Вообще-то, если быть откровенным, Трэвису Клейборну все — абсолютно все — в ней нравилось. Для него невыносимой была мысль о том, что придется оставить Эмили в Голден-Крест, отдать другому мужчине. Когда Трэвис представлял ее в объятиях этого черта Клиффорда О'Тула, ему хотелось скрежетать зубами.
Заставив себя не думать об этом, он снова повернулся к Джону.
— Ты меня о чем-то спросил?
Джон кивнул.
— Я вот подумал… А этот техасец говорил твоей матери, что он представитель закона?
— Нет, он не рассказывал ей, чем занимается.
— Странно, да? — протянул Перкинс.
Краем глаза Трэвис заметил, что Эмили страдальчески возвела глаза к потолку, и, решив немного позлить ее, согласился с Джоном:
— И правда очень странно. С чего бы ему это скрывать?
— Откуда вы знаете, скрывал он род своих занятий или нет? — раздраженно воскликнула Эмили. — Может быть, об этом просто не было разговора. Никто из вас не способен разумно мыслить. И не надо плохо думать о человеке, которого вы совсем не знаете. Попытайтесь хотя бы поверить в его порядочность!
— Порядочность? — возмутился Трэвис. — Да он ограбил мою мать!
— Похоже, так оно и есть, — поддержал его Джон.
— А мы здесь привыкли заботиться о наших матерях, — закивал головой Трэвис.
—Верно, — сказал Джон.
Даже Джек что-то согласно хрюкнул.
— И мы никому не позволим дурачить наших матерей, а потом безнаказанно смываться, — торжественно произнес Джон.
Эмили сдалась, не в силах найти слова, с помощью которых она могла бы доказать этим тупицам, сколь нелогично они рассуждают. Мужчины еще несколько минут поговорили, а потом Трэвис попросил Джона составить компанию Эмили, пока он займется лошадьми.
— Тебе не о чем волноваться. У меня новый работник. Это парнишка Клемонта, Адам. Я видел в окно, как он завел твоих лошадей в сарай. Он позаботится о них и багаж принесет.
Эмили захотела помыть руки перед ужином. Не желая отпускать девушку одну, Трэвис пошел с ней. Он тоже пожелал освежиться и заставил ее ждать. К тому времени как они вернулись в столовую, Милли уже подала еду.
На длинном столе, за противоположными концами которого восседали хозяева, дымилось тушеное мясо, стояли бисквиты и джем, кофе для желающих и молоко для тех, кто не хотел кофе.
— Я люблю сидеть за обедом один, — заявил Джек Эмили. Потом он нагнулся, посмотрел на девушку Тяжелым взглядом и тихо добавил: — Мне надо вернуться к Куперу до темноты.
Эмили широко улыбнулась Одноглазому Джеку.
— Джек, вы были очень терпеливы. — И, повернувшись к Трэвису, протянула руку ладонью кверху. — Насколько я понимаю, вы мне должны пять долларов.
Трэвис изумился. Неужели она хочет получить выигрыш при Хэнрахэне? Роясь в кармане, он зло смотрел на Джека, опозорившего его и весь мужской род. По любопытному взгляду Джона он понял, как тому не терпится узнать, в чем дело. Если Эмили все расскажет, то Джеку станет известно, что девушка попросту разыграла его.
Вот тогда жди настоящих неприятностей!
Трэвис положил деньги на ладонь девушки и только собрался сказать Джону, что на все вопросы ответит после, как Эмили совершила нечто невероятное.
Она отдала деньги Джеку.
— Вот. Спасибо вам за помощь.
— Ну, я был не так уж плох, — пробормотал Джек. — Теперь мне можно больше не улыбаться?
— Да. Теперь можно.
Джек испустил глубокий вздох облегчения, и через минуту лицо его приняло свое обычное угрюмое выражение. Он оттолкнулся от стола, встал, взял тарелку и чашку и пошел за другой стол, стоявший в отдалении. Как и Трэвис, Джек предпочитал сидеть спиной к стене, чтобы видеть входящих и не опасаться, что его застигнут врасплох.
Джек склонился над тарелкой и принялся руками вытаскивать из нее мясо. Но Трэвис заметил, что все его внимание было сосредоточено на Эмили. Она просто околдовала его — Джек даже несколько раз пронес еду мимо рта. Манеры у Одноглазого, конечно, свинские, подумал Трэвис и почувствовал, что если и дальше будет смотреть на Хэнрахэна, то не сможет проглотить ни куска. Он повернулся к Эмили.
— Давайте-ка разберемся. Вы что, сказали Джеку о нашем пари? — сделав зверские глаза, спросил он.
— Да, сказала.
— Тогда я могу сделать лишь один вывод: без его помощи вы не справились бы со своей задачей.
— Ну разумеется, справилась бы. Но я не хотела, — ответила она. — Было бы нечестно использовать Джека, чтобы выиграть пари. Мужчины в Бостоне знают, что такое флирт, а Джек не из таких. Он бы не понял, нет… — пояснила Эмили.
— По-моему, вы перебарщиваете.
— Нет. Нисколько.
— Неужели? Да чем, собственно, Джек отличается от Клиффорда О'Тула?
— Давайте не будем его трогать, хорошо?
— А кто такой Клиффорд О'Тул? — поинтересовался Джон.
— Человек, за которого Эмили собирается выйти замуж. Да перестаньте пинать меня под столом ногами! — рявкнул он. — Она с ним даже еще незнакома.
— Мне кажется, это неправильно, девочка, — вмешалась Милли. — Почему ты должна выходить за человека, которого не знаешь? Если при этом сама, хочешь другого человека?
— Никакого другого человека я не хочу! — отрезала Эмили.
Милли хмыкнула.
— Да что у меня, глаз нету, что ли? Тебе же нравится Трэвис Клейборн, разрази меня гром!
От смущения Эмили залилась краской.
— Вы ошибаетесь, Милли, — пролепетала она. — Я едва его знаю. Он мой проводник.
Милли хмыкнула. Эмили поспешила сменить тему разговора и вернуться к пари. Девушка боялась взглянуть на Трэвиса, но тот, по-видимому, пропустил замечание Милли мимо ушей, и Эмили почувствовала облегчение.
— Я выиграла совершенно честно, — заявила она.
— Вы нарушили условия.
Эмили натянуто рассмеялась.
— Но мы не оговаривали никаких условий. Разве не помните? Вы сами указали мне на Джека. Вот и все.
— А что за пари? — У Джона загорелись глаза. Трэвис молча посмотрел на Эмили, она ткнула его локтем в бок, и он объяснил Джону и Милли суть спора.
— Да, пари достаточно глупое, но я выиграла. Сами виноваты, Трэвис. Вам следовало быть более точным, как и ростовщику из «Венецианского купца». Читали?
— Разумеется.
— Я что-то не припоминаю, чтобы читал, — покачал головой Джон. — Правда, я вообще не умею читать, может, поэтому и не припоминаю.
