своих соучеников и профессиональные спектакли – с уважением: вначале постарайтесь увидеть что-нибудь хорошее, интересное и только потом критикуйте. И к людям учили подходить с этой же меркой. Не знаю, насколько это верно, но именно так я и старалась прожить свою жизнь.
Как разнообразен мир!
Жизнь прекрасна знакомствами с новым. Я видела все семь чудес света, поклонилась Гробу Господню в Иерусалиме, была потрясена галереей Уффици, каналами Венеции, Ватиканским музеем в Риме, Лувром и Орсе в Париже, Ниагарским водопадом в Канаде, Сикстинской Мадонной в Дрездене, аргентинским танго в Буэнос-Айресе. Танго было настолько великолепно, что заслуживает нескольких отдельных слов.
Исполняла его пара танцоров, прямо на улице, днем, на небольшой площади рядом с кладбищем, где похоронена Эвита Перон – первая леди Аргентины: к ее могиле всегда приходит много народу. После танца зрители бросали в шляпу деньги. Шляпа лежала рядом с магнитофоном, из которого лилась музыка танго. Танцоры – юноша и девушка – скромно раскланивались, но танцевали они божественно. Танец был юным, страстным, эротичным и не вульгарным, а даже трогательным и нежным. Это было лучшее танго, которое мне довелось увидеть. Тем же вечером я увидела танец профессионалов, который ни в какое сравнение не шел с тем уличным и необыкновенным.
Я ела суп из акульих плавников на Сейшелах, видела бой быков в Испании и впервые познакомилась там с полотнами Босха и Кранаха в музее Прадо. Я плавала в Тихом океане у берегов Панамы, гладила ярко окрашенных рыбок по спинкам: там они совсем не боятся человека. Люди там редки. Я восхищалась небоскребами Америки, Гонконга и Шанхая. Была в главной мечети Омейядов в Сирии, где хранится глава Иоанна Крестителя, и узнала, что мусульмане тоже его почитают и называют пророком Яхья. Я стояла возле очень высокой лестницы в пещеру, где, по преданию, Каин убил Авеля. Было так жарко, что подняться по лестнице в саму пещеру не хватило сил. В Австралии я кормила с рук кенгуру и поражалась невероятным расцветкам птиц и рыб: они такие яркие и такие насыщенные, как будто нарочно их еще кисточкой подкрасили поярче. Поверить в такую естественную гамму цветов невозможно. Была я и в Индии, и в Анголе, и в Гвинее. В Египте восторгалась роскошеством Каирского музея, была в Долине царей, стояла у подножия сфинкса и любовалась пирамидами. Я мечтала побывать в Японии, и недавно мне это удалось. Мне всегда казалось, что Япония – это нечто совсем отличное и от нас, и от Европы. Оказалось, что все именно так. Это другая цивилизация. Еще мне удалось посмотреть подлинники рукописи Леонардо да Винчи в Художественном музее Арманда Хаммера в Лос-Анджелесе. Того самого Хаммера, который прорвался на аудиенцию к Ленину в 1921 году и получил от него фотографию с автографом. У нас его называли «красный миллионер», он любил бывать в нашей стране и был знаком со всеми лидерами СССР, заканчивая Горбачевым. Очень пожилой господин пригласил нас в Америку, потому что, по его словам, он любит Советский Союз с давних пор и потому что фильм «Москва слезам не верит» включен в список картин, изучаемых начинающими кинорежиссерами Голливуда. Хаммер умер в 1990 году в возрасте 92 лет, через две недели после торжественного открытия своего Художественного музея. Крепкий был старичок, очень любезный – и большой мистификатор. А знаменитые рукописи Леонардо после смерти Хаммера выкупил у его семьи Билл Гейтс.
Я помню большой кинозал в Конакри (Гвинея), полностью заполненный темнокожими зрителями. Выйдя на сцену, я сразу почувствовала странный сладковатый запах, идущий из партера. Позже спросила у наших посольских, что это, и мне сказали, что это запах темной кожи – и что сидящие в зале также чувствуют запах нашей белой кожи. Меня это очень удивило. А вечером я была приглашена на официальный ужин, и это оказалось испытанием. Понадобилась вся моя воля, чтобы отведать всего, не знаю чего, что мне предлагала дружная компания чернокожих людей. Дело в том, что официальное пиршество оказалось своеобразным – принимали меня в почти домашней обстановке. В небольшом мазаном доме, в тесной комнате за большим столом с не очень чистой скатертью до пола, мы сидели на лавках друг против друга. Под столом сновали какие-то животные, и я сидела, поджав ноги, боясь, что это крысы, а я даже мышей боюсь. Посуда была не всегда целая, и ела я очень немного, но, чтобы не обидеть хозяев, попробовала все, что мне предлагали. Но что это были за блюда, я не знала. Я ничем не выдала своего страха и похвалила сама себя за умение держать себя в руках. Разговаривали мы через нашего переводчика. К концу ужина, расположившись ко мне, со мной заговорил их главный министр культуры – на чистом русском языке. Выяснилось, что он окончил ВГИК. Посольские потом меня просветили, что это их обычный хитрый прием: скрыть, что язык знают, чтобы проверить, насколько искренен собеседник, когда обсуждает происходящее на родном языке с соотечественниками.
На острове Маврикий меня совершенно поразили роскошные расцветки сари, которые носили женщины. Ярко-желтые, зеленые, красные… И это не нарядные сари – это каждодневная одежда. Национальность живущих там людей – индо-маврикийцы, они потомки рабочих из Индии, прибывших на остров Маврикий после отмены рабства. В Индии женщины носят сари очень скромных расцветок.
На Мадагаскаре меня поразило кладбище. На могилах-холмиках были воткнуты в землю палки, а на них – какие-то черепа животных, кусочки материи и веревки. Одни веревки завязаны узлами, другие распущены. Я подумала, что это кладбище очень бедных людей, а малагасийцы мне рассказали, что по этим предметам, находящимся на могиле, можно узнать, чем занимался человек при жизни, сколько у него было детей и другие факты биографии.
Сан-Диего в Штатах – город миллионеров. На вечерний прием я решила купить себе наряд в местном магазине, чтобы не ударить в грязь лицом. Когда я купила платье, девушка-продавщица попросила расписаться на чеке. Это будет гарантией, что я не верну товар обратно. Я, конечно, подписала чек, хотя удивилась очень. Наши местные объяснили мне поведение продавца. У миллионерш есть скверная привычка, купив платье и посетив в нем какое-нибудь торжество, наутро это платье сдать обратно в магазин, получить назад деньги, а на следующий прием купить новое и опять наутро сдать. И магазины стонут: продажи есть – денег нет.
За рубежом я впервые узнала, что я равнодушна к азартным играм и в казино тоже разумна. В Монако, не зная никаких правил – а именно таким новичкам говорят и везет, – я поставила на задуманное число немного денег, а выиграла сумму, которой мы смогли оплатить аренду взятой напрокат машины. Муж и наш друг, увидев мое везение, стали умолять меня поставить весь выигрыш еще на какое-нибудь пришедшее мне в голову число. Но я была тверда как сталь и, прихватив выигранную сумму и расстроенного мужа, гордая собой вышла из заведения. Наш друг остался там с покрасневшими от нетерпения ушами и опасным азартом в глазах. Вечером он явился, похожий на помесь побитой собаки и выжатого лимона, спасибо, что в одежде: проигрался в пух, прах и дым!
Как разнообразен мир. Какое счастье увидеть его с разных сторон!
Я видела небо с Большой Медведицей с разных ее ракурсов, и я видела небо с созвездием Южный Крест. Я видела мир со всех концов земного шара! Я видела самых богатых людей и очень бедных. Я так много видела. Мне так в жизни повезло. Я помню, как я впервые увидела «заграницу». Это была еще разделенная Германия, город Магдебург, с узенькими улочками, выложенными булыжником; по утрам женщины с тазиками мыли проезжую часть: каждая у своего дома – каждое утро.
