Изабель охватил неподдельный ужас. Ей надо спасаться. Спасаться от него и от себя. Но как? Она не знала, а спрашивать об этом Дугласа, разумеется, не собиралась. Нет, надо запретить себе думать о нем!..
Она со стоном бросилась на кровать. Голову сверлила одна-единственная мысль.
Ему нравятся веснушки.
Глава 7
А еще ему нравились разные игры. За ужином Дуглас спросил, нет ли у нее колоды карт. Изабель кивнула, и он предложил сыграть в покер.
— А ты когда-нибудь играла… — Он назвал хорошо знакомую игру.
— О да! И у меня здорово получалось.
Итак, вызов брошен. Они успели сыграли пять раз, прежде чем Паркер потребовал покормить его. Вообще-то Изабель давно было пора спать — от усталости у нее глаза слипались, — но она настояла, чтобы Дуглас подсчитал ее проигрыш. Потом встала и, зевнув, заявила:
— Я расплачусь с тобой завтра вечером. Или отыграю долг в шахматы.
— Ты и в шахматах разбираешься?
— Сам увидишь.
Шахматы были его любимой игрой, он доказал это на следующий вечер. Дуглас побил ее в считанные секунды, выиграв несколько партий подряд. К концу недели Изабель задолжала ему уже больше тысячи долларов.
Тогда Дуглас поменял правила. Он предложил играть не на деньги, а на вопросы. Победитель вправе спросить о чём угодно, даже об очень личном, а проигравший обязан ответить совершенно честно и без утайки.
Внезапно мастерство Изабель резко повысилось, и Дуглас догадался о ее хитрости.
— Ты специально поддавалась, да?
— Некоторые мужчины любят выигрывать.
— Большинство, но только честно. А теперь давай-ка сразимся всерьез. Согласна?
— ответила Изабель. — Может, начнем счет сначала? Я и вчера нарочно проигрывала тебе.
Он разорвал лист бумаги с цифрами, потом протянул ей колоду карт. Изабель перетасовала ее с ловкостью, с какой это делают в салуне. Дуглас расхохотался.
— Ах ты, маленькая обманщица!
— Я игрок с большим стажем, — призналась Изабель.
— Не смеши.
Она подтвердила свои слова делом через несколько минут и, прежде чем Дуглас показал ей два своих несчастных валета, задала ему вопрос:
— Помнишь, ты говорил мне, что был вором? Я хочу знать, где и когда.
— Мальчишкой, в Нью-Иорк-Сити. Я был дитя улицы.
— Тебя хоть раз поймали? — с невольным восхищением в голосе поинтересовалась она.
— Нет, никогда. Мне везло.
Изабель выиграла еще раз и попросила рассказать о его семье. Дуглас коротко объяснил, как они объединились с Коулом, Трэвисом и Адамом: найдя на мусорной свалке брошенную девочку, решили сообща вырастить ее.
Изабель, потрясенная рассказом Дугласа, засыпала его вопросами, и он проговорил больше часа. Она узнала о зяте Дугласа — Харрисоне, и об Эмили, молодой жене Трэвиса. Под конец Дуглас повел речь о маме Роуз, и в голосе его звучала неподдельная нежность.
— Знаешь, как ни странно, но я сейчас здесь именно из-за мамы Роуз. Это ведь она услышала об арабских скакунах и предложила мне поехать посмотреть их. Я тогда был очень занят и потому попросил отправиться на аукцион Трэвиса.
— Паркер собирался продать Пегаса с аукциона? Невероятно! Да этого просто быть не может! Единственный раз он уезжал из Суит-Крика в Риверз-Бенд, к адвокату. С ним ездил Пэдди. Я уверена, что оба они прямиком вернулись домой, никуда не заезжая.
Слишком поздно Дуглас понял, что затронул больную тему.
— Ну, может, они останавливались, чтобы дать отдых лошадям, — промямлил он и, чтобы сменить тему, быстро сказал: — Кстати, доктор Симпсон говорил мне о Пэдди. Этот ирландец и вправду был сумасшедший?
— Нет, но весь город так думал. Видишь ли, у Пэдди был, мягко говоря, весьма необычный характер. Но я-то знала, что он абсолютно нормальный человек. Он часто приходил к нам, ужинал у нас раза четыре в неделю. Вообще-то у них с Паркером были дела. Бывало, сядут, сдвинут лбы и проговорят ночь напролет. Их дружба многим казалась странной.
— А Паркер когда-нибудь рассказывал тебе, о чем они беседовали?
— Нет, никогда. Но я не приставала к нему с расспросами. Он объяснил мне, что обещал Пэдди держать их планы в секрете. Мне не хватает этого ирландца. У него было очень доброе сердце. Он приехал сюда еще до того, как Суит-Крик превратился в город.
— Я этого не знал. Скажи, а у Паркера были от тебя другие секреты?
— Если ты думаешь, что он собирался продать Пегаса у меня за спиной, то ошибаешься. Мы с Паркером вместе росли в приюте, недалеко от Чикаго, я знаю его как облупленного. Он никогда не сделал бы ничего подобного. Он понимал, что значат для меня эти лошади. Мне подарили их сестры из приюта, это — мое приданое.
— А откуда они у них?
— Их подарил приюту один человек, которого они подобрали. Он умирал в полном одиночестве, а они ухаживали за ним день и ночь. И он отблагодарил их.
Заметив, что Изабель погрустнела, Дуглас быстро сменил тему разговора:
— Ну как, я удовлетворил твое любопытство? Теперь ты знаешь о моей семье почти все.
Она перестала хмуриться и спросила:
— А как Трэвис познакомился с Эмили?
Дуглас рассказал. К тому времени когда он закончил, Изабель уже улыбалась и больше не думала о Пегасе, которого хотел продать Паркер.
— Эмили вам всем нравится, правда?
Дугласу послышалась в ее голосе печаль. Откуда она и почему?
— Да, она очень славная.
— Уверена, что мне она тоже пришлась бы по душе, — сказала Изабель и зевнула. — Может, на сегодня хватит, поиграем завтра вечером?
— Но после того, как я починю тебе стулья. Мне осталось еще три.
— Да не волнуйся, я их уже починила.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Честно, Дуглас, я не такая уж беспомощная. Я много чего умею. Посмотри сам.
Он не поверил, пока не убедился.
— Да ты сделала лучше меня!
— А я внимательно наблюдала за тобой.
— Слушай, у тебя глаза сами собой закрываются. Ты совсем спишь.
— Да, надо идти. Спокойной ночи, Дуглас.
— Спокойной ночи, дорогая.
Следующие четыре недели пролетели словно один день. Дуглас удивился быстротечности времени и тому, как уютно он чувствует себя в доме Изабель. У него возникло ощущение, что он глава семьи. С одной стороны, это его немного тревожило, но с другой — очень нравилось.
