Савелий оторопел, а потом его тихий голос, как мог, обозначил возмущение:
– Вы вот сейчас серьезно? Я всю свою жизнь в туалет спустил, а вы мне…
– А кто тебе сказал, что ты ее в туалет спустил?
– Все!
– Ну мама – это понятно. А еще кто?
– Папа, – буркнул Савелий.
– А у нас еще и папа чувствительный имеется. – Карина в очередной раз изумилась разумности ряда существ, которых Бог наградил детьми.
Савелий продолжил:
– Да, но он давно с нами не живет. Просто мы тут как-то решили пообщаться, ну он так мне и сказал…
– Хорошие у тебя родители, Савелий. А еще кто? Девушка?
– Откуда у меня девушка, вы на меня посмотрите. – Савелий искренне удивился вопросу Карины.
– А что с тобой не так? У тебя член есть?
Савелий отвернулся, так как на такие вопросы он до этого не отвечал, а назвать его стеснительным, как вы понимаете, – это ничего не сказать.
– Есть.
– С ним все в порядке?
– Вроде да.
– Ну и все. Что еще надо. Если честно, и без члена можно обойтись. Чего ты тут мне изображаешь?
– Слушайте! – прервал ее Савелий. – Вы про меня ничего знаете!
– Так расскажи!
И Савелия прорвало. Следующие слова он выплевывал как пулемет:
– Я работаю фасовщиком презервативов! Живу с мамой, у меня наследственная язва, от этого изо рта запах! Какая девушка? Меня только что бросила та, что просто ходила со мной по парку гулять!
Патроны кончились. Карина оглядела себя. Вроде ее не задело.
– Это все, из-за чего ты с крыши прыгнуть собрался?
– Нет! Прыгнуть я собрался потому, что дальше тупик. Понимаете?! Тупик! Все будет только хуже.
– Может, тебе язву вылечить, уйти с работы и от мамы съехать, ну как вариант? – деловито предложила Карина.
– А что поменяется? Тем более там с язвой как-то все очень дорого и сложно, а работы другой у нас в городке нет.
– Ты что, не из Москвы, что ли?
– Нет, я из Подмосковья.
Новая информация возмутила Карину:
– А чего ты сюда приехал? Не мог у себя в городе прыгнуть? Чего ты статистику Собянину портишь?
– У нас высоких зданий нет. У нас там ничего нет. Фабрика презервативов – и все, – обреченно вздохнул Савелий.
В этой обреченности было столько умилительного, что Карина не сдержалась:
– Город гондонов, что ли?
Неожиданно Савелий выпрямился и ответил даже с какой-то гордостью:
– Нас так и называют. А мы не обижаемся. Хоть какая-то особенность.
– А сегодня ты почему их не фасуешь? Отгул взял?
– Нет, просто не пришел.
– Это же прогул!
– Я же с собой покончу, какая разница?
– Большая. Тебе Будда предъявит за прогул.
– Да идите вы со своим Буддой, что он мне может предъявить? Что презервативы не дофасовал?
– Именно! Ведь сегодня простой был, значит, куда-то презервативы не поставят, кто-то их не купит, потрахается без них, заразится нехорошим чем, помрет, а виноват ты будешь, Савелий! Ты! Нехорошо. У тебя миссия была – человека спасти, а ты сбежал.
– Миссия?! – Савелий опять взорвался.
– Да, а что?
– Вы издеваетесь?!
– Нет. Я же тебе сейчас объяснила цепочку. Она логичная?
– Ну да, – как бы подозревая какую-то ловушку, согласился Савелий.
– И таких цепочек я тебе нарисую: и с твоей мамой, с твоим папой и даже с язвой. Вот, может, тебе надо к какому-то врачу попасть, который тебя вылечит, ты девушку найдешь, детей родишь, они что-то полезное сделают, и врач, получается, свою миссию выполнит. А ты вот эту цепочку прервать захотел. Еще тебе придется скорую вызывать, она, вместо того чтобы кого-то спасать, поедет тебя от асфальта отскребать. И того чувака спасти не успеет. То есть на тебе еще один жмур.
– Кто?
– Покойник, кто? А если ты еще и упадешь на кого, то и третий. Тебе за трех жмуров Будда такую реинкарнацию устроит, что потом молиться будешь, чтобы в презик реинкарнировали. Ты пойми, Савелий, я сейчас серьезно.
Вдруг Карина взяла Савелия за руку, и из ее голоса действительно ушли все шутливые интонации:
– Ты родился – значит, миллионы лет эволюция шла к этому. Триллионы сперматозоидов подохли за эти годы, чтобы ты в итоге вот здесь стоял и за стоп-кран держался? Ты в своем роде такой один. И, сука, точно нужный, иначе зачем вся эта эволюция? И то, что ты не знаешь, зачем ты нужен, ни хрена тебя не освобождает от ответственности. А врач у меня, кстати, есть хороший. Я тебе телефон дам. Скажешь, что от Карины, он тебя примет бесплатно. Ну или отсыплешь ему гондонов. Вот, к слову, тоже миссия. Если ты сейчас прыгнешь, то Валера без гондонов останется. Тоже косяк кармический. Запиши телефон.
Савелий не знал, что ответить, и, скорее, в качестве согласия с концепцией Карины стал записывать номер врача в свой телефон. А когда закончил, вдруг с извинениями и какой-то радостью сказал:
– Извините. Я в туалет захотел.
– Вот! Это Будда о тебе подумал. Ты это, давай сходи, Савелий. Посиди, подумай о моих словах.
– Спасибо вам… вы… а вы-то сюда зачем пришли? Вы мне про себя ничего не рассказали…
– Я? Зачем? – Савелий заметил печаль, проскользнувшую по лицу его спасительницы. – Да это здание моего отца, я тут с детства тусуюсь, и я тебе скажу, ты не первый, кого я от прыжков отговариваю. Много кого видела. – Карина задумчиво посмотрела на Москву с высоты человеческого полета.
– А почему они прыгнуть хотели?
– По-разному. У кого рак, кто-то от любви. Одна девочка, – Карина задумалась, мышцы на лице дернулись, – на самолет опоздала.
– Это как?
– В прямом смысле слова. А самолет разбился. Вместе с ее мужем и двумя детьми.
Савелий оторопел:
– Ужас какой…
– Ее я не уговорила… Она ушла, потом вернулась и прыгнула.
– Ну знаете, тут как уговоришь… Тут без шансов. Мне даже как-то стыдно…
– Да можно было… Я просто слов не нашла. Зато для тебя нашла…
Карина вновь закурила. Савелий задумался. Внизу шумел город.
– Спасибо вам… Правда спасибо! А можно, – Савелий даже как-то потерялся от собственной смелости, – я вам позвоню как-нибудь?
Карина понимала, что на такую просьбу в своем обычном режиме Савелий решался бы год.
– Звони. Но я тут уехать собираюсь… может, телефон брать не будет. Но давай я тебе оставлю номер. Ты набирай, может, я как-нибудь узнаю, что ты звонил.
