Я мотаю головой, то и дело бросая взволнованный взгляд на отца. Надеюсь, что этот знахарь не станет мне врать и приукрашивать ситуацию, а расскажет всё как есть.
– Тогда зачем пожаловала, княжна?
– Как отец?
– Вчера и сегодня – плохо, поэтому я здесь всю ночь буду, слежу за его состоянием. Но уверен, завтра будет лучше, – спокойно отвечает Всеслав, отвлекаясь от смешивания каких-то трав.
Весь стол завален непонятными мне ингредиентами в банках или мешочках. Даже драгоценные камни имеются: гранат, сердолик, много чёрного кварца. Ежусь, вспомнив, что чёрный кварц используют при смертельных заболеваниях. Рассеянным взглядом скользя по столу, замечаю яшму и невольно трогаю своё кольцо на пальце.
Вдыхаю запахи отваров, мазей и болезни, что стоят в комнате. Я и раньше ощущала подобное, но была уверена, что это затхлость, а теперь нутром чую, что в комнате в самом воздухе висит предчувствие чего-то страшного. Я не подхожу к отцу, чтобы не разбудить случайно, но даже отсюда слышу, что дыхание его свистящее и прерывистое.
– Что с ним произошло?
Знахарь внимательно оглядывает меня. Судя по сомнению, отразившемуся на лице, решает, стоит ли рассказывать, и я настаиваю, повторяя вопрос.
– Я давно за ним слежу, князь наш болен не один год. Болезнью, что ни я, ни кто-либо другой не может вылечить, – после этой фразы я опускаюсь на ближайший сундук. – Протекала она медленно, и мы решили, что доживёт он свою жизнь относительно спокойно. Однако два года назад его состояние стало ухудшаться. Этот год выдался особенно неприятным. Пару месяцев назад я сказал, что ему стоит поторопиться и позаботиться о вас, трёх его дочерях.
Два года назад отец вдруг начал выбирать Василисе и Мире женихов. Так вот почему он неожиданно заговорил и о моей свадьбе.
– Сколько ему осталось? – мой голос дрожит, как бы я ни пыталась это скрыть.
– Не знаю. Ему бы волноваться поменьше. Видишь, княжна, что с ним сотворила тревога? Чем меньше волнений, тем дольше и здоровее будет.
Я бросаю растерянный взгляд на кровать, отец пару раз кашляет и успокаивается.
Это моя вина. Если бы я не взяла этот чёртов лук. Нужно было соврать. Сказать, что я не умею стрелять. Эти мысли вертятся и накатывают будто тошнота. Знахарь хватает меня за руки, видя, как я начинаю мелко и поверхностно дышать.
– Успокойся, жив он, пока спит себе спокойно, – твёрдо говорит Всеслав. – Завтра, когда его состояние улучшится, можно будет понять, что к чему. А пока поправляйся, княжна. Твоё благополучие сил ему придаст, сама знаешь.
Я киваю, а тёмные волосы распадаются по плечам, падают вперёд, закрывая моё лицо. Успокаиваюсь, контролируя дыхание.
– Ты правда всё испробовал, чтобы помочь ему?
Всеслав смотрит на меня с жалостью, но понимающе кивает:
– Всё что знал, а знаю я много.
– Много, но всё знать невозможно! – упрямлюсь я.
– Ни одни из существующих трав, ягод и корений ему не помогут.
– А ворожба, заговоры, колдовство, магия какая-нибудь? – с отчаянием перечисляю я.
– Совсем ребёнок ты ещё, княжна. Ворожба и заговоры тут не помогут, а колдунов давно нет, как и магии.
– Есть один колдун, – выпаливаю я, не подумав. Мужчина сводит кустистые седые брови над светло-голубыми глазами. Я пристыженно замолкаю, зная, что не стоило о нём говорить.
Всеслав молчит ещё какое-то время, а затем берёт кувшин и переливает прозрачную жидкость в стакан, который после протягивает мне.
– Выпей.
– Что это?
– Хрустальная вода.
Я непонимающе смотрю на него, принюхиваюсь к жидкости, не чуя странных примесей. Всеслав наклоняет кувшин, и я слышу каменный стук по дну.
– Я положил горный хрусталь в воду. Он очищает, убивая заразу. Ты совсем бледная, почти не пила и не ела за последние сутки.
Подчиняюсь и опустошаю стакан, а в ответ Всеслав одобрительно улыбается.
– Некоторые такую хрустальную воду «живой водой» называют, – хмыкает он себе под нос. – Будь это правда, то от твоей раны и следа бы не осталось.
– Что ещё за «живая вода»? – недоумеваю я.
– Это старые байки, Яра. Не более.
– Нет, расскажи мне. Ты сказал, и следа не останется от моей раны. Как это возможно? Где такую воду достать? – тихо молю я, чтобы не разбудить больного.
Всеслав отворачивается от меня, крошит сухие листья в ступке, добавляет какие-то коренья и повторяет всё снова. Я слежу за каждым его движением, жду ответа, раздражая его своим присутствием. И знахарь сдаётся, когда из-за моего тяжёлого взгляда в третий раз пересчитывает ингредиенты и каждый раз сбивается со счёта.
– Хорошо, княжна. Я расскажу, но повторяюсь, что глупые байки это, так как при моей жизни не было ни одного человека, кто бы подтвердил этот способ.
– И всё же! – не отступаю я.
– Ты же знаешь историю про колдуна в Зимнем лесу?
Я киваю. Все знают. Говорят, что Ноябрь одолел всех декабрьских колдунов и трёх зимних братьев, но по случайности, недосмотру или просто невезению один колдун всё-таки выжил. Некоторые считают, что именно он поддерживает холод в заснеженной части Зимнего леса и надеется, что однажды ему повезёт вернуть Декабрь к жизни. Теперь я знаю легенду про душу Декабря, может, её колдун ищет или хранит там в лесу.
Кто-то говорит, что колдун давно мёртв, кто-то, что он хоть и был человеком, но остановил для себя время, поэтому там бесконечная зима, а колдун бессмертен, пока не покидает своих снежных пределов. Никто, по правде говоря, не знает, жив ли он до сих пор. Люди не осмеливаются углубляться в тот лес настолько далеко, чтобы дойти до снега.
– В некоторых старых книгах написано, что лежащий там снег на самом деле из живой воды, – Всеслав непроизвольно понижает голос, словно, как и многие, верит, что любое упоминание о колдуне приносит несчастья.
– Что это за вода такая?
– Та, что излечит любую болезнь, заживит даже тяжелые раны, но нужно успеть вовремя. Не может только мёртвого поднять, а с остальным справится.
– То есть снег и есть вода?
– Да, снег – это замороженная живая вода. Нужно пройти в глубь леса, подальше, дойти до чистой поляны, найти нетронутый снег, растопить его в руках. Тогда и получишь живую воду. Но говорят, что сам себя ты излечить не можешь, нужно, чтобы кто-нибудь тебя напоил по доброй воле. Это условие.
– Это единственная трудность?
– Да, если не считать наличие колдуна, который свернёт шею любому, кто попытается украсть хоть немного его снега, – хмыкает знахарь, и мои плечи поникают при напоминании об этом. – Байки то, княжна, как и многое другое. Иди к себе, Яра. Тебе тоже нужен покой.
