— А вы не хотите узнать, что я задумал?
— Разумеется, Джек, мне это очень интересно, — почти в панике пролепетала Эмили.
— Я хочу, чтобы вы поужинали со мной в отеле в Притчарде. Вы возьмете меня под руку, а я поведу вас в ресторан, и вы не встанете и не уйдете раньше меня. Договорились?
— Договорились.
— Тогда я пошел.
— Скорее, Джек! И будьте осторожны! — с облегчением воскликнула девушка.
Трэвис застонал; Эмили очень хотелось посмотреть, открыты у него глаза или закрыты, но она не могла обернуться, так как наблюдала за входом в укрытие.
— Все будет в порядке, — шепотом пообещала девушка.
Мимо входа промчался Клиффорд, но она не успела вскинуть револьвер — он был слишком тяжел для нее. Ей пришлось взять оружие Трэвиса обеими руками, чтобы оно не раскачивалось. Эмили обреченно вытянула перед собой револьвер; по щекам катились слезы, но она даже не замечала их, изо всех сил стараясь сосредоточиться и судорожно шепча слова молитвы…
Трэвис открыл глаза и посмотрел на Эмили. Увидев оружие в ее дрожащих руках и услышав сотрясавшие ее рыдания, он почувствовал непреодолимое желание обнять девушку и успокоить ее, но не смог и пошевелиться. Что же случилось? Что пошло не так? Он пытался понять, но сил не было — казалось, даже думать было больно. Его словно пришпилили к чему-то острой булавкой, которая чертовски жгла спину.
Трэвис кое-как осмотрелся. Эмили сидела к нему спиной. Он заметил на грязной земле две длинные полосы, ведущие прямо к ней. Некоторое время Трэвис усиленно соображал, откуда они взялись, потом понял, что, наверное, по земле волочили что-то тяжелое.
Господи, да это она тащила его в безопасное место! Ему стало все ясно. Он ранен, а Эмили сидит перед входом в расщелину, защищая его. Должно быть, братья О'Тул где-то рядом.
— Эмили… Тебе надо уходить отсюда… — еле слышно произнес он.
— Все в порядке, — не оборачиваясь, нежно прошептала она. — Спи, я буду охранять тебя.
А кто будет охранять ее? Нет-нет, все пошло не так! Это он должен ее защищать, он должен взять у нее револьвер и пристрелить сволочей, заставивших ее плакать. Трэвис попытался приподнять голову и в тот же момент почувствовал, как его снова накрыла черная волна и поглотила, погрузив во тьму…
Эмили уже не понимала, сколько времени сидит здесь, надеясь на чудо и молясь о нем. Их положение становилось все более безнадежным. Сумерки быстро сгущались, и вряд ли помощь придет до темноты. Эмили приготовилась к самому худшему. Лишь одна мысль давала отраду ее душе; она умрет, защищая любимого человека.
Глава 9
Выстрелы, раздавшиеся неподалеку, разбудили Трэвиса. Собрав все силы, он попытался открыть глаза. Когда ему это наконец удалось, он увидел перед собой голубизну неба.
Внезапно небо отодвинулось, и, не понимая, что происходит, Трэвис опустил веки, прислушиваясь к доносившимся до него звукам. А когда снова открыл глаза, то увидев человека, склонившегося над ним… Большого, с голубыми как небо, глазами. Это в них он только что смотрел, принимая за синь небес. Коул? Нет. Это не брат, Кто-то другой.
Незнакомец, начал поднимать его с земли. Трэвис недоуменно уставился на блестящий золотой предмет, приколотый к кожаному жилету гиганта. Карманные часы?
Потом Трэвис услышал шепот Эмили, которая интересовалась, успеют ли они вернуться к Перкинсам до наступления темноты. Она назвала человека «мистер Райан», и Трэвис все понял. Теперь его взгляд уже не отрывался от золотого предмета.
Это не карманные часы. Это компас!
И Дэниел Райан, который куда-то тащит его, Клейборна, преспокойно носит на груди вещь, принадлежащую Коулу! Трэвис рассвирепел. С тихим стоном он потянулся к подарку мамы Роуз, но от слабости рука не повиновалась ему. Трэвис зло чертыхнулся про себя. И тут ему показалось, как чья-то крепкая рука надавила ему на голову и погрузила в воду.
Трэвис Клейборн заснул.
Открыв глаза, он увидел Милли Перкинс, склонившуюся над ним с бритвенным лезвием в руке. Не раздумывая, он выбил его из рук женщины. Лезвие перелетело через комнату, ударилось о комод, подпрыгнуло и шлепнулось на пол.
— Боже мой! — отскочив, испуганно закричала Милли. — Ну ты и шустрый! Похоже, ты наконец ожил.
— Сколько я спал?
— Почти четыре дня. Тебе требовалось как следует выспаться, чтобы восстановить силы. Так сказал доктор. Теперь я вижу, что он был прав: у тебя уже не такие стеклянные глаза. Я всего-то хотела тебя побрить, — ворчливо добавила она. — Ты оброс, как медведь.
Трэвис потер подбородок.
— Да, надо.
Он зевнул, потянулся, расправляя мышцы, но внезапная боль обожгла его.
— Помню, что я был ранен…
— Да еще как! Они стреляли в спину, но пуля прошла ближе к боку, чем к центру, и навылет. Тебе повезло, парень, никакого заражения, все чисто. Должно быть, ангел-хранитель постарался, Трэвис улыбнулся:
— Наверняка.
Он медленно обвел глазами комнату. Она показалась ему хорошо знакомой, минуту или две он не понимал почему. Потом до него дошло: он лежит в той же кровати, на которой спала Эмили.
— Где она?
— Полагай, ты спрашиваешь про Эмили, — нерешительно начала Милли. — Ты хоть что-нибудь помнишь про последние четыре дня? Да нет, конечно, не помнишь. Денно и нощно она сидела возле тебя. Молилась о твоем выздоровлении. Вчера ты спал уже совершенно спокойно, и доктор Стэнли убедил Эмили, что худшее позади и теперь дело пойдет на поправку.
— Где она? — снова спросил Трэвис.
Он подозревал неладное; уж слишком нервно Милли Перкинс теребила фартук, да и смотрела куда угодно, только не ему в глаза.
— Она… она уехала, — заикаясь пролепетала Милли, которая, прежде чем ответить, предусмотрительно отступила на шаг.
Трэвис рывком отбросил одеяло и спустил ноги на пол. Милли закрыла глаза ладонями и так стремительно отвернулась, что едва не упала. Оглядев себя, Трэвис шепотом выругался: он был совершенно голый. Тотчас снова натянув на себя одеяло, он откинулся на подушки и пробормотал:
— О, эта чертова слабость!
— Еще бы! Знаешь, сколько крови ты потерял? Доктор Стэнли говорит, что ты ударился головой, падая с лошади, потом стукнулся о камень. Поэтому ты и спишь, как сурок.
— Я упал с лошади? — Трэвис пришел в ужас. Если услышит про это, он до конца дней не оставит его в покое. — Милли, ты можешь повернуться обратно.
Милли смущенно взглянула на него, продолжая теребить фартук; щеки ее пылали, как у чрезмерно застенчивой старой девы.
— Эмили — твой ангел-хранитель, Трэвис. Когда ты упал, эта девочка оттащила тебя в укрытие. И откуда у нее только силы взялись! Ей-богу, Трэвис, она любит тебя так, как никакая другая женщина никогда не полюбит. Ты будешь настоящим дураком, если не догонишь ее.
