— Думай головой. Если бы я к этому был причастен, то присоединился бы с большим удовольствием, а не пристрелил шакала, который приволок тебя туда.
Логично. Более чем. Но что тогда имел в виду этот самый "шакал"?
Мужчина спустился в погреб и вытащил оттуда целый ящик на случай ядерной войны, серьезно.
Тут запасов хватило бы еще на десять человек, помимо банок с тушенкой, лапши быстрого приготовления, была и вода, и водка. Последнюю он, кстати, схватил первым делом. Открутил крышку и как ни в чем не бывало влил в себя, а затем сполоснул рану, громко выругавшись отборным матом. Затем достал бинт. И начал перевязываться.
Дорожки крови спускались по мощному торсу и оседали у пояса штанов. Он весь был словно вылит из стали, каждая мышца проработана до совершенства. Жилистый. Отвлеклась, настолько отвлеклась на него, что не сразу услышала хриплый голос:
— Нравится? — придвинулся чуть ближе ко мне, практически касаясь губами волос у виска.
Я хотела отступить, честно хотела, но внезапный щелчок железного замка не дал мне этого сделать. Запястье словно в тисках стало окутано серебристым браслетом.
Вот теперь все.
— Что?! — я завопила на весь дом, когда увидела, что он сцепил нас наручниками. Что за?! — Ты зачем это сделал?!
— Вот теперь и на «ты» перешли.
Жар прилип к щекам, я вся напряглась как перед броском. От негодования скулы свело.
— Да у тебя на лбу написан план побега. Ты думаешь, я тупой? Нет, цветочек, спать мы будем вместе, чтобы я уж точно был уверен, что ты никуда не денешься. И не пытайся найти ключ…не получится.
С этими словами он двинулся к кровати, стянул с нее полиэтиленовую пленку и улегся к окну, предусмотрительно освобождая мне больше места.
— Ну что? Спать будем или как?
12
НАДЯ
Наше «или как» закончилось тем, что я полночи не могла заснуть, прижатая к накаченному телу. Более того, порой я даже вдохнуть не могла, зато кое-кто спал очень хорошо. Тихое теплое дыхание приятно щекотило шею и очень странно отдавало импульсами в низ живота. Мне не хотелось думать, что Темный может вызывать во мне такую реакцию. Нет. Он меня украл, он меня технически забрал и пообещал сделать своей. Плевать даже на то, что спас. Не верю я ему, не верю.
Взгляд скользил по раненой руке. Касательное ранение, и довольно скверно оно смотрелось. Навевало нехорошие мысли. Я, конечно, не доктор, но не уверена, что подобные травмы можно просто залить водкой и забинтовать марлей.
Раскрытая ладонь находилась прямо перед моими глазами. Я имела прекрасную возможность в деталях рассмотреть странный шрам, который не так давно заприметила.
Не знаю, кем надо быть, чтобы пережить такое ранение. Мне кажется, я бы от болевого шока скончалась. Глядя на шрам, в голове витали мысли, что руку проткнули прутом, еще и прокрутили несколько раз.
Спустя несколько часов беспокойных мыслей, тихих ворчаний себе под нос и бесконечных подвижек, я забылась беспокойным сном.
А проснулась как обычно, по щелчку, и от каких-то странно шипящих звуков вперемешку с отборной бранью.
— Форы у нас пару дней, пока они ничего не поняли. За нее отвечаешь головой. Не дай бог хоть волосок с головы упадет…
Кто она? О чем разговор?
Я осторожно приоткрыла один глаз и заприметила фигуру Рашидова, беспокойно снующую по комнате. Словно загнанный зверь, он сейчас больше походил на отчаявшегося человека, чем на властного бандюка, коим предстал передо мной ранее.
Чтобы не выдать себя, не двигалась и дышала поверхностно. А сама жадно наблюдала за средством связи в руках мужчины. Откуда? Я отчетливо помнила, что он кинул на стол телефон с ключами еще в клубе. И не забрал.
У тебя их несколько, или тут был и телефон на всякий случай?
Мне нужен этот телефон. Как воздух нужен. Найти Никиту и сообщить, что со мной все в порядке. Да и сбежать из этого дурдома по-быстрее было бы неплохо. Шевельнула рукой, и по закону подлости, наручники с грохотом упали на пол, а мне не осталось ничего, кроме как сделать вид, что я все еще сплю.
Но обмануть такого человека невозможно. Все равно что упасть с шестнадцатиэтажного дома и остаться в живых, так что не мудрено, что мужчина гулко прошептал мне:
— Доброе утро, цветочек. А я тут на охоту сходил и раздобыл нам дичь, садись, — а телефон запрятал в карман брюк.
Ага, охотничек нашелся. Небось опять в своем погребе нашел что-то. А может там вообще бункер с работающим холодильником. Я бы точно не удивилась.
— Доброе утро, — вот только при взгляде на мужчину…я бы так точно не сказала. Потому что смотрелся он не так уверенно, скорее надломленно. Всклоченные темные волосы и испарина на лбу создавали впечатление, будто бы он бегал несколько часов на жаре. Взгляд мутный и подернутый какой-то глубокой печалью.
На столе и правда была дичь. Кролик, а может еще кто — сейчас и не сказать, консервированные овощи, вода в бутылках и водка. Опять проклятая водка.
Не сводя подозрительного взгляда, уселась за стол. Живот скручивало болезненными спазмами от голода, разумеется, со вчерашнего обеда ничего не ела.
— Спасибо, — прошептала и начала есть, стараясь не выдать то, насколько я голодна. Темный едва заметно кивнул мне.
— Мы не на приеме у королевы, можешь есть нормально, — хмыкнул и продолжил поедать мясо, цепляя куски руками. Приборов и правда не было, но зато был отменно приготовленный завтрак.
Рашидов налил водки мне и себе. Колкий взгляд жадно следил за каждым моим движением, так что трапеза давалась с трудом. Он словно хотел ощупать каждый сантиметр тела. Жар в груди нарастал, все протестовало против такого открытого «поедания».
— Пожалуйста, можете не смотреть на меня так, — не выдержала, потому что кусок в горло не лез.
— Можешь. И нет, не могу.
Думала, что задохнусь от эмоций, но решила не усугублять. Зайдем с другой стороны.
— Мне надо позвонить, — прошептала хрипло и сжала в руке кость.
— Нет, — взгляд потемнел еще больше, мужчина вытер руки какой-то тряпкой и налил себе еще водки. К своей я не притронулась. — Выпей со мной.
— Я не пью.
— Не прошу напиться, прошу помянуть со мной.
— Я прошу позвонить, но мои просьбы остаются без ответной реакции.
Мужчина стукнул кулаком по столу и прошипел, глядя мне в глаза:
— Пока это невозможно, но как только станет безопасно для твоих звонков — позвонишь.
От страха душа ушла в пятки, я откинулась на спинку дряхлого стула и в ужасе смотрела на то, как раздуваются от злости ноздри, как играют желваки, как собираются морщинки у глаз. Все это смутно напомнило мне реакцию человека, вспоминать о котором сейчас хотелось меньше всего. Потому что, судя по часам на руке, я уже в полной заднице. И он из-под земли меня достанет сам за открытое неповиновение.
