— Вы прекрасно говорить арабский, — гнусаво сказал глава делегации, мужчина лет за пятьдесят в белоснежной кандуре, бежевой гутре и золотистой накидке. Вероятно, он имеет отношение и к политике, а может еще какая важная шишка, раз ему позволено носить подобное.
Но я настолько утонула в бумагах, что точно не была способна вежливо ответить на комплимент. Этого и не требовалось, потому что дальше меня никто бы не слушал.
Незнакомец вдруг напрягся и устремил взгляд на мужчину. Эти гляделки продолжались буквально мгновения, после чего араб прищурился, встал, и вся делегация на корявом русском поблагодарила присутствующих за сотрудничество. Почти все выветрились из кабинета, осталась лишь я…и он. Мужчина, способный взглядом заставить тебя чувствовать себя песчинкой в море. Или задавить своей аурой.
Рашидов резко придвинулся ко мне и вплотную наклонился к лицу, обдавая горячим дыханием. Я смотрела в темно-зеленые глаза и ловила себя на мысли, что тело иррационально реагирует на его близость. Неправильно. Странно и чужеродно.
Дыхание обжигало кожу, словно языками пламени.
— Я не ошибся.
Широкая ладонь коснулась щеки, на что я попыталась отклониться, но второй рукой он схватил меня за подбородок, вынуждая сидеть на месте. Послушно сидеть на месте.
— Ты мне понравилась, — провел сильной ладонью по лицу. В нос сразу же ударил запах добротных сигар, смешанный с дорогим парфюмом. Опять этот запах.
В моих глазах явно отразился животный страх, на что мужчина лишь нахмурил брови. Не привык, что девушки боятся? Что дают отпор?
— Как тебя зовут?
Уверенный, подернутый дымкой вожделения взгляд настолько запал мне в душу, что я с трудом смогла отвести взор, придавая лицу безмятежный вид. Он опасен, это было видно сразу, и в нормальной ситуации мне бы вопить от ужаса, но я лишь упрямо выдерживала его намеки.
— Надя, — тихо прошептала.
— Красивое имя, Надежда, — словно смаковал на языке. — Но опасное, надежда может свести человека с ума.
С трудом мне удалось встать и задвинуть тяжеленный стул, цепляя мизинец. Больно.
Это ты меня сейчас с ума сводишь!
Но мужчина поднялся вместе со мной и в унисон задвигался навстречу.
Отступила вновь на шаг и уперлась в шершавую дверь, наблюдая за хищником, которого абсолютно не смутило мое «бегство». Магнетизм ауры давил бетонной плитой. Подушечки пальцев нервно проходились по дереву, словно в поисках тайного оружия, но, кроме холодной поверхности, ни на что не натыкались.
— Мне пора, была рада помочь, — игнорировала его фразу, резко повернулась и попыталась открыть дверь, но массивная преграда не поддавалась напору. В запале я снова и снова пыталась провернуть ручку. Сердце стучало как ошалелое. Безумие какое-то.
— Закрыто, — прошептал мужчина у самого уха. Он бесшумно приблизился ко мне, выжидая дальнейших действий. Но какие еще могут быть действия…Слегка заметный акцент прямо сейчас ощущался сильнее, забористее и как-то ярче.
Затем мое тело окунулось в волну из примесей различного калибра: от чисто мускусного запаха до аромата животного ужаса, что, казалось, исходил от меня и каждому вопил о страхе. Адреналин в крови резко подскочил, и одновременно с этим мужчина шумно глотнул воздух у самых волос.
Он не трогал меня, нет, просто стоял максимально близко. Какими-то атомами мы соприкасались, и даже от такой близости во мне нарастал огромный огненный шар неизведанных чувств.
— ОТКРОЙ ДВЕРЬ, УБЛЮДОК!
Никита…пронеслось в голове. Что же ты так поздно спохватился? Глаза забегали в панике, а в голове с ужасом проносились возможные исходы этой ситуации.
— Твой…спутник волнуется. Я бы не волновался, просто не выпускал бы из поля своей досягаемости, — шептал в самое ухо, уже наглухо прижимаясь ко мне сзади. Волнение перевалило за максимальную отметку. Широкая ладонь опустилась на поясницу, и там, где мы соприкасались, происходил атомный взрыв. Тлеющий внутри огонек раздувался и распалялся. — Свою женщину надо защищать, это первобытный инстинкт хищника — охранять свое.
Дышала через раз, скованная от нахлынувших чувств. Тело почувствовало массивную грудь и тяжелую металлическую пряжку ремня, что сейчас соприкасалась с оголенной частью спины, вызывая противоречивые ощущения. Лед и Пламя.
В дверь опять постучали, настойчиво и глухо. Казалось, что долбили ее ногами, но все органы чувств обострились лишь до одного объекта в замкнутом пространстве.
— ЕСЛИ ТЫ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ КОСНЕШЬСЯ ЕЕ, Я ЗАКАТАЮ ТЕБЯ В АСФАЛЬТ.
Я в ужасе развернулась, чтобы хотя бы предпринять попытку разрешить ситуацию до обострения конфликта. Мужчина уже открыто улыбался мне, рассматривая с таким вниманием, что мне стало не по себе. Никогда еще так тщательно и скрупулезно ни один мужчина не пытался что-то найти или прочитать во мне. Пропитанный огнем взгляд можно было ощущать на коже глубокими ожогами. Губы, шея, грудь.
— Он всегда такой нервный? — мягко улыбнулся, от чего я вновь опешила при виде обворожительных ямочек на лице, абсолютно не характерных для такого жесткого мужчины. Никак не вяжется со всем внешним образом и тем, что я успела узнать в ходе встречи. Внутри бушевал шторм из противоречий. — Правильно, пусть волнуется за такое сокровище, — коснулся большим пальцем моей щеки и прищурился.
Мне казалось, что он прямо передо мной прикидывал в уме, как именно применить в своей жизни такую забавную зверушку. В мире больших денег и власти. Где каждый готов рвать глотки за свое и упиваться мнимым торжеством величия.
— Лети, птичка, — поворот замка, и путь к спасению открыт. — Я пока даю тебе возможность уйти, но в следующий раз заберу себе, — глаза в глаза, мне казалось, что он выцарапал эту фразу внутри меня, оставил ярким напоминанием.
5
Похолодевшие от страха ладошки зацепили ручку двери, но с обратной стороны Никита совершил тоже самое, и я буквально вывалилась к нему всем весом, потому что дверь с силой распахнулась. И если бы не Рашидов, подхвативший меня за руку, я бы уже поцеловала мраморный пол.
— Клешни свои убрал от нее, — зашипел брат и двинулся прямо нас. Глаза метали молнии, еще пару секунд и будет поздно предпринимать хоть что-то.
— Никита, стой, — вырвалась из захвата теплых рук и обвила широкую фигуру брата. По инерции он все равно протянул меня назад, к источнику бед. — Давай уйдем, я в порядке. Мы просто уйдем, — заставляла брата хотя бы взглянуть на меня, но он словно загипнотизированный пялился на Темного.
Если бы взглядом можно было убить…он бы это сделал. Схватила лицо и попыталась переключить внимание на себя, но сильная рука опустилась на поясницу и ощутимо сдавила. Никита отставил меня в сторону и продолжил наступление, мне пришлось со спины обнять его и буквально молить:
— Пожалуйста, не делай этого, он меня не тронул, Никита, — или это мои слова подействовали, или то, с какой силой я сжала его хрупкими руками, не способными на самом деле причинить боль, но брат дернулся как от шлепка, схватил меня за руку и потянул к выходу, словно тряпичную куклу. Ноги цеплялись, подворачивались, я скользила по полу, как на льду. Проклинала свою идиотскую идею напялить сегодня каблуки.
