Я тогда, как в жопу раненный, вместе с Тимой этот вопрос решал, быстро и без компромиссов. Результат теста ДНК давно лежал в моем столе, остальное было формальностью, там приплатить, тут пригрозить, кого надо поднять и бумаги мне в зубах притащили. Артем официально мне сыном стал, ни одна инстанция не прикопалась бы.
Все спланировано было, это я сейчас понимаю. Кража телефона, звонок матери, который вовсе и не от матери был, но я тогда в таком состоянии был, что блеф за чистую монету принял, услышал голос женский, и мозг сам дорисовал картинку, выдал желаемое за действительное. Меня ж как пацана, как лоха зеленого вокруг пальца обвели, а я и рад стараться был. Обо всем на свете забыл, о безопасности, о том, что каждую информацию проверять надо.
Я тогда на таком нервяке был, погруженный в мысли о предстоящей операции, они хорошо время подгадали, знали, когда действовать нужно. Поймали меня на крючок, сработали грамотно, что в очередной раз указывало на то, что Лина не сама все это дело организовала. А дальше дело техники — меня на тот свет, Артем в наследники, отцовство — то я признал, все чин чинарем, по закону, по документам.
Еще, конечно, родители были и…блядь, я даже представлять не хочу, что было бы с ним. Мать бы такого удара не выдержала, а отец…он бы следом за ней пошел. Единственный близкий родственник — Лина, родная мать, которую я, по глупости, не лишил родительских прав. Пожалел, а она меня слишком хорошо знала, знала, что матери я сына лишить не смогу.
Только все не по плану пошло, я живучий оказался, переломанный, к койке привязанный, но живой остался. И в уме своем, к большому сожалению этой твари дешевой. Она надеялась на иной исход, бумажки подготовила, в дом родителей заявилась, дрянь. Думала, я овощем там лежать продолжаю, что не долго мне осталось. Идиотка. Тима ко мне никого не подпускал, всех проверял, в ежовых рукавицах держал. О моем состоянии и реальном положении дел мало кто знал, для внешнего мира я все еще в безсознанке валялся.
Только вот с сестричкой прокол вышел. Новенькую они взяли, мать их, персонала им не хватало, она вообще к моей палате не должна была приближаться, ее зоной ответственности другое крыло, этажом выше было, даже карта моя со всеми назначениями только определенному кругу лиц была доступна, на этом и прокололась она. Явилась в палату, выждав подходящий момент, долго выжидала, косилась и дождалась.
Не ожидала только, что я вполне себе в сознании, оказывается, и не овощем безмозглым валяюсь, пуская слюни в подушку, а очень даже бодренько иду на поправку, насколько это возможно. Не ожидала, но заднюю давать не стала, когда еще шанс выпадет, и так ждала долго, практически с того дня, как Лина у родительского дома появилась, и как на зло, то Борзый здесь околачивался, то парни из охраны, то Мишаня, наводящий ужас на всякого, кто лично с ним не знаком, а на того, кто знаком и того больше. Да и медперсонал вокруг меня кроликом скакал.
Как так вышло, что в тот момент никого рядом не оказалось, — до сих пор вопрос, человеческий фактор, мать его, везение, случайность, называйте, как хотите. А девчонка, недолго думая, взялась за дело. В палате только Мира была, кто же знал, что она настолько наблюдательной окажется, сестричка не знала, не посчитав Миру угрозой, принимая ее за пустоголовую куклу. И будь это так, будь Мира хоть немного похожа на Лину, я бы уже на том свете был.
— Ты слушаешь меня вообще? — раздраженный голос друга ворвался в мои размышления.
— Да, задумался, так что с ментом?
— Я для кого здесь распинался десять минут? Мне, бля, сначала повторять?
— Говори уже.
— Здесь интересное самое, за ментом мы пока наблюдаем, он в поселок тут зачастил, триста километров отсюда. Пацаны проследили и угадай, кого мы там застали?
— Лина? — спросил я, не удивляясь в общем-то. Бывшая, не будь дурой, после последней встречи с Борзовым из города свинтила, но мозгов подальше свалить не хватило.
— Лина, — подтвердил мою догадку Тим.
— Значит все-таки с ментом связалась? — покачал головой, мелковато. Я ожидал большего.
— Не совсем, — Борзый посмотрел на меня с прищуром, мол, давай сыграем в «прочти мои мысли», только я ни хрена не настроен был в угадайку играть.
— Да ты можешь не наводить эту таинственность, а прямо сказать, в чем дело, — не выдержал я, прикрикнул на лыбящегося друга.
— Придурка того из мэрии помнишь, Миненко? Который «Грандстрой» продвигать пытался, а мы землю отхапали у него из-под носа, кусок, будь здоров. Он совсем дурной тогда ходил, сделать ни хрена не мог, тогда уже на волоске висел, с должности вот-вот попереть должны были, а ты еще и бабу у него ко всему прочему увел. Потом уволили его, исчез с горизонтов. Говорили запил, да по миру пошел.
Я помнил, все помнил, как одержимый тогда был. Как увидел ее на одном из приемов у чинуши нам выгодного тогда, так и пропал. Слюни распустил, она мне такой неземной тогда казалась, красивая до одури, тоненькая, как березка, в длинном голубом платье, выделялась среди серой массы. Нежная такая, испуганная, глазки в пол, за хлыща своего цеплялась.
А я уже тогда довольно крепко на ногах стоял, пусть и бизнес наш с Борзым не особо легальным тогда был, вообще нелегальным, если уж до конца честным быть. Под пулями мы часто оказывались и обстрелянные тачки были нормой того времени. Я без бронника из дома не выходил практически, Борзый тем более. Бабла, зато немерено воротили, лопатами гребли.
Потом постепенно решили переводить дело в легальное русло, активы позволяли, знакомства нужные были, полностью с криминалом и по сей день не завязали, но теперь мирно работаем, тихо.
Линка мне тогда несчастной какой-то показалась, мне ее защитить захотелось, я в нее чуть прямо там не вцепился, а она глазками хлоп-хлоп, мол, нельзя, не знакомится она, и вообще она со спутником пришла, и так опасливо на него поглядывала, словно боялась. Я в такую ярость тогда пришел, чуть на месте там все не разгромил, не придушил гада.
— И? — спросил, уже догадываясь, что услышу в ответ.
— Так вот он у нас братом троюродным менту нашему приходится, седьмая вода ни киселе, а общаются очень даже тесно.
— И ты только сейчас мне об этом говоришь?
— Так мы, блядь, не проверяли его до седьмого колена, на хера? Я уже забыл про него, столько лет прошло, было и было. Мало ли, у какого дебила, ты шмару свою увел. Только получается, что ни хрена не увел.
Я слушал, а самого на истерический смех пробивало. Дебила кусок, как лоха развели. Я же свято верил в то, что Линка без ума от меня, она ж мне в рот заглядывала — так мне казалось. Я рассудок тогда совсем потерял, боготворил ее, очевидного не видел. Борзый видел, а я не слушал, посылал его, не верил в то, что на него вешается. А он как в воду глядел, сразу понял, что Линка та еще гадина, а она, не будь дурой совсем, решила бдительность его усыпить, думала поплывет, как я поплыл, а ни хера, Борзый баб не переваривал, трахал только, а через пару часов за дверь и до свидания. И лезть на жену лучшего друга не в его правилах было. До меня пытался достучаться, а я ж слепой был, никого не слушал, ни его, ни родителей, которые, к слову, жену мою тоже на дух не переносили. Я один дебил дебилом был.
