— Я знала, что ты упрям, ко не до такой же степени!
— Ты меня обманула. Я хочу, чтобы ты пообещала никогда больше этого не делать.
— Послушай-ка, чего ты добился! Ты разбудил ребенка. Иди и возьми его.
— Никто из нас с места не двинется, пока я не услышу от тебя обещания. Да ты отдаешь себе отчет в том, делаешь? Я до смерти перепугался, подумав, что Паркер и вправду заболел! Черт побери, Изабель, если ты мне еще когда-нибудь соврешь…
— Если надо будет скрыть, что ты в доме, я снова солгу, — твердо ответила Изабель и затем примирительным тоном добавила: — Давай не будем ссориться. Лучше отпразднуем. Разве ты не слышал, что сказал Бойл? Он уезжает! Какая прекрасная новость!
— Я жду, — с непреклонным выражением лица произнес Дуглас.
— Ну хорошо, хорошо. Обещаю никогда больше тебе не врать. А теперь прости, но я пойду к сыну.
— Я сам к нему пойду.
Паркер слегка подмок; Дуглас быстро поменял пеленки, и ребенок тотчас заснул.
У Клейборна из головы не шел Спиро: невооруженным глазом было видно, что этот тип гораздо опаснее Бойла.
За ужином Изабель заметила необычную задумчивость Дугласа и спросила его, в чем дело.
— В Спиро. Меня волнует не столько Бойл, сколько его подручный.
— И напрасно. Бойл — жестокий и бессердечный негодяй, и ты зря сбрасываешь его со счетов.
— Не сбрасываю. Но с ним справиться легче, потому что он трус.
— Откуда ты знаешь?
— Он преследует женщину — вот откуда. Избавиться от Бойла не проблема: мне известно его самое слабое место.
— У него сотня слабых мест. Но все равно ты не можешь его убить. Иначе весь остаток жизни просидишь в тюрьме… Или тебя, упаси Господи, повесят.
— Да не стану я об него руки марать! Убить Бойла? Я придумал для него кое-что похуже. Не дождусь дня, когда наконец расквитаюсь с этой мразью.
— А что ты собираешься сделать?
— Увидишь.
— Это законно?
Он пожал плечами и сказал:
— Интересно, не нанял ли Бойл еще кого-нибудь, кроме Спиро? Ну да ладно, это я выясню. Поскольку Бойл любезно сообщил нам, что его люди наблюдают за ранчо, я начну выезжать в холмы каждую ночь и подслушивать их разговоры.
— А это обязательно? — встревоженно спросила Изабель.
— Да. Паркеру скоро восемь недель, а доктор Симпсон сказал, что к этому времени ребенка уже можно будет перевозить.
— Он говорил, лучше в десять недель.
— А малыш прибавил в весе?
— Конечно.
Дуглас с сомнением покачал головой.
— Когда я беру его на руки, то совершенно не чувствую тяжести. Он такой худенький, почти прозрачный…
— Не забывай, какой ты большой. Неудивительно, что ты даже не замечаешь веса такой крохи. Но поверь, Паркер день ото дня становится крепче. Но выносить его на холодный ночной воздух все же еще рановато.
— Надо воспользоваться шансом.
— Я не могу рисковать ребенком.
— А оставаться здесь, по-твоему, не риск?
— Не хочу и говорить об этом.
— И очень плохо, — резко бросил Дуглас. — Но я все равно выскажу все, что думаю. Давай рассуждать здраво. Братья помогут мне защитить вас с Паркером, поэтому нам лучше всего убраться отсюда, пока Бойл в отъезде. Но прежде надо убедиться, что его и на самом деле нет в городе, и тогда…
— Об этом не может быть и речи: Паркер слишком мал, чтобы трогать его с места.
— А если доктор Симпсон разрешит? Ты согласишься? Несколько минут Изабель думала, потом наконец ответила:
— Да, но только в том случае, если ты не будешь на него давить. Не пытайся уговаривать его, Дуглас, ладно?
Он пообещал.
— Ты уже думала, чем займешься, когда уедешь отсюда?
Изабель пока не решила. Она может вернуться в Чикаго и преподавать в приюте, остаться в Суит-Крике или в близлежащем Лиддивилле и получить там место учительницы… Да мало ли что еще! Будущее не пугало молодую вдову. Она всегда отличалась трезвым взглядом на жизнь и понимала: ей все равно нужно уезжать отсюда, поскольку место, выбранное покойным мужем для их дома, отнюдь не безопасно и к тому же не годится для нормального существования. Но сама мысль о том, что придется собрать вещи и покинуть насиженное место, была для нее невыносима. Принять создавшуюся ситуацию как неизбежность было для Изабель равносильно поражению, а с этим она смириться не могла. Земля и дом были исполнением заветной мечты Паркера. Он умер, защищая родной очаг, и Изабель не находила в себе сил навсегда покинуть привычное жилье, эти стены, которые, казалось, еще хранили тепло и заботу ушедшего в иной мир друга и мужа. Дуглас сильный духом и мужественный, он не поймет ее колебаний, ее боли и сомнений. Она не станет ему ничего объяснять…
— Я не хочу сейчас говорить об этом.
— Но рано или поздно тебе придется взглянуть будущему в лицо.
Она встала из-за стола и направилась в кухню.
— У меня есть время. Ведь Бойл уехал.
— У тебя нет времени! Если, конечно, ты не настолько потеряла голову, чтобы верить словам этого подонка.
— Хочешь, я испеку кекс? Вернешься из города и поешь.
— Да ради Бога! Лучше подумай о жизни, чём печь какой-то там кекс! — раздраженно воскликнул он.
Изабель отодвинула занавеску и сурово посмотрела на Дугласа.
— Сейчас я хочу печь кекс, — четко и с расстановкой произнесла она. — И это поможет мне думать гораздо больше, чем твои сентенции. Ну так как, хочешь кекс или нет?
Изабель разозлилась на него так сильно, что, казалось пристрелит, если услышит отказ, и Дуглас, решив не, искушать судьбу, больше не пытался взывать к здравому смыслу.
— Разумеется, хочу, — поспешно сказал он примирительным тоном,
Через несколько минут Дуглас уехал. Он проверил посты Бойла и только потом повернул в город. В доме Симпсона он появился среди ночи.
Доктор ждал за столом на кухне — с дымящейся чашкой кофе в одной руке и с пистолетом в другой.
— Ты сегодня поздно, сынок. Садись, я сварю тебе кофе. Как малыш?
Дуглас взял стул и уселся на него верхом.
— Не беспокойтесь. Мне, честно говоря, не до кофе. С Паркером все в порядке. Но Изабель все еще немного простужена. А если ребенок заразится? Что тогда?
— Только тепло.
— Мы и так держим его в тепле. А еще? Вдруг у него подскочит температура?!
— Дуглас, незачем на меня кричать. Ребенок слишком мал, чтобы использовать лекарства. Мы можем лишь надеяться и молиться, чтобы он не заболел.
