Тот охранник, который успел защититься, сразу же кидается в атаку на Георгия. Второй невезунчик отлетает к стене, разбивает спиной вдребезги пару резных стульев.
Белобрысый гигант, встав в эффектную боевую стойку, мастерски отражает атаку. Двое магов обмениваются огненными ударами, сияющие кулаки летают рядом с лицами.
Но Георгий всё же оказывается сильнее — через миг его пламенный кулак врезается в грудь противнику, и уже второй охранник отлетает, чтобы приземлиться прямо на своего напарника.
Георгий успел повернуться ко мне, и даже обиженно поднял брови:
— Бегите же…
Тут дверь трапезной шипит, изрыгает дым, и в спину моему защитнику влетает мощный огненный снаряд. Удар чуть не ломает позвоночник Георгию, и тот, откинув назад руки и ноги, всем телом влетает в стену.
Белобрысый отключился сразу и медленно сполз на поверженных им противников. Всё это заняло буквально пару секунд, и я, сделав несколько шагов, остался стоять.
Дверь трапезной, в которой снаряд прожёг дыру, сразу же открылась, и выглянул взволнованный Борис — в его руке пылал ещё один заряженный огненный шарик. Он пробежался глазами по мне и по шевелящимся на полу охранникам, и со вздохом загасил магию.
— Я знал, что этот белобрысый ненадёжен, — носатый весело подмигнул мне, — Что, братец, с такой ногой далеко не упрыгаешь?
Я состроил Борису недовольную рожицу, опираясь на свою трость. Самодеятельность Георгия чуть не сыграла со мной злую шутку, но легенда о моей хромоте теперь лишь подтвердилась.
Неудачный побег. Что может быть лучше? Правда, теперь у меня одним союзником меньше…
Охранники, оглушённые Георгием, зашевелились, стали вылезать из-под белобрысого.
Тот, которого первого снесли снарядом, недовольно смотрел на дыру, прожжённую в одежде. На груди у него обгорели волосы, и кожа заметно покраснела, но больше не было никаких повреждений.
— Спасибо, господин Вепрев, — виновато сказал охранник, снимая с руки какой-то серебряный браслет, — Если б не ваша защитная магия…
— Идиоты, — Борис прикрыл дверь, — За что я вам деньги плачу? Эта борзовская шавка ведь вас уделала.
Он подошёл к Георгию и брезгливо попинал его в бок. Белобрысый пошевелился, что-то неразборчиво промычал. Судя по всему, парня сильно контузило от удара.
На спине у Георгия одежда тоже прогорела, как у атакованного им охранника, вот только дыра была больше, и заметно пострадала плоть. Рана сразу же запеклась, но всё-таки обильно кровила, а по краям надулись волдыри и висели лоскуты опалённой кожи.
— Вепревская защитная магия — самая лучшая в этом крае, — гордо произнёс носатый, потом сорвал с запястья здоровяка ещё один браслет, — Она и этому идиоту спасла жизнь. К Коряжному его, а потом в подвал…
Охранники, ещё потряхиваясь и пытаясь прийти в себя, грубо подхватили Георгия под мышки. Тот поднял голову и, глядя в глаза Борису, попытался сказать:
— Вы… за всё… отве…
— У меня нет времени на этот цирк, — Вепрев небрежно помахал пальцами, чтобы несчастного убрали с его глаз побыстрее, — Неудачник, в подвале тебя ждут такие же предатели.
Георгия утащили, и я только посочувствовал бедняге. Вот балда, хоть бы со мной обсудил. Всё произошло так быстро, и так глупо.
Но даже в этой ситуации был толк.
Я ощутил псионику того бойца, который вступил с Георгием в драку. Тот тоже был Вечерним Магом.
Ощутил псионику я и от Бориса, когда тот выглядывал. И теперь я лучше запомнил, как излучает Маг Первого Дня.
А ещё мне стало понятно, что все бойцы здесь таскают защитные браслеты. Наверняка на подобную штуку, только гораздо мощнее, я и напоролся тогда в карете.
Защитная магия… Твою-то псину! А ведь это проблема — надумай я сбежать, и сам атаковать охранников, получился бы… кхм… жжёный псарь.
Ну, и последнее, самое интересное. В каком-то подвале, который Вепревым служит темницей, они держат предателей, а значит, моих потенциальных союзников.
Враг моего врага…
Борис, проводив взглядом охранников, повернулся ко мне:
— И это был твой план, братец? — он искренне засмеялся, — Неужели вот этого и боялся мой отец?
— Ну, так получилось, — хмуро ответил я, отыгрывая ту роль, которую предложила мне ситуация.
— И всё же, Луны сегодня благоволят нам. Если бы отец не вспомнил, что Борзовы всегда брали клятву верности со своих бойцов… Может, у тебя бы что и получилось.
Я со вздохом улыбнулся, подогревая уверенность носатого. И Борис весело покачал пальцем:
— А ведь как это умно, напомнить Георгию о его долге… Братец, надумайте вы ночью сбежать, у вас бы получилось.
Появилось ещё четверо бойцов. Они окружили меня, и носатый махнул следовать за ним.
— Ну, пойдём, наследничек, помолишься.
Я поковылял следом, переставляя тросточку. Георгий совершил глупость, но кое-что он всё-таки сделал, как надо — нога у меня почти не болела.
***
Усыпальница находилась в большом саду. Вход в склеп, заросший цветущей вишней, виднелся издалека.
Сад был красивым — подстриженные газоны, убранные дорожки, небольшие скамейки, на которых кое-где даже сидели посетители. Какой-то старичок в длинном пиджаке и шляпе читал газетку. Две девушки на соседней скамейке живо что-то обсуждали.
Когда мы появились на дорожке, все низко склонили головы, приветствуя сына главы. А потом поспешили покинуть сад.
Склеп не выглядел заброшенным, за усыпальницей явно ухаживали. Цветущие розовые кусты вишни стояли один к одному, оттеняя резные колонны, между которыми находились золочёные двойные двери.
— Государь был здесь позавчера, — вдруг сказал Борис, — Был очень доволен, как здесь красиво.
Я хмыкнул:
— Ну ведь, ради такого куска пирога можно и посуетиться, ага?
Так я намекнул про наследство, которое ждало Вепревых после того, как они «породнятся» со мной. И, судя по всему, государь был совсем не против такого сценария — почему-то же он позволил Вепревым и распоряжаться владениями Борзовых, и воспитывать их наследника.
— Длинный язык можно и обрезать, — холодно ответил Борис, — Чтобы получить наследство, он тебе не нужен.
Носатый достал из кармана большой ключ, передал его охраннику. Тот отпёр дверь, открыл и отошёл в сторону.
Я протянул руку:
— Родовую вещицу можно?
— Что? — Борис даже удивился, — Какую?
— Пса.
Вепрев переглянулся с охранниками, нахмурив брови. Полез в карман, достал мой медальон, подвесил его на пальцах.
— С каких это пор ключ от техники стал твоей родовой вещицей? — он нахмурил брови.
