— А не пошел бы ты…
— Руслан, оставь нас, — генерал внезапно пришел в себя. Я хотел возразить, а потом повернулся, посмотрел на него и по взгляду все понял.
Ему это нужно было. Груз вины будет преследовать каждого из нас еще очень долго, и, если мы с Феликсом оказались лишь пешками на шахматной доске, то Баталов был тем, кто расставлял фигурки. Я снова глянул на Макса, а потом кивнул и быстрым шагом покинул кабинет. Воздух вокруг казался обжигающе горячим, в грудной клетке словно пожар разбушевался и пламя сжигало все на своем пути. Все, во что я верил, разрушилось в один миг, раз, и все, как карточный домик, попавший под дуновение ветерка из распахнутого настежь окна.
Выйдя из кабинета и прикрыв за собой дверь, я проследовал во двор, где уже во всю лило, как из ведра. В кармане отыскал пачку сигарет, усмехнулся про себя, обещал ведь бросить, Настя обязательно учует запах табака, за что мне, несомненно, прилетит. Но сейчас, в этот самый момент мне это было необходимо. Вынув из пачки сигарету и зажигалку, закурил, втягивая в легкие едкий сигаретный дым. Я простоял вот так под навесом, глядя куда-то в пустоту, не менее получаса прежде, чем появился Макс. Напряженный, лицо сосредоточенное.
— Для меня найдется, — он кивнул на сигарету, что я зажимал между мальцами, уже третью за это время. Молча кивнув, я вынул из кармана пачку и протянул ему. Подождал пока он закурит, а потом начал разговор.
— Правда станешь мстить девчонке за грехи отца? — я посмотрел на него со всей серьезностью во взгляде, на какую только был способен.
Вглядывался пытливо ему в глаза в поисках ответа, но ничего не нашел. Макс и раньше был чистым листом, мало кто мог считать его эмоции, а с возрастом и тем опытом, что с ним приключился, и вовсе стал непроницаемой кирпичной стеной, без единой пробоины.
— Мстить? — он рассмеялся внезапно, запрокинув голову назад. Ему потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, а я молча ждал, не понимая, что именно его так рассмешило. — Я в прошлый раз тебе сказал: я был, есть и останусь офицером, как бы там ни было и что бы ты там ни думал. А офицеры с женщинами не воюют.
— Тогда зачем? — я не понимал, что за игру он ведет, а он не спешил выкладывать карты на стол.
— А вот это уже тебя не касается, — он помолчал, а потом добавил многозначительно: — Каин.
Я не знал, что ответить. Моя кличка из его уст звучала крайне насмешливо. Мне было нечего сказать, словно все слова в одно мгновенье из головы повылетали, а груз, давивший на плечи, стал в тысячу раз тяжелее. Вот она, твоя реальность, Каин, невиновный друг, которого ты казнил без суда и следствия, занес пистолет и нажал на спусковой крючок. А теперь он стоит перед тобой, живой и при этом несмотря ни на что не потерявший честь. Смог бы ты также? Пройти через Ад, предательство друзей и вернуться человеком? А он смог. Не сломался.
— Да ладно тебе, — он похлопал меня по плечу, явно считав мои мысли. — Просто не лезь в это. Ты не поверил мне в прошлый раз, сделай это хотя бы в этот. Ты мне должен, брат.
Я отвернулся, горечь во рту была невыносимой, а в ставший поперек горла ком не давал вдохнуть. Запрокинув голову, прикрыл глаза и до боли сжал пальцами переносицу. Мне под сраку лет, я прошел войну, я видел то, что нормальному человеку и не снилось, и в своей жизни я только дважды позволил себе слезы. В первый раз, когда выстрелил в лучшего друга и сейчас, когда он вернулся.
— Как? — прохрипел я, все еще пытаясь сделать нормальный вдох.
— Как я выжил? — правильно понял Макс. — Да хрен его знает, видимо, на том свете кто-то решил, что мое время еще не пришло, во всяком случае, не так. Я с того обрыва прямо в реку слетел, течение прибило к берегу, так мне сказали. Знаешь, что спасло мне жизнь? — он усмехается.
— Что?
— Две пачки сигарет во внешнем и внутреннем кармане, и ватная прослойка между ними. Недостаточно, чтобы остановить, но достаточно, чтобы замедлить пулю. Так что, кто бы что ни говорил, а курить я точно не брошу, — хмыкнул Макс, а я снова не нашелся что ответить. — Меня с того света местные переправщики вытащили.
— Кто? — не понял я, даже не уверен был, что слово такое существует.
— Была там семейная пара, баба наша и мужик местный. Переправляли людей, помогали сбежать от войны. Не совсем законно, зато люди жили. Им долгое время удавалось оставаться незамеченными. Меня выходили, врачи, уход, все дела. Хрен знает зачем, выгоды я особой не нес. Впрочем, никто не нес. А потом на них донесли, как это часто бывает. Тогда Сашка только родился, я на ноги едва встал, не успел оклематься, как мне вручили паспорт на имя Михеева Андрея Вячеславовича и документы на Сашку, подтверждающие родство со мной.
— И что, вот так просто отдали сына в руки незнакомца? Не поехали сами, не сбежали?
— У них бы не получилось, слишком известные личности, их бы ждали, искали, а меня — незнакомца, которого никто в лицо не знал — нет. Я бежал ночью, по специально созданному для меня маршруту. Ты даже не представляешь, как я ссал, когда паспортный контроль проходил. Чужой ребенок, поддельные документы. Не за себя ссал, за младенца в своих руках. До последнего. Даже когда вышел из аэропорта, не верил, что получилось.
— А дальше?
— А что дальше? Дальше жил, ребенка, знаешь ли, кормить надо, одевать, учить. Нашел работу, голова на месте, руки тоже.
— И что, за все время не возникло желание явиться свету?
— Ты меня не слушаешь, у меня ребенок был на руках, маленький, сирота, у него никого, кроме меня не было, никого. Так что свои хотелки я засунул в жопу, да и не время было. Какой у меня был бы рычаг давления, а так, ты женился, судьба сама привела меня тогда к тому салону. Всему свое время, брат, и свое место.
Я кивнул. Не знал, что еще сказать. Попросить прощения? Сказать, что мне жаль? Тупость. Я у него несколько лет жизни забрал. Имя похерил. Какое тут нахер может быть «прости».
— Не грузись, я понимаю, сначала злился, не понимал, ненавидел, а потом понял. Сам ведь виноват в чем-то, надо было прийти, сказать, поговорить, как мы всегда это делали. А я хвост распушил. Я помню, Рус, все помню. И как высказывался, и как сетовал на бедную и неблагодарную офицерскую долю. Я ведь с Феликсом так же поступил, не поговорил, не попытался выяснить, выслушать, тебя сразу отмел, а его…Все было бы иначе, услышь мы тогда друг друга.
— Я бы так не смог, не смог, как ты… — признался я, опустив глаза. — Даже не знаю теперь, что дальше.
— Жить, Рус, дальше жить.
— Прокатишься со мной?
— Куда?
— Закрыть дверь в прошлое.
Макс затушил сигарету и кивнул.
— Только попрощаюсь, — я сделал шаг в сторону входа в дом и меня тут же перехватили.
— Не стоит, — покачал головой Макс. — Оставь его, ему сейчас о много нужно подумать.
— Ты что-то знаешь, да? Что-то, чего не знаю я?
