Но сколько бы я ни ездила по другим странам и как бы интересна страна ни была, больше недели я нигде жить не могу. Устаю от всего чужого и хочу домой, в Москву!
Моя Москва
Москва! Как она мне дорога – любая, в любую погоду. Я полюбила ее почти в детстве – однажды и навсегда. Как она переменилась за это время. Я помню Москву нашей юности и дорожу этой памятью. В Москве тогда было еще много деревянных домишек, спрятавшихся за высокими зданиями проспектов. У метро «Лермонтовская», прямо за памятником Михаилу Юрьевичу, чуть правее, стоит внушительное здание, а когда я там жила, на его месте стояло двухэтажное маленькое. Однажды, оказавшись в тех краях вместе с нашим актером Торстенсеном, я услышала от него, что раньше на месте этого маленького особняка стоял совсем маленький деревянный домик, домик его детства: он в нем родился. И теперь, бывая на «Лермонтовской», переименованной в «Красные Ворота», я мысленно вижу и двухэтажный особнячок, и маленький деревянный домик Торстенсена, и его самого, пятилетним, в этом доме.
И таких мест в Москве у меня много.
Наискосок от нашей студии, напротив Центрального телеграфа, была парикмахерская, где я впервые решилась отрезать косу ниже пояса и выкрасить светло-русые тогда волосы в яркий цвет. Я сказала мастеру: в медный, пожалуйста, – имея в виду бронзовый. Старый мастер-еврей трудился долго. Когда он все закончил, и я увидела результат, то пришла в ужас и сказала ему, что это не тот цвет, который я просила. Старый мастер полез в карман брюк, достал старый пятак желто-зеленого цвета, поднес к моим волосам… Они были точь-в-точь одинакового, жухлого цвета. И мастер спросил меня и окружающих с замечательным одесским акцентом: «Это медь? И не морочьте мне моей головы!» Девушка-шатенка, пришедшая следующей к моему мастеру, попросила: «Мне, пожалуйста такой цвет, какой был у этой девушки до окраски»! А я ушла в унынии, жалея своего цвета, и долго ходила с ненавистной мне «медью», пока не отросли мои родные русые волосы. Но они, к сожалению, стали значительно темнее.
От угла проезда Художественного театра, вдоль Тверской и до памятника Юрию Долгорукому тянулся продовольственный магазин, в котором было все и который за его длину прозвали «Кишка». Работал он допоздна, и студенты школы-студии после занятий – да и актеры МХАТ после спектаклей – часто пользовались его услугами. Увидев там однажды плачущую хозяйку двух такс, участниц спектакля «Вишневый сад», мы подошли утешить ее и спросить, что случилось. И она, рыдая, рассказала горестную историю о том, как некая мхатовская актриса пообещала и не купила за рубежом зимние сапожки этим двум крохам – а они, хоть и собаки, но тоже актрисы и очень мерзнут зимой. Вообразить собаку в четырех зимних сапогах на лапах мы не могли и не знали, как утешить их хозяйку. Много позже за рубежом я увидела даму в красной шляпке и с длинными, блестящими камнями сережками в ушах, выходящую из машины. На руках она держала крохотную лохматую собачку в точно такой же, как у хозяйки, красной шляпке и… в таких же длинных, блестящих камнями сережках в ушах. Я сразу вспомнила владелицу такс и подумала, что у этой заморской принцессы наверняка имеется полная собачья экипировка, и очень захотелось посмотреть ее зимние сапоги.
Рядом с магазином «United Colors of Benetton» на Тверской улице – прежде там был магазин «Наташа» – стояла будочка сапожника-грека дяди Гриши. В ней можно было найти шнурки и ваксу всех цветов. Иногда клиенты важно сидели в будочке, а веселый дядя Гриша начищал им обувь, улыбаясь во весь рот золотыми зубами. Потом дядю Гришу переместили на другую сторону, туда, где сейчас магазин «Армения», а в нашу с дядей Гришей бытность там была мастерская скульптора Сергея Коненкова. Дядя Гриша и там не унывал и в зимние, холодные дни зазывал к себе в будочку почистить обувь веселым голосом: «Стелечки горячие, стелечки горячие, заходите, люди добрые!» Потом дядя Гриша пропал, и его будочка – тоже. И все, кто часто в этих местах бывал, может быть, и не вспомнили бы об этом, но однажды увидели его валяющимся, спящим пьяным сном возле своего многолетнего места рядом с магазином «Наташа». Так было несколько дней, и потом дядя Гриша пропал навсегда. А я, проходя мимо этого места, до сих пор слышу: «Стелечки горячие»! И вижу его добродушную золотозубую улыбку.
Эпилог
Когда придет твое время умирать, среди остающихся не должно быть ни одного человека, который стал бы хуже, узнав тебя.
Алан Маршалл, классик австралийской литературы
Мне тоже кажется, что человек должен стараться прожить жизнь именно так. И если говорить о профессии, которую я выбрала, то она мне дорога примерно тем же. Мне всегда хотелось, чтобы после спектакля из зала вышел хотя бы один человек, который стал чуточку добрее и внимательнее к окружающему его пространству.
Мне немало лет. Я родила дочь, посадила три дерева, построила дом-дачу.
Жизнь была ко мне добра. Люди почти всегда поворачивались ко мне самой лучшей своей стороной, совершенно бескорыстной. Это лишь подтверждало мое убеждение, внушенное еще мамой в детстве, что хороших людей на свете больше, чем плохих. И что Добро, как в детской сказке, обязательно победит Зло! И что Зло обязательно будет наказано.
Я всю жизнь прожила с одним мужем. Мы стали, говорят, даже внешне похожи. Мы по-прежнему стараемся быть интересными друг другу. Я благодарна ему за долгую жизнь вместе, за совместное познание бытия, за счастье работать вместе, за возможность гордиться им. За радость считаться его музой. Однажды он сказал мне: знаешь, мне скучно и неинтересно снимать фильмы без тебя! Это необъяснимое единение в творчестве дорогого стоит. Такие теплые, бесценные слова для меня.
Я родила дочь. Рождение ребенка наполняет женщину особой гордостью. Это ты дала миру новую жизнь, возможно, гениальную, и мир ждут новые открытия!
У меня двое внуков, и это чудесная возможность снова увидеть мир их чистыми, ясными глазами, пока они малы, и с их непримиримостью со всем сущим на земле, когда они подрастают. И вспомнить себя в этом возрасте.
У меня есть друзья, приобретенные еще в молодости, дружбой с которыми я дорожу. Я знаю, что такое дружба-любовь к собаке.
У меня много наград, отечественных и зарубежных. Я всегда относилась к ним легко, но благодарна за то, что они у меня есть. Век актера короток, и потому награды ценны.
Жизнь продолжается. Когда я пишу эти строки, мы выпустили уже два курса ребят, хороших, умных и талантливых, и набрали следующих.
2020 год был тяжелым для всех в связи с пандемией: и для студентов, и для педагогов, и для актеров, и для зрителей. Но даже это интересно – ведь никогда такого раньше не было. В период вынужденного заточения я заканчиваю эту книгу, которую писала целый год. Скоро у меня премьера нового спектакля, который мы не успели выпустить перед карантином. У меня много планов. Тут в Сетях появилась очередная ложная информация обо мне, что я отовсюду ушла и живу на даче. Нет! Я никуда не уходила, жду реакции зрителей на премьеру нового спектакля, жду встречи со студентами, жду премьеры фильма «Ампир V».
