— Прости, — прошептала, когда мы оказались в спальне.
— За что? — он удивленно выгнул бровь. Сев на кровать, он не спешил меня отпускать, продолжая держать в кольце своих объятий.
— Ты старался, а я уснула, — опустила голову, не желая смотреть ему в глаза.
— Главное, что ты увидела все, что нужно, — подцепив пальцами мой подбородок, он повернул мою голову лицом к себе и добавил: — Весь вечер хотел сделать.
— Что?
— Это, — я понять ничего не успела, а его губы уже накрыли мои. Широкая ладонь зарылась в мои волосы, не позволяя отстраниться. Он целовал меня словно в последний раз, жестко, напористо и впервые, мне не хотелось сопротивляться, хотелось ответить. Наши языки закружились в танце, издав гортанный стон, Матвей сильнее прижал меня к себе, его движения становились смелее, жестче. Я растворялась в нем, теряя связь с реальностью, пока в какой-то момент не почувствовала, как расходятся края моей рубашки. Пришла в себя, когда все пуговицы были расстегнуты, а Матвей, оторвавшись от моих губ, начал спускаться ниже, покрывая поцелуями мою шею. Его руки заскользили по моему полуобнажённому телу и наконец полностью опомнившись, я задергалась в его руках, в попытке отстраниться, но он лишь усилил хваткую.
— Не надо, пожалуйста, — липкий страх окутал тело, я словно снова вернулась в прошлое, туда, где меня держали, не позволяя вырваться. — Матвей, — он не слышал меня, продолжал целовать, спустившись ниже, зубами отодвинул чашечки лифа, одновременно с тем расстегивая пуговицу на моих джинсах. — Отпусти, отпусти меня, пожалуйста, — меня охватила паника, из глаз брызнули слезы, я заколотила кулаками по его плечам, задергалась, вырываясь из хватки. — Нет, не надо, не надо, я не хочу…
Истерика практически поглотила меня, когда хватка наконец ослабла. Взглянув на меня потемневшим взглядом, Матвей резко опустил меня на кровать.
— Лара, — попытался приблизиться, коснуться.
— Не трогай меня, слышишь, — давя приступ подступившей тошноты, и пятясь назад, я закричала, что было мощи. — Не подходи.
Его взгляд сейчас метал молнии, на скулах играли желваки, ладони были стиснуты в кулаки и сейчас я боялась его сильнее, чем когда-либо прежде. Сильнее, чем в тот день, когда он зажал меня у стены в приемной.
— Не подходи, — прохрипела, кутаясь в покрывало. — Не подходи, — повторяла в каком-то трансе, пока не раздался громкий хлопок и я не обнаружила, что в комнате нахожусь одна.
Глава 13
Матвей
Черт! Черт! Черт! Да что на тебя нашло, идиот. Долбаный ты кретин. Ни разу в жизни, сука, ни разу я не терял контроль, а с ней, в ней все иначе. Весь мой мир с ног на голову перевернула, все принципы и убеждения разбились в дребезги. Только она имела значение. Впервые за все то время что я бился головой о стену безразличия с ее стороны она наконец сама потянулся, сама, блядь. Как долго я ждал, как сильно хотел, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на Макса, и она посмотрела, впервые за долгое время посмотрела. А что сделал я? Похерил все за каких-то десять минут. Сам не понял, как это произошло, мне крышу снесло уже тогда в вертолете, когда увидел ее восторженный взгляд, когда она прижималась ко мне, обнимала. Сама! Я ни хрена не планировал, даже мысли не было заходить дальше поцелуя, хотел подразнить, а она ответила и меня повело, тормоза отказали на прочь, все мысли из башки вылетели. Осталась только она, моя малышка, совершенно не умеющая целовать, но так страстно отвечавшая на поцелуй. И все, привет, в глазах потемнело, ни черта не соображал, все как в тумане. Очнулся лишь, когда до слуха донеслись крики. Она пыталась оттолкнуть, а я держал, даже не понял, когда успел расправиться с пуговицами на ее рубашке, абсолютная потеря контроля, даже представить не мог, что так бывает. Чертов придурок. Я же напугал ее до смерти. Чуть не изнасиловал. В ее глазах в снова превратился в того ублюдка, что зажал ее в офисе у стены, того, который ничуть не лучше подонков изнасиловавших ее четыре года назад.
«Не подходи» — набатом стучало в голове, а перед глазами так и застыл полный слез и ужаса взгляд. А, если бы не остановился? Взял бы ее силой?
Сука! Сука! Сука!
В каком-то измененном сознании вернулся в свою спальню. Каждая долбанная деталь раздражала до дрожи в теле. Не помня себя от ярости, разнес все к чертовой матери, разбил все, что попалось под руку. Ненавидел себя за то, что сделал. За то, как сильно облажался. Она ведь хотела уйти, старалась, терпела адскую боль и все ради того, чтобы я ее отпустил. А я не мог, не представлял без нее больше своей жизни, как бы глупо это не звучало, я дышать без нее не хотел. И я бы смог уговорить ее остаться, смог бы заставить задуматься, ведь получилось почти, я видел, по взгляду ее восторженному видел и сам, своими же руками отправил в топку все свои труды.
«Уйдет», — твердило сознание, — «не простит»
Мой ад. Мой личный кошмар остаться без нее. Потому что не смог держать себя в руках, не удержал в штанах свою похоть. В этом состоянии я бы разнес нахрен весь дом, если бы не звонок, раздавшийся в темноте. Имя, высветившееся на экране, заставило меня напрячься. Слишком рано.
— Слушаю, — прохрипел, не узнавая собственный голос. Нутром чуял, что звонок ничего хорошего не предвещал. — Только не говори мне, что вы их просрали, Самир, у меня был очень плохой день.
— Не совсем, — короткий ответ. Сама лаконичность, блин.
— Говори.
— У нас возникла небольшая заминка, кое-кто вмешался и Молоховы теперь защищены чуть лучше, чем хотелось бы.
— Ты нахрен издеваешься? — заорал в трубку. Я нашел двух подонков, нашел практически сразу. Папаша их хорошо спрятал: новые имена, документы, совершенно другие люди, но я, сука, и не таких находил. Хотел, чтобы эти твари тряслись от страха, пока за ними «охотились» люди Графа. Они бежали и каждый раз, когда уже почти выдыхали с облегчением, я отправлял им весточку, а люди брата смыкали кольцо вокруг. Заигрался, хотел, чтобы каждого шороха шугались прежде, чем попадут ко мне в руки и составят компанию своему дружку Азарину. — Ты мне сейчас хочешь сказать, что правая рука Графа не может достать мне этих ублюдков потому, что кто-то решился взять их под свое крыло?
— Они попросили защиты у Беркута, слышал о таком? — сжал кулаки до хруста. Сука. Каким гребанным образом они добрались до Питерского авторитета? Как вообще оказались в северной столице, мать вашу? Я весь погрузился в процесс извлечения Лары из ее кокона, оставив ушлепков Молоховых на попечение Самира, не до них мне было, мне ее нужно было на ноги поставить.
— И с каких пор для вас — это проблема, Самир? — цеплялся за последнюю ниточку, понимая, что оплошал. Слишком долго играл в кошки мышки.
— Не все так просто, Матвей, будь на месте Беркута кто-то другой, мы бы сейчас с тобой не говорили.
Прикрыл глаза, стараясь вспомнить все, что слышал о Беркутове. Вояка в прошлом, сейчас один из самых влиятельных авторитетов страны. Что могло связывать этих двух смертников с Беркутом?
