Откинулся, подняв волну и выплеснув воду на пол.
— Да, жжёный пёс… Не жжёный ты, не жжёный, — у меня чуть слёзы не навернулись, то ли от боли, от ли от радости, — Не горелый.
— Ой, извините, господин принимает ванну? — послышался скромный голосок.
Я повернул голову.
Посреди комнаты стояла служанка. Как назло, блондинка, к которым я так был неравнодушен.
Одета в форму — короткое чёрное платьице, обтягивающее бёдра, белый фартук с кружевами. И на немаленькой груди нахально расстёгнуты аж пара пуговиц.
Моим ориентиром здесь оставался Василий, и его эмоции, которые вызывали в нём люди. Вот посмотришь на кого, типа того целителя Коряжного, и сразу понимаешь — говнюк, каких мало. Или тот боец Георгий из охраны Вепрева, двухметровый белобрысый… Вася почему-то его уважал, передавая и мне это чувство.
А эта служанка не вызывала никаких эмоций. Странно, ведь такая симпатичная. Уверен, что в этой роскоши Василий вполне мог и баловаться с прислугой.
Впрочем, усталость и сонливость делали мысли вялыми, и ни о каких развлечениях речи не шло. Но блондинка хороша…
Служанка стояла, скромно покручивая в руках метёлку. Она поняла, что не дождётся от меня никаких слов, и сказала:
— Господин магистр прислал меня узнать, не требуется ли вам что-нибудь?
Я стиснул зубы, сдержав раздражение. Так-то я бы хотел послать этого Вепрева куда подальше, с его заботой. И наподдать больной ногой прямо под его лунный зад.
А видение чакр уже улетучилось, и стало ясно, что мне теперь долго настраиваться на эту волну. Тем более, я скорее усну, чем достигну результата.
Но пустая злость моему делу не поможет. И, пока радость от небольшого успеха не улетучилась, я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.
— Очень тронут, юная… эээ…
— Вы не помните? — та удивилась, — Ах, да, господин предупреждал, что с памятью проблемы.
— И с болью, — кивнул я, — Передайте господину, что я был бы очень благодарен, если бы мне дали обезболивающее.
Служанка чуть удивилась.
— Обезболивающее?
— Да, и поскорее, — я ждал, когда она уже уйдёт.
Корячиться с покалеченной ногой, пытаясь вылезти из ванны, на виду у дамы? Тем более, блондинки? Нет уж, увольте.
А обезболивающее на самом деле было очень нужно для моего плана. Вепрев сам дал мне козырь в руки, и упускать такой шанс я не хотел.
Мой взгляд коснулся ножика на столике.
— А орехи у вас есть? — неожиданно спросил я, когда служанка уже почти вышла, — Говорят, они сил придают…
— Конечно, — та радостно ответила, — Сейчас скажу почистить.
— Нет, сам почищу, — как можно беззаботнее сказал я, — Щипцы-то, надеюсь, можно принести?
Служанка удивилась и этой просьбе, но пожала плечами и скрылась. Мне же оставалось только надеяться, что Вепреву моя просьба не покажется странной.
Глава 4. Безумный
Это идиотизм… А без моей псионики это вдвойне идиотизм.
Я смотрел на острозаточенный нож, лежащий передо мной на чистой тряпице. Щипцы для колки орехов оказались довольно массивными, но других не было.
Только что я прокалил инструменты в камине. Из простыни нарезал бинты, прокипятил их в ковшике из-под орехов. Для того, чтобы потом наложить шину, открутил стойку у балдахина над кроватью.
Рядом лежала коробочка с таблетками обезболивающего. Служанка по имени Аглая сказала, что их можно не только пить, но и втирать порошок туда, где болит. Порошок, кстати, уже был заготовлен мной в стаканчике.
Бедро болело, и я уже попробовал втереть в кожу небольшое количество толчёной таблетки. Сначала неимоверно жгло, но потом и вправду становилось легче.
Аглая перед этим принесла мне новую одежду, но я попросил ещё и иголку с ниткой. Естественно, она порывалась помочь «что-то мне зашить», мы долго спорили, но теперь на тряпице лежали прокипячённые нитки и иголка.
Теперь самое сложное. Мне требовалось самому себе провести операцию. Сломать заново кость, удалить ненужные осколки, поставить правильно.
Это невозможно для обычного человека. Если б я был действующим псиоником, то всё было бы реально.
Но сейчас я скорее обычный человек…
— Вася, не бойся, — сказал я своему гормональному другу, когда от него прилетело осознание того, что сейчас произойдёт.
Служанка перед этим немного рассказала о том, что на этаже стоит охрана, контролируя, чтоб я никуда не вышел. На окнах какая-то магическая защита, так что и пытаться не стоит.
Все ждут приезда главы рода, великого магистра Андрея Вепрева. Маг Второго Дня, он должен был решить, что делать со мной дальше — его сын Борис без отца не решался принимать никаких решений.
До этого момента я буду находиться здесь.
Моё положение в этом роду требовалось понять как можно скорее. С одной стороны, я в плену. С другой стороны, вот и орешки же принесли, и фрукты. И служанка, кажется, очень тепло ко мне относится, и всё будто надеется на знаки внимания.
Правда, выглядит это так, как будто её попросили.
Ну, какой это плен? Василий, ты от чего сбежал-то?
Впрочем, Вася, мы отвлеклись. Я взял нож, со вздохом посмотрел за окно. Вечереет.
Это всё идиотизм чистейшей воды. Что не так пойдёт, отключусь тут от шока, и помру от потери крови… Жжёный псарь получится, только мокрый.
— Вася, не дрейфь, — чётко сказал я.
От седого хозяина, помимо страха, прилетело и возмущение. Что-то вроде: «это я боюсь, по-твоему»?
— Ну, а кто же? — улыбнулся я, кладя нож обратно, — Тим ничего не боится.
По-хорошему, надо бы провести разведку в замке, узнать вообще, куда я попал. А ещё лучше, доверить операцию профессионалу…
— Ай, ладно, — я вкинул в себя сразу две таблетки.
Потом высыпал на руку заготовленный порошок, стал втирать в бедро. Что я там увижу, когда вскрою? Вдруг тут одними щипцами не справиться?
Я зашипел, когда кожа на бедре вспыхнула огнём. Подождав, когда всё занемеет, я вытащил из чашки с водой кусок простыни с дыркой, накрыл зону операции. Взял нож…
— Вася, не дрейфь, окей? — в который раз прошептал я, понимая, что у меня уже словесный понос.
Тим, спокойно.
Впереди очень много сложностей. Будь я псионик, то смог бы закинуть сознание в берсерка, который не чувствует боли.
Берсерк себе руку отгрызёт, и перестанет двигаться, только если вся кровь вытечет, и не будет питания у мышц. Но у меня только обезболивающее.
