Мужчина – стюард, судя по униформе – просиял, глядя на Дая.
Дай заплатил бы ему наличными, чтобы он заткнулся. Это был худший день в его жизни, и чем меньше людей об этом знали, тем лучше.
К ним быстро присоединились еще двое, которые, похоже, не были столь же рады видеть Дая. Самый пожилой окинул его острым взглядом с головы до ног.
– Что вы здесь делаете? Эта зона закрыта для пассажиров.
– Вы даже не пассажир первого класса, если я не ошибаюсь, – подхватил третий мужчина. – И готов поспорить на что угодно, что вы не один из Асторов, так что же вы делаете в их отделении?
Поскольку у Дая не было ответа на этот вопрос, они сопроводили его на шлюпочную палубу, на мостик, где, как утверждали стюарды, есть хотя бы один офицер, несущий вахту. Даю не нравилось, когда его конвоировали по всему кораблю и все пассажиры смотрели, понимая, что он совершил проступок. Или так казалось со стороны.
– Я нашел чемодан, говорю вам, и возвращал его. Он даже мне не принадлежит, – сказал Дай первому помощнику, лейтенанту Уильяму Макмастеру Мердоку, как только они добрались до мостика.
Мердока, казалось, не впечатлили оправдания Дая. Он стоял, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках. Они осмотрели чемодан, и, к счастью, на нем не было ничего – ни монограмм, ни случайных квитанций, – что привело бы к Марку Флетчеру. По крайней мере, эта часть всей прискорбной операции была вне опасности.
– Если вы ничего не знаете, то как вы догадались вернуть его в багаж Асторов? – спросил Мердок.
На это у Дая не было ответа. Он вряд ли мог сказать, что так решил, мол, потому что ни у кого другого на борту не могло быть таких денег, кроме Асторов. На корабле плыло так много миллионеров, что это казалось почти богохульством.
Во время допроса Дай узнал, что у Астора действительно были деньги в банковской ячейке, так много, что им не хватило места, и именно поэтому он был вынужден хранить остальное в багажном отделении.
– Где вы нашли чемодан? Вам его кто-то отдал? – спросил Мердок.
У него явно заканчивалось терпение, но чем больше он давил, тем более запутанным становился разум Дая. Он не привык, чтобы его так допрашивали. Его жизнь была простой: кто-то замахивался, он бил в ответ.
– Я нашел его в машинном отделении. Мне показалось, что я узнал чемодан, принадлежащий Асторам. Я просто пытался его вернуть. – Дай старался, чтобы голос звучал ровно.
– Если вы думали, что он принадлежит Асторам, почему б не отнести в их каюту?
К Мердоку присоединился еще второй офицер, Чарльз Лайтоллер. Нервный человек, явно пытающийся произвести впечатление на своего начальника. Мердок расхаживал вокруг них, поглаживая усы.
– Не знаю. Я… я не хотел их беспокоить.
За дверью внезапно возникла ссора, послышались звуки толчков, и голоса резко стали громче. Дай узнал один из них по валлийскому напеву. Лесли, должно быть, видел, как его вели по кораблю, или слышал разговоры. Секунду спустя дверь распахнулась, и внутрь ввалился Лес. Его одежда была потрепана, а волосы всклокочены, как будто ему пришлось пробиваться с боем.
– Вы должны отпустить этого человека. Он ничего не сделал, – сказал Лес, указывая на Дая. – Это все моя вина. Это я виноват. Это все сделал я.
Головы Мердока и Лайтоллера повернулись в сторону Леса. Дай знал, о чем они думают, эти лондонские мальчишки: конечно, вечно во всем виноваты валлийцы. Кража. Драка. Чего его ждать от деревенского мусора?
– Дай не брал деньги – он возвращает их, ради всего святого! Вы когда-нибудь видели, чтобы вор пытался вернуть украденное? Это был я: я украл деньги.
Дай мог только стоять в оцепенении, пока Лес все объяснял, каждую деталь: как он пробрался в каюты первого класса, чтобы спланировать аферу – не упоминая, разумеется, Вайолет. Офицеры наверняка слышали, как пассажиры первого класса говорят о человеке, который предсказывает им судьбу за солидную сумму?
Потом Лес объяснил, как узнал о тайнике Астора в хранилище, когда рыскал по их комнатам. Он даже утверждал, что украл чемодан у другого пассажира, чтобы сбить власти со следа, если его раскроют.
Лес все время избегал смотреть на Дая, его покрасневшие глаза были устремлены в пол или умоляюще смотрели на лица офицеров. Куда угодно, только не на Дая, и тот знал почему. Лес сломался бы, если бы посмотрел на него.
– Вы не можете повесить вину на Дая. Он пытался заставить меня поступить правильно. Это же церковный мальчик, он хороший человек. Слишком хороший, чтобы водиться с такими, как я.
Все это время Дай ничего не мог сказать. Слова застряли в горле. Он никогда не думал, что доживет до дня, когда Лес сделает что-то подобное. Он видел, как Лес делал так много плохого. Вынимал монеты из чашки слепого нищего, забирал последний шиллинг простака и оставлял его умирать с голоду на улице. И их уже пару раз ловила местная полиция. Лес всегда вытаскивал их под каким-нибудь хитрым предлогом: наобещав с три короба, или откупившись мелочью, или рассказав, что знал о той сестре или этой кузине. Там, откуда они пришли, все было по-другому – все знали всех. Нужно сотворить что-то действительно ужасное, чтобы тебя посадили.
Но сейчас они были на великом «Титанике», и вот Лес добровольно сдался неизвестным силам правопорядка. Кто знал, каким будет наказание? Все было бессмысленно – Дай чувствовал, что мир перевернулся с ног на голову. Он не знал, радоваться ему или ужасаться. Он не мог позволить Лесу взять вину на себя. Но и это тоже не имело смысла – все это было делом рук Лесли. И все же…
Корабль дернулся от внезапной волны, и Дай, пошатнувшись, очнулся от мыслей.
– Дело попахивает, – сказал Лайтоллер Мердоку, а тот потер подбородок. – Думаю, следует запереть их обоих, пока мы не сможем передать их властям в Нью-Йорке.
Лес взвыл.
– Это было бы чудовищно несправедливо! Дэвид Боуэн невиновен. Вы не можете посадить невиновного человека под замок. Спросите любого на этом корабле. Он спас ребенка от падения за борт в первый же день! Он герой. Вы не можете его запереть.
Офицеры быстро сгрудились. Даю не нравились их голоса, сердитые и рычащие, как осы в потревоженном гнезде. В конце концов Мердок позвал мужчин, ждавших за дверью, и указал на Леса.
– Возьмите этого человека и заприте его в канатном ящике.
Он повернулся к Лесу.
– На этом корабле нет гауптвахты – мы не предполагали, что она нам понадобится, – добавил он с презрением. – Тебя будут содержать в канатном ящике, пока не найдем более подходящее место. Мы телеграфируем властям Нью-Йорка и сообщим, что произошло. Они возьмут тебя под стражу, как только мы прибудем.
– Вы не можете… – начал Дай, но никто не обратил на него внимания.
Он бросился вслед за одним из членов экипажа, схватил его за руку, но взгляда, который бросил на него мужчина, хватило, чтобы Дай немедленно его отпустил. Он знал, что произойдет, если он перестанет себя контролировать, если что-то натворит.
