Как и в тот раз, я впопыхах накидываю верхний кафтан, надеваю сапожки и выбегаю во двор, чуть не поскользнувшись на заледенелых ступенях, заворачиваю за угол дома, где должна столкнуться с Ильёй лицом к лицу, но там никого нет. Я стою на холоде, пока не начинаю трястись от мороза, и только потом, растерянная, возвращаюсь в свою комнату и плачу. Позволяю себе рыдать так долго, как мне хочется.
Вслед за зимой приходит весна. Я, как и остальные, впервые вижу настоящие весенние капели – стремительные журчащие ручейки в снегах. Подкармливая птиц, наблюдаю, как звенят тающие сосульки на оконных наличниках, крышах и навесах. В первый месяц весны я часто зову Март, негромко, скорее тихо бормочу себе под нос, но он не откликается.
Я хочу лишь узнать, всё ли хорошо у зимних братьев, но спросить не у кого. Пару раз я пытаюсь поймать Март на пироги с абрикосовым вареньем. Я вновь зову мальчишку, помахивая румяной выпечкой, но тот не появляется. Однако стоит мне разочарованно отложить еду в сторону и отвернуться, чтобы поправить верхний кафтан, как всё исчезает само собой. Я ругаю нахального проныру вслух, но, не сдержав улыбки, понимаю, что он всё-таки где-то рядом и, возможно, однажды придёт поговорить.
В апреле все с восхищением наблюдают за появлением подснежников, изумляясь чуду, когда цветы прорываются сквозь обледенелые остатки снега. Я сижу на корточках рядом с Мирой и Василисой на поляне, наблюдая за цветами и наслаждаясь тёплыми лучами солнца.
В конце апреля, после того как дороги просохли, отец выполняет своё обещание и уезжает в Истрог, чтобы узнать правду о тамошних князьях, и возвращается с настоящими женихами в мае. Сёстры мигом забывают о своих печалях, об Октябре и Ноябре. Они вновь звонко смеются, плетя венки из сирени, один из которых дарят мне.
Настоящие Исай и Владимир оказываются похожи на те образы, что приняли осенние братья. Правда, лишены они той притягательности, кажутся проще, будто исцарапанное и потемневшее серебро, в то время как первые гости были хоть и копией, но из золота. Однако настоящие князья не лишены обаяния, да и по разговорам оставляют впечатление приятных молодых мужчин, что станут достойными спутниками моим сёстрам.
По их рассказам, в один момент письма от нашего отца перестали им приходить, а сколько бы они сами ни посылали – ответа не было. Вероятнее всего, Ноябрь и его брат самое малое год перехватывали послания отца, планируя приехать в Ренск под видом суженых для моих сестёр.
Сидя за столом на пиру в честь состоявшихся помолвок в начале июня, я всё продолжаю следить за настоящим Исаем. Тот, в отличие от Ноября, скорее с настороженностью относится ко мне, предпочитая делать вид, что не замечает моего пристального внимания. Первые недели я всё жду, что однажды он вновь растянет губы в знакомой хитрой ухмылке, запустит руку в каштановые волосы, а в его медовых глазах появится странный ноябрьский холод. Однако этого так и не происходит.
Настоящий Владимир предлагает сыграть свадьбы в октябре. Слыша это заявление из его уст, я громко давлюсь ягодным морсом, привлекая всеобщее внимание. Подобное совпадение вначале кажется мне до ужаса пугающим, но в итоге ответ прост. Владимир действительно рождён в октябре, а Исай – в ноябре. По поверьям, браки, заключенные в их сезон, будут крепкими и удачными.
Князья покидают Ренск в середине июня, чтобы подготовиться к событию и сообщить своим приближённым новости. Тем временем наступает жаркий июль, а после, как согревающий летний вечер, приходит август.
Урожай в нынешнем году вырос хороший, я с облегчением слушаю, как люди хвастаются сочными фруктами, насыщенно-красными помидорами, толстыми редисами, а аромат клубники настолько ярок, что ощущается в нескольких метрах от полных корзинок, которые с гордостью демонстрировали продавцы. Алёне даже трудиться выбирать хороший товар не нужно, всё, что ни возьмёшь в руки, – всё свежее. Рыбаки каждый день на рынок приносят богатый улов. Люди хоть и делятся опасениями о предстоящей зиме, но все чувствуют, что собранного урожая хватит с лихвой.
К приходу сентября я уже полностью перестаю пытаться звать Февраль или Март. Понимаю, что ушли они, а я сама себе сыплю соль на рану, ожидая их возвращения. Поэтому я никак не противлюсь, когда под конец сентября отец говорит о том, что на свадьбу моих сестёр пригласил всех молодых князей, желающих свататься ко мне.
Глава 27
– Вот же беда какая! С утра изморозь, а теперь первый снег! И всё это в середине октября! – ахает Алёна, глядя на пушистые хлопья, падающие за окном. Снега не много, может, припорошит землю, но к завтрашнему дню скорее всего растает.
Няня поправляет платок на голове и разглаживает несколько складок на верхнем покрывале моей кровати, продолжая бросать недовольные взгляды в окно.
– И нечего улыбаться, княжна! Нет ничего хорошего в столь ранней зиме. Декабрь уже злится на братьев осенних.
Я тихо хмыкаю, стараясь подавить весёлый смех. Помню, как Декабрь грозил Октябрю и Ноябрю, что заморозит багрянец крон, покроет всё снегом, лишая их красоты. И, похоже, не соврал. Эти мысли делают мою улыбку шире, напоминая о двенадцати месяцах.
– Неужели жениха выбрала? – поддевает меня няня, пока я продолжаю мечтательно глядеть наружу. – Подглядела за прибывшими и понравился кто?
Алёна в нетерпении хватает мою руку и тянет, заставляя присесть за стол с зеркалом. Мысль о женихах оставляет привкус горечи во рту, и улыбка вянет, возвращая меня в реальность сегодняшнего дня. Исай и Владимир вернулись. Свадьбы моих сестёр состоятся через несколько дней, а сегодня у нас роскошный пир с гостями из Истрога и ещё пятью князьями, что приехали ко мне.
Не знаю, кто был больше удивлён, я или отец, когда на его предложение откликнулось более десяти человек. Пять князей и пять молодых, но уже взрослых сыновей богатейших бояр и купцов. Такой интерес ко мне скорее тревожит, чем льстит. Год назад я была «декабрьской колдуньей», а теперь снег потерял былую загадочность, и мало кто пугается холодов с кладовыми, полными зерна и зимних заготовок.
Я никак не рассчитывала на подобное внимание, и у меня совсем немного времени, чтобы придумать, как отказать им всем. Я стала старше. Через полтора месяца мне исполнится девятнадцать, и я не знаю, какое оправдание выдумать, чтобы избежать свадьбы.
Мой наряд весь в светлых тонах. Белое шёлковое нижнее платье и верхнее из бледно-голубой парчи с молочно-белой вышивкой. Платье украшено кружевом в тон и россыпью жемчуга. Наряд длинный, почти закрывает светлые сапожки. Широкие рукава верхнего платья едва доходят до локтей, а дальше открывают шёлковое нижнее платье.
– Я знаю, что твоего суженого с тобой уже нет, – серьёзным тоном уговаривает Алёна, вплетая белую ленту мне в свободную косу. – Но попробуй открыть своё сердце кому-то другому. Не можешь же ты прожить всю жизнь, скучая по Илье.
Я поднимаю глаза, смотрю на няню в отражение зеркала.
– Илья был моим другом, – продолжаю я повторять заученную фразу.
