Она металась по постели, обхватывая ногами широкую фигуру мужчины, когда снова вознеслась на самый пик от умелых движений его пальцев.
— Умничка, девочка, — прохрипел Ракитин, глотая стон удовольствия своей жены как самый сладкий десерт в мире. Мира распахнула свои глаза, подернутые дымкой вожделения, и раскрыла губы, дыша так надсадно, будто бы марафон пробежала. — Расслабься, Мила, — серьезно прошептал на ухо, после чего плавно качнулся бедрами.
Давление нарастало, секундная боль пронзила тело, и теперь девушку до упора заполнил горячий член, срывая с губ Милы сдавленный крик. Он разнесся в тишине комнаты так резко, что она сама не ожидала.
— Ты максимально готова, моя девочка, а теперь просто расслабься.
— Мне не больно, не больно, — Мила обхватила руками лицо Саши, и сама потянулась к губам.
Размеренные толчки с каждым разом приносили все больше и больше наслаждения. Ребята потерялись друг в дружке, сцепляясь руками и ногами так крепко, что никакая сила не смогла бы из оторвать друг от друга. Саднящие ощущения давно сошли на нет, и Мила уже просила еще и еще, глубже и сильнее.
— Ты мне совсем не помогаешь, — Саша прохрипел в распахнутые губы девушки, срываясь на бешеный ритм. Вонзаясь так глубоко, что у девушки искры перед глазами засверкали.
Наслаждение на грани боли вылилось в сладкую истому, разлившуюся по телу Багировой. Когда Саша вонзился в девушку под другим углом, приподнимая девушку чуть выше, Мила впилась ногтями в широкую спину и заскулила.
Ракитин потерял контроль над собой и, достигнув своего пика наслаждения вслед за женой, навалился на девушку сверху, найдя свое освобождение в той, о которой мечтал слишком долго, но наконец-то обрел.
25. Рай
— Просыпайся, засоня.
Саша провел губами по щеке лежащей на боку девушки, спустился ниже к ушку, прикусив мочку. Мила недовольно поморщилась, пробормотав себе что-то под нос и не думая просыпаться и открывать глаза. Ракитин только засмеялся глухо. Наблюдая за спящей женой, мужчина не мог оторвать от нее взгляд, смотрел на мирно посапывающую девушку и не представлял, как вообще жил без Багировой.
А эта ночь…
Саша до сих пор прибывал в какой-то эйфории, эмоции разрывали его на части, никогда прежде Ракитин не испытывал ничего подобного. Ни с одной женщиной не было так ярко и остро, как было с Милой. Да и не помнил он, как оно было в прошлом, Багирова буквально выдавила из его памяти всех, кто был до нее.
Это ненормальная девчонка перевернула с ног на голову всю его жизнь. У Ракитина до сих пор сердце норовило из грудной клетки выскочить, стоило ему вспомнить, что учудила его любимая жена.
Корова! Мать его! Она угнала корову! Здравомыслящему человеку никогда бы подобное в голову не пришло. Но Милка. Милка — это чертов ураган в юбке, с ней каждый день как на пороховой бочке, и Ракитину страшно было представить, что в следующей раз выкинет его взбалмошная жена. И смех, и грех!
Вчера, прижимая к себе жену, Саша все никак не мог понять, чего ему хочется больше: обнять негодницу и никогда больше не отпускать, или придушить собственными руками, потому что он, черт возьми, поседел практически и постарел лет так на двадцать всего за один вечер.
Нет, Ракитин своей вины в случившемся не отрицал, в конце концов, именно его отсутствие в очередной раз сорвало тормоза у его жены. Но кто же знал, кто вообще мог подумать, что за каких-то полчаса Мила успеет надраться, свалить в закат с какими-то придурками, украсть корову и устроить ночные скачки?
В общем-то Саша сам виноват, не среагировал вовремя, недооценил угрозу в лице соседской девчонки, что вдруг решила поиграть в бывалую соблазнительницу, а после еще умудрилась подговорить местную шпану помахать кулаками, стоило только получить от ворот поворот. И что в голове у этих дурынд малолетних? Вобьют себе в голову черт знает что и, пока не огребут по полной, не успокоятся.
Так и с Алинкой случилось, дурында сама драку зачинила, и сама же отхватила, да хорошо так, что скорее всего легкое сотрясение ей диагностируют. А нечего было под ногами путаться, заварила кашу, так свали в закат — исчезни. И пока Саша из-за прихотей малолетней идиотки тратил время на войнушки с мамкиными вояками, Мила, естественно, выкинула очередной финт с ушами.
Саша чудом успел и только лишь чудом удалось избежать беды.
— Просыпайся, у нас полно дел, — вновь прошептал Ракитин и чуть не свихнулся, когда Мила застонала в ответ на его прикосновения.
И только одному Богу известно, каких неимоверных усилий Саше стоило держать себя в руках и не наброситься на свою жену. Никого и никогда он так не хотел, никогда у него не мутнел рассудок от одной лишь мысли о сексе. А с Милой… Черт, с Багировой было словно в первый раз, и зверь, живущий внутри Ракитина, сейчас изо всех сил рвался наружу. Рвался к своей добыче. Схватить. Пометить. Застолбить.
Его девочка была необыкновенной, такой нежной, чувствительной, такой открытой, что Ракитин просто не способен был ее не касаться, руки сами ласкали нежную кожу, спускались все ниже, и Мила совсем не помогала. Вместо того, чтобы оттолкнуть, одернуть, она неосознанно постанывала и потиралась о самые неподходящие в данный момент места. Ну и как тут удержаться? Как не выпустить зверя? Как не броситься в омут с головой, когда девчонка сама тянется, когда даже во сне она невольно стремится получить то, что мог предложить ей Ракитин.
И Сашка просто не в силах больше сдерживаться, скользнул рукой между стройных ножек жены, туда, где уже было мокро, и сам зарычал буквально, зарываясь в темную шевелюру жены. Какая-то совершенно неправильная она девственница. Была. От одного лишь осознания, что даже во сне Мила хочет его, что она готова для него, у Ракитина напрочь сносило крышу.
Ему словно воздух был необходим ее оргазм. До умопомрачения он хотел увидеть то, что видел вчера в полумраке — видеть, как распахиваются в удивлении глаза Милки, как размыкаются пухлые губки, как Багирова выгибается в пояснице и стонет…Боже, как же красиво она стонет. Саша готов был вечность слушать эти неповторимые звуки, срывающиеся с губ девушки. И он с ума сходил от понимания, что теперь она только его. И никто больше не посмеет к ней прикоснуться, никто даже в сторону ее думать не посмеет, потому что Ракитин просто прибьет любого, кто осмелится. Милка его и точка.
— Мила, я знаю, что ты уже не спишь, — улыбнулся Ракитин, поглаживая влажные складочки, раздвигая их и заставляя девушку окончательно проснуться.
— Са…
Мила хотела было что-то сказать, но в этот самый момент Ракитин провел подушечками пальцев по чувствительному местечку, задевая уже успевший набухнуть клитор, и девушка просто не сумела произнести ничего вразумительного.
Откинувшись на подушку, Мила раздвинула ножки, позволяя Ракитину делать с ней все, что ему только вздумается. И Саша не подвел, он точно знал, как нужно обращаться с любимой женщиной. Лаская свою девочку, он ловил губами ее стоны, шептал какие-то совершенно глупые, нелепые пошлости и продолжал сводить Милу с ума, наслаждаясь ее агонией. Багирова была совершенством, его, Ракитина, совершенством. И Саша готов был поклясться, что за всю свою жизнь не видел ничего прекраснее Милы в момент ее оргазма.
