Славик был доволен собой. Екатерина Алексеевна руку Славика не отпускала, взгляд был мечтательный, а дыхание немного участилось. Славик хорошо знал и любил такие моменты. Внедрение причины. Сейчас главное не спугнуть и промолчать, чтобы женщина поверила в то, что эти мысли – ее собственные.
– А вы талантливый человек, Вячеслав Маркович, – признала директор. – У вас необычайный дар убеждения. Я никогда не задумывалась, что предпринимателям тоже нужна муза. Вы знаете, мне нравится ход ваших рассуждений. В конце концов, миссия женщины в том числе – быть основой успеха мужчины. Давайте вернемся к этому разговору через некоторое время, мне нужно пожить с этой мыслью. Если взносы членов попечительского совета произойдут вовремя и вы мне поможете с подрядчиком, то мы уже недели через три завершим строительство, а значит… А значит, будет легитимный повод увидеться на открытии нашей спортивной площадки. Просто до этого я буду в двух командировках. Я же понимаю, что вы не можете со мной видеться в любое время, и зачем вызывать лишние подозрения дома? Ну а на основе опыта нашего сотрудничества по этому проекту я бы могла вам предложить стать моим официальным советником по вопросам строительства, это не вызовет никаких подозрений. Как вам такой план взаимовыручки?
Славик нечасто встречал переговорщиков, которые умели в одно предложение вкладывать несколько смыслов, каждый из которых не оставлял ему возможности для маневра. Высокопарные разговоры о музе обнулили любые варианты примитивных качелей на тему денег и стульев.
Они еще немного поболтали, подержались за руки, и встреча органично подошла к концу. Славик вышел из школы в замешательстве. С одной стороны, изначальный план провалился, сумма выросла, секс был хоть и практически обещан, но оставалось ощущение, что гарантий нет никаких.
Он поделился своими мыслями с Костиком.
– Ну, Славик, не знаю… Пока такое ощущение, что тебя немного разводят. Что ей помешает на открытии этой чертовой площадки сказать, что она не то имела в виду? Или что она замужем? Да или просто сказать, что передумала?
– Костик, сразу видно, ты не в теме. Пойми, это будет такой откровенный кидок, что я буду иметь полное право на адекватный ответ. А она либо все-таки мне поверила, либо профессионал такого уровня, что не опустится до ударов лопатой по спине в стиле малолетних сосок. Ну и потом, я ей нужен как попечитель. Костик, я тебе так скажу: чтобы мне НЕ ДАТЬ и сохранить отношения, она должна представить такое объяснение, чтобы я в него искренне поверил и принял как заслуживающее доверия.
– Ну, то есть она должна, говоря твоим языком, «внедрить причину».
– Вроде того. Ну или, по крайней мере, причина должна быть такая, чтобы, даже если я в нее не верю, отбить ее было бы невозможно. А я, ставя себя на ее место, пока придумать ничего не могу. Ну не выйдет же она замуж за эти три недели только ради того, чтобы меня кинуть?
Площадку построили быстро. На открытие Славик прибыл уже в состоянии легкого тремора, доведенный до исступления своими сексуальными фантазиями и еще больше – азартом игрока.
Сразу же после торжественного разрезания ленточки он подскочил к объекту своих мечтаний, взял под руку, увел в сторону и, отбросив всякую дипломатию, выпалил:
– Екатерина Алексеевна, все гораздо хуже, чем я думал. Я теперь не могу думать ни о чем, кроме вас. Работа встала напрочь.
Екатерина Алексеевна выскользнула из рук Славика, предложила ему присесть на скамейку и с какой-то озадаченностью сказала:
– Вячеслав Маркович, даже не знаю, как поступить. Случилась абсолютно непредвиденная ситуация…
Славик вспомнил Костика. В солнечном сплетении неприятно задуло:
– Что такое?
– Видите ли, в чем дело… мне бы очень хотелось вам помочь, ваши аргументы убедительны, и, чего уж скрывать, я сама не раз представляла нас вдвоем в совершенно иных обстоятельствах. Но ровно с такой же просьбой обратились ко мне и два других попечителя: господин Григорьев и господин Литман. И у них, не поверите, та же проблема, что и у вас. А главное, они тоже говорят, что я единственная, кто может им помочь, также говорили о музе – вот такое вот совпадение. Как вы понимаете, я в затруднительном положении. Стать музой всем троим мне будет сложно, все-таки у каждой взаимовыручки есть свои границы, а главное – нельзя в таком важном деле, требующем полного душевного вовлечения, самоотдачи, так распыляться. Я же, по сути, должна вытащить вас всех из надвигающейся депрессии, стать практически ракетой-носителем для вывода мужчины на новую финансовую орбиту, верно?
Славик ощущал всем своим нутром, как его разводят, разводят на таком высоком уровне, что не оставляют никаких зацепок для ответного хода. Поэтому он просто согласился:
– Верно.
– Так вот в таком деле распыляться нельзя, это психотерапевт может принимать по пять человек в день. Но вы, если я правильно понимаю, говорили о чем-то более глубинном. Верно?
– Верно.
– И как вы мне предлагаете выбрать из вас троих того единственного, кто сейчас находится в самом бедственном положении?
Славик вспомнил, как выглядит жена Василия Валентиновича Григорьева, который был старше его лет на десять. Внутренне согласился, что ему до него еще бедствовать и бедствовать. А Екатерина Алексеевна продолжила:
– Это политики могут жертвовать меньшинством ради большинства! А я всего лишь директор школы, в прошлом учитель шахмат. У меня разорвется сердце, если мне придется вытащить с поля боя одного и оставить двоих. Я уж не говорю про последствия для школы. Мой выбор одного из вас безусловно приведет к тому, что другие двое могут от обиды и передумать помогать детям в прежнем объеме. В вашем благородстве я не сомневаюсь, но вот рассчитывать на подобный жест от господина Григорьева, и уж тем более от Литмана не приходится. И, если я правильно понимаю, факт нашего, назовем это обтекаемо, союза может обострить и ваши отношения с господином Григорьевым. Я ведь не ошибаюсь, он человек влиятельный?
Славик обреченно кивнул.
– Я перебрала в голове все варианты, но пока все против нас… и это обидно до слез. Но мы же никуда не спешим? Думаю, с течением времени пыл ваших коллег поугаснет, и мы сможем осуществить то, к чему оба так стремимся. И я, конечно, понимаю, что вы можете сейчас предложить попробовать все сохранить в тайне, но вы же, как никто, знаете, что все тайное становится явным… а главное, я настоящая женщина, я не смогу удержать возникшие чувства в себе – и заинтересованный взгляд сразу же все поймет, а уж поверьте, взгляд у наших членов попечительского совета будет очень заинтересованным. И прошу вас, не уговаривайте меня, я не выдержу, а потом буду себя корить и вас заодно. Дайте нам время. Нам обоим.
Екатерина Алексеевна погладила Славика по щеке.
Восхищение. Вот что испытал Славик. Конструкция, выстроенная Екатериной Алексеевной, была безупречной. Славик был уверен, что, даже если Григорьев и Литман не собирались изначально ухлестывать за директрисой, она легко могла их к этому подтолкнуть, а потом так же легко слить, используя, возможно, такую же мотивировку. Эти два кретина даже не заметили бы, как их разводят.
