Вплоть до немедленного уничтожения домового, посмевшего завладеть тем, что недоступно Наргу. А если потребуется, и всей семьи кондитера, принявшей под крыло девушку. Но тут же возник резонный вопрос: «Чем я буду лучше тех, кто разрушил семью Флориан, погубив ее родителей и лишив сестры? – Это так… по-сильнейшему. Так характерно для магов!»
По закону силы Нарг был бы прав в этом случае, его бы не осудили, даже не будь он магистром магии. Но чем сильнее ненавидел архимаг ничтожного, на его взгляд, соперника, тем отчетливее понимал, что не тронет и волоска на его голове. Такова цена любви… А в том, что это именно она, мужчина давно не сомневался.
«Я отступлю, позволив ей наконец решать самой. Важнее, что Флориан будет счастлива. А у меня… есть еще очень многое, что я способен сделать. Кроме того, чтобы стать счастливым».
Сжав сухие, от душившей боли не способные даже на слезы веки, архимаг закусил губу, сдерживая силу, бушующую внутри. Демоническая кровь давала о себе знать, вынуждая ее вскипать от бури эмоций в душе. Но опыт и знания магистра магии заставляли держаться, понимая, что его удел – быть безразличным и одиноким. Иначе мир постигнет беда. А ведь в этом мире живет Флориан…
Неожиданным приливом покоя, погасившим полыхающий пожар боли, стало воспоминание. Настолько реалистичное, что маг не сразу осознал отсутствие рядом объекта своих дум.
– Замри! – скомандовала тогда Фло, вдруг появившись на пороге комнаты.
Вид ее заставил мужчину изумленно онеметь, позволяя двигаться только взгляду, подмечавшему каждую крошечную деталь внешнего вида облаченной в изумительное платье домовой. Волосы Фло светились серебром в сиянии падающего в окно лунного света. Одежда казалась эфемерной и едва ли не прозрачной, позволяя магу подмечать линии женского тела.
Грудь, едва укрытая держащейся на бретельках полоской ткани, трепетно вздымалась, намекая на волнение своей обладательницы. Глаза, потемневшие в ночной серости комнаты, искрились желанием. Губы чуть приоткрылись, даря миру взволнованное дыхание.
Весь облик домовой буквально кричал о провокационной смеси смелости и смущения. Оттого, разбуженный посреди ночи ее появлением, Нарг послушно замер, не шевелясь. Он сразу понял, что его невероятная домовая решилась на этот визит в его спальню исключительно в пику его вчерашнему утверждению о ее нерешительности и отсутствии присущей только истинным женщинам силы, позволяющей подчинять своей воле мужчин.
Фло решила доказать ему обратное! И как доказать…
Скользнув вперед, она на миг замерла в изножье кровати, окидывая мага жарким взглядом, заставляя гадать о дальнейшем, восторженно предвкушать эту ее невероятную инициативу. Нарг не сомневался в себе – сейчас она удивит его, заставив испытать что-то невероятное. Кто бы знал, как он жаждал этого «наказания», согласный ради этого даже подчиниться… своей домовой!
Как Нарг ни силился оставаться неподвижным, он был не в силах замедлить ток крови. Понимая, что не может совладать с дыханием, которое все более частыми и рваными вздохами вырывалось из груди, архимаг все силы направил на необходимость контролировать тело. Нарг не мог позволить себе настолько быстро сдаться на милость коварной искусительницы, явившейся с целью наглядно продемонстрировать собственную силу.
Конечно же, тогда Нарг, дразня Фло, и близко не сказал ей правды. Домовой не позволено было узнать, насколько он на самом деле подчинен власти ее обаяния. Флориан и не думала смущаться, восхищая и возбуждая магистра магии такой незыблемой уверенностью в своей женственной сущности. Мог бы он, отбросив самоуверенность и величие магии, настолько верить в свою мужскую неотразимость?..
Чего ему стоила эта неподвижность! Большего вызова он в жизни не знал. Но та чувственная борьба на самой грани разумного, их извечный спор о власти и острейшие на пределе возможного ощущения – все это было так волнующе, потрясающе и неповторимо. Как жгучие специи, делающие вкус блюда незабываемым, так и послевкусие этой ночи – оба ощущали это – запомнится навсегда.
– Пусть моя единственная слабость будет нашим секретом, – насмешливо, словно бы подыгрывая ей, шепнул Нарг, заключая в объятия Флориан.
Он и себе не признался бы, что не меньше процесса их неизменно жаркой страсти обожает вот так прижимать Фло к себе, пока по ее телу еще пробегает дрожь угасающего удовольствия.
«Это не могло быть вынужденным притворством! Не могло! Никакая магия подчинения не заставила бы ее импровизировать так виртуозно, не принесла бы такого накала чувств и эмоций, что пробудила в них Флориан той ночью», – мысленно стенал он, возвращаясь из глубины счастливых воспоминаний в свое одинокое и несчастное существование.
И это оказалось невыносимым…
Дом пылал, расцвечивая мрак ночи, озаряя столицу королевства Даргон сполохами ярчайшего огня и фейерверком искр, вздымавшихся в чернильно-фиолетовое небо. Нарг стоял посреди этой вакханалии, упиваясь моментом абсолютного разрушения, краха и очищения. На сей раз прошлое осталось позади. В буквальном смысле сгорело вместе с его душой.
Правитель, прислонившись к перилам балкона, с задумчивой грустью наблюдал, как черный снег устилал траурным ковром площадь перед дворцом. Он, словно фон для яркой картины, лучше всяких слов говорил о той муке, что переполняла сейчас душу его друга и архимага королевства.
«Надо решаться на перемены», – обреченно вздохнул Даррен.
Шагнувшая с крыльца последнего приюта пожилая домовая с трудом приподняла голову вверх, наблюдая за отдаленным заревом и мириадами кружащих над головой черных снежинок. Она была рада, что ее юная подопечная, утомленная дневными заботами, спит сейчас в своей комнате на втором этаже.
Грусть переполняла ее душу, познавшую в своей жизни истинную любовь. Грусть за этих двоих, что так явственно страдали оба, но не имели шанса обрести общее счастье. В мире, где действует закон силы, оно оказалось недоступно даже сильнейшему магу.
На крыше своего столичного дома величественная демоница со слезами на глазах смотрела на пылающий в центре города дом и, вытянув вперед руку, позволяла черным снежинкам на миг приземлиться на ладони, прежде чем обернуться темными от сажи капельками влаги.
– Ему больно, – надрывно шепнула она, почувствовав, что позади, неслышно подойдя, встал высокий мужчина. – А я не могу ничем помочь…
– Да, Леара, – глухо откликнулся он, тоже явно переживая. – Но, признай, это было неизбежно.
– Знаю, он заслужил, собственными руками все разрушив, но… мне ничуть не легче от этих мыслей, – развернувшись, мать Нарга спрятала лицо на груди своего собеседника.
– Его судьба не в нашей власти, – грустно кивнул он, утешающе коснувшись ее волос рукой. – Остается надеяться, что Нарг справится и на этот раз.
А Флориан, окутанная коконом бесчувственности, без сна лежала в кровати, пялясь в потолок и размышляя о будущем, не подозревая о том, что где-то вдалеке в этот самый миг это самое будущее само устремилось ей навстречу.
