– Ты смышлёная, сестрица. Всё схватываешь на лету, – грустно улыбается мне Март и делает несколько широких шагов по снегу, потом разворачивается и повторяет. У него голос взрослого, но он как обычный мальчишка развлекается, пытаясь сделать шаг как можно шире и не упасть.
– Как Ноябрь победил Декабрь? Ты сказал, что убить вас нельзя.
Март замирает, перестаёт дурачиться, а уголки его губ опускаются. Он виновато свешивает голову себе на грудь и теребит край кафтана.
– Ноябрь не побеждал зиму.
– Как это «не побеждал»? – ахаю я.
– Точнее, всё было совсем не так, как в ваших сказках. Ноябрь победил обманом. А для этого обмана использовал доверчивость и расположение Декабря, Января и Февраля ко мне. Добрее всех ко мне был Февраль. Не слаб он, а просто уходил раньше, потому что он последний холодный месяц, и видел, как люди его гнали, разжигая костры и веселясь на Масленицу, восхваляя солнце. Не я его прогонял, он сам отступал, чтобы я мог прийти, радуя смертных своими капелями. Но ты видела, во что превратился мой месяц без зимы, сестрица! – с раздражением топает ногой мальчишка. – Какие там капели?! Снега-то нет! Одна грязь! Было бы как в старые времена, я бы тебе показал, какие быстрые ручейки умею пускать! Потоки звенели как колокольчики, а вся детвора собиралась, чтобы кораблики свои игрушечные на воду поставить. Вот если Апрель спросишь, он тоже не в восторге. Знаменит был мой брат подснежниками своими, как чудом невиданным, где цветы из-под снега вылезают. А теперь что?! Какие же они подснежники, если снега нет? Обычные цветы нынче, и никакого чуда! Вся наша магия и очарование пропали!
Я улыбаюсь от того, как Март всё больше распаляется, негодует, но не выглядит опаснее разозлённого ребёнка. Стучит ногами, капризничает, взмахивает руками. Но я хмурюсь, понимая, что и правда не знаю, какова капель в действительности. А подснежники всегда для меня были просто цветами с таким названием. Оказывается, не только зимы мы не знаем, но и настоящей весны.
– Так что сделал Ноябрь? – подсказываю я Марту, когда тот забывает тему своего рассказа.
– Ах да. Так вот. Февраль позволял мне приходить чуть раньше, поэтому в благодарность каждый год я дарил трём зимним братьям по чарке хмельного мёда. Все знали об этой нашей привычке, которая за столетия стала традицией. Иногда к нам присоединялись другие месяцы, празднуя конец самого сложного зимнего периода. В тот год к нам присоединился Ноябрь. Декабрь, Январь и Февраль доверяли мне, поэтому Ноябрю так легко удалось нас всех одурачить, – взгляд мальчика темнеет, а брови сходятся на переносице. – Если Декабрь – владелец живой воды, то Ноябрь хранит мёртвую. Он добавил её в тот хмель, тем самым отравив зимних братьев. Ослабли они до такой степени, что и руки не могли поднять, поэтому Ноябрь с лёгкостью разрубил их тела.
Я прикрываю рот рукой, с ужасом глядя на Март.
– Но ты сказал, что вы бессмертные!
– Сказал. Тела для нас имеют мало значения. Это лишь форма нашей души, если мы пожелаем. Но, дав зимним братьям мёртвую воду, Ноябрь сделал их уязвимыми и мечом разбил сами их души надвое.
В голове эхом отдаются слова колдуна, когда ещё недавно он бегал за Мартом прямо на этой поляне. Он требовал… вернуть ему часть души. По моему телу проходит крупная дрожь, глаза расширяются.
– Души зимних месяцев разбиты надвое?!
– Ага. Осознав, что происходит, я попытался помочь. Схватил одну половину самого сильного зимнего месяца, чтобы спрятать от Ноября, и притворился, что не знаю, где она. Я долго её хранил, скрывая от осенних братьев, пока они за мной следили, не доверяя. Помню, что нашёл отличное место! Спрятал половину души! Знаю, что надёжно спрятал! Только вот место то потерял.
Я едва слушаю, что он продолжает бормотать. Взглядом бездумно скольжу по заснеженному пейзажу.
– Ты спрятал половину души колдуна… Того колдуна, в чьём доме я живу? И мне предстоит прожить с ним ещё полгода. С тем, кого все люди боятся? – растерянно тараторю я, а Март вновь согласно кивает, никак не замечая моей оторопи. Я сосредотачиваю взгляд на мальчишке, принимая реальность. – Так этого зимнего колдуна в действительности зовут Дфф…
Я не успеваю произнести имя вслух, потому что Март бросается ко мне, закрывает рот обеими руками, вынуждая меня умолкнуть.
– Нет-нет-нет, сестрица! Не зови его по имени! Услышит и станет немного сильнее, а там точно сил у него хватит голову мне открутить!
Я несколько раз моргаю, встречая неприкрытый страх в голубых глазах.
– Я отпущу, но обещай его не звать! Моя голова мне дорога, – предупреждает Март, и я киваю. Мальчик медленно отпускает меня, но не отходит далеко, продолжая с подозрением ждать, что я его обману.
– Так это не выдумки? Станет сильнее, если позвать по имени?
– Да, станет. Это магия настоящего имени.
– Это может помочь ему продержаться дольше года?
– Нет. Максимум усилит его на час, – качает головой весенний месяц. – Однако опасно это для него теперь, раз ему мало осталось. Вначале он станет сильнее, но долго это не продлится. А когда эффект спадёт, то без части своей души ослабнет ещё хуже, чем сейчас.
– Значит, Ноябрь победил обманом, воспользовавшись твоей дружбой с зимними братьями, – подвожу я итог, а Март усердно кивает, довольный, что я правильно его поняла. – Но тогда их можно спасти! Нужно ведь просто соединить их души, зима вернётся, круговорот года восстановится!
Теперь уже Март кивает неуверенно, его сомнение не предвещает ничего хорошего.
– Видишь ли, не все месяцы хотят возвращения зимы, кому-то нравится и без неё, а кому-то всё равно. А если ещё честнее, то лишь я, Апрель и он, – Март выразительно кивает в направлении, куда ушёл колдун, – пытаемся всё исправить.
– Я помогу! – вскакиваю я на ноги, не желая больше думать о смерти хозяина этих мест. – Где части душ остальных?
– Прямо здесь, – улыбается Март, а я оглядываюсь вокруг. – Снег, мороз, холод, ледяные ветра. Колдун хранит это место и первые половины душ своих братьев, но не обрести им плоть и полную силу, не выжить, если вдруг он погибнет.
– Если здесь их половины, то почему они не принимают никакую форму, как это делает колдун?
– Он меньше всех отравленного хмеля выпил. И сказал же я, что намеренно самого сильного спрятал, зная, что он сможет что-нибудь придумать.
– Хорошо. Получается, здесь, в этом лесу, есть по половине от каждого. Где же другие их половины? – нетерпеливо спрашиваю я.
– Вторую половину колдуна я потерял.
– Март! – возмущаюсь я. – Ну как так можно?!
– Хоть ты, сестрица, не ругай. Я найду, клянусь, – тут же морщит нос мальчишка.
– А остальные где?
– Подо льдом, – серьёзно говорит Март, пальцем тыча в сторону заледеневшего озера.
Глава 18
Так вот почему он с такой яростью колотил лёд.
