Окинув обеспокоенным взглядом Темного, осторожно сняла браслет.
Первым делом умчалась в туалет, а потом добралась до заветной дряхлой деревянной двери погреба. Пробравшись внутрь по ветхим половицам, ощутила странный холодок по спине. Пыль оседала на теле от каждого движения. Будто бы вместо воздуха тут одна грязь.
Дернув видавший виды выключатель, остановилась посредине слабоосвещенного помещения.
О ужас! Что это за человек такой?
Полки под завязку были забиты оружием разного вида и калибра, складывалось впечатление, что бункер готовили на случай войны. Одежда, преимущественно мужская больших размеров, неровными рядами заполняла полки с другой стороны. Но меня это мало интересовало.
Сдавленный воздух мешал набрать полные легкие спасительного кислорода, и думать здесь получалось значительно хуже. Давление на легкие усиливалось. Жжение внутри нарастало.
— Отлично, боеприпасы есть, а лекарства?
Шаря по ящикам, я натыкалась на самые разнообразные вещи. От запасных симкарт до проводов и переходников. И ни одного телефона. Классика жанра. Внезапно вспотевшая ладошка наткнулась на ящик с лекарствами.
Ну наконец-то хоть что-то полезное! Это вообще должно было быть на самом видном месте.
Я выудила все, что там было, и среди множества незнакомых названий, смогла выцепить одно. Самый обычный антибиотик, который уже как месяц вышел из срока годности. За неимением другого, я первым делом дала Рашидову именно его. Всяко лучше, чем вообще ничего.
А дальше потянулись беспросветные дни, когда я пыталась осторожно обрабатывать ранение, заставляла мужчину пить лекарства и проводила ночи без сна у кровати. Да, мне все-таки удалось перетащить его туда. Три дня он был без сознания с жаром явно под сорок, три дня, за которые я уже вполне могла бы сойти с ума. Просто чудо, что мне удалось сохранить адекватность. В остальное время я искала телефон, но хоть убейте на месте, не могла найти нигде. Как сквозь землю провалился.
Когда температура у мужчины спадала, я выходила на улицу и шла вдоль тропинки, однако не находила ничего и возращалась мало того, что уставшая, так еще и с пустыми руками. В радиусе нескольких километров не было ни одной живой души. Помощи ждать неоткуда.
Запасы еды кончались, готовить супы из консервов такое себе наслаждение, но я терпеливо ела сама и заставляла есть Темного. Себе меньше, ему больше.
Он заметно осунулся, а в очередную из ночей впервые осознанно на меня посмотрел. Удивленно и с примесью гневного потрясения.
— Почему не ушла, — звучало грубо. Мужчина сдавил мою руку и резко придвинул к себе. Так, что я упала на его грудь и тихо вскрикнула.
— Не привыкла бросать людей в беде, знаешь ли, — попыталась отстраниться, но куда уж там. — И это вместо благодарности? — попытки вырвать ладонь не увенчались успехом.
— Ты могла сбежать, — сканировал мое лицо и испепелял взглядом.
— Но, как видишь, не сбежала, — съязвила, глядя в бесконечные омуты, засасывающие своими прериями.
Рашидов попытался подвинуться. Зашипел и потянул меня за собой, словно я безвольная кукла. Окинул гневным взглядом помещение.
— Ты спишь на полу, — грозно выдал. Лицо окрасилось странной эмоцией. Нечитаемой, но явно негативной. Губы сжались, а отросшая борода придавала образу еще большую мрачность. Темному и большую мрачность. Смешно.
А как иначе? Я не решалась лишний раз двигать его, да и спать в обнимку с малознакомым мужчиной не является моей особенностью. Я могла ошибаться, придавая Рашидову не характерные для него черты, но во фразе сквозила слабая обеспокоенность. Едва уловимая. По крайней мере, мне так показалось.
— Не на полу, а на стульях, — да, удалось мне соорудить такое для «подремать». Ощущала жуткую усталость, не без этого. Но мне было до трясучки страшно, так страшно, что стоило сомкнуть глаза, как вся окружающая обстановка начинала оживать. Сущий кошмар. А в пограничном сне я часто слышала тяжелые стоны мужчины. Сдавленное дыхание. Этого хватало, чтобы проснуться. А потом бежала, как ненормальная, к двери и проверяла дряхлый замок. Как будто он мог удержать тех, кто захотел бы попасть внутрь.
— Спи, — сдавил меня правой рукой. Сжимая в стальных объятиях.
Горячее дыхание обожгло кожу. Губы провели влажную дорожку от виска до скулы и остановились у уголка губ.
Какой спи? Когда тебя так касаются? Странные импульсы внизу живота опять не заставили себя ждать. Сквозь мужскую рубашку, под которой не было ничего (ведь я все-таки смогла побывать в деревенском душе целый один раз, а белье еще сохло) ощущала горячую кожу мужчины. Не от температуры, а просто кровь у него такая. Совсем другое тепло, вязкое и скользящее на периферии вожделения.
Глаза жадно следили за выемкой рубашки, утопали в складочке между грудей. Темный медленно провел пальцем от ключицы и до холмиков, а потом прошептал:
— Ты похудела.
— Возможно.
— Что с рукой? — большой палец скользнул по засохшей ранке.
— П..поранилась.
Темный перевернул свою ладонь, и я увидела подобный шрам. Тот, который уже смогла заприметить ранее. Практически идентичны. Только мой меньше.
15
НАДЯ
Я так не спала очень давно. Легко и спокойно. Он невидимым коконом укрывал меня и не давал упасть в обыденные кошмары. Они преследовали меня словно гиены. Но не когда я спала, крепко прижатая к горячему телу.
Несмотря на жару в деревянном доме по ночам становилось по-особенному прохладно. А с ним тепло. Всегда.
Рутина продолжалась. Мы просыпались, ели, обрабатывали рану. Хоть от последнего он отмахивался все чаще, но я не хотела повторения ситуации.
Настойчиво заставляла садиться и получать свою порцию «медицинского обслуживания».
— Знаешь, если бы пару лет назад вместо той медсестры, которая выхаживала меня от очередного сквозного, была ты, то уверен, что я все-таки сохранил бы чувствительность в крайних двух пальцах левой руки, — похабно ухмыльнулся и толкнулся головой в мой живот. Громко выдохнул и сжал бедра мощными ладонями.
Я не знала, на сколько хватит его или меня. Потому что с каждым разом игнорировать свою нетипичную реакцию на мужчину становилось все труднее. Никогда прежде меня не интересовали такие… Медведи, что ли. Нет, он не был неотесанным мужланом. Но в поведении и поступках было слишком много животного, граничащего с диким. Он не слышал или не хотел меня слышать, просто брал ситуацию в свои руки.
Шел напролом. Как танк.
— Что случилось?
Глупо задавать такой вопрос, конечно. В принципе, понятно, что в бандитских разборках возможно все.
— Жизнь, девочка, — пристально посмотрел на меня и надавил на нижнюю губу, оттянув на себя. Всколыхнувший огонь пока что тлел на дне, но раздувался все сильнее, как только мы оставались в опасной близости.
