Настю он увидел сразу. Она была на кухне, в домашних брюках и простой футболке, волосы были собраны на затылке, стояла у плиты и готовила еду для Артемки. Тот тихо сидел на стульчике для кормления и играл с музыкальной пирамидкой. Увидев отца, он улыбнулся и сказал «папа». Настя оглянулась. Она как будто даже не удивилась, что он оказался дома в середине дня. Просто посмотрела на него и молча продолжила заниматься готовкой. На ее лице не было злости, только усталость, безумная усталость. Максим скинул куртку и ботинки и подошел к ней. Он просто встал на колени и прижался головой к ее животу.
– Почему ты не сказала, что всё уже знаешь? – тихо прошептал он.
Настя молчала. Она оттолкнула его рукой и продолжила резать цветную капусту.
– Поговори со мной. Мы не можем так, – тихо сказал он, поднявшись, – у нас же дети. Нужно думать о них.
– А ты думал о них, когда ложился в постель то с одной, то с другой? – всё так же тихо сказала она.
– Это здесь ни при чем. Я не знаю, что она тебе там наговорила. Она сумасшедшая. Преследовала меня. Да, я ошибся тогда с ней. Провел ночь, я был пьян, я очень раскаивался потом.
– Ты даже не предохранялся, – сказала она. – Ты мог принести в этот дом любую болезнь, в дом, где живут твои дети. Мог заразить меня, а я ведь кормлю грудью нашего сына. О чем ты думал? – она наконец посмотрела на него.
Максим не нашел, что ответить. Да, в этом она была права. Лишь бы она злилась только на это.
– Я проверился потом, – соврал он, – всё было в порядке.
– Ты так заботлив, – усмехнулась она. Нож в ее руке продолжал работать.
– Настя, прости меня, пожалуйста, – он встал и попытался обнять ее сзади за плечи. – Ты знаешь, я люблю только тебя. Но я такой, такой, к сожалению, мне хочется, я не могу устоять. Но сейчас всё. Лены больше нет, Таня уволилась. Их нет больше в нашей жизни.
– Ты то же самое говорил три года назад. Когда изменил мне, – в голосе послышалась дрожь, Настя сдерживалась, чтобы не заплакать. – Ты говорил, что это было в первый и последний раз. Ты клялся мне в этом, когда мы хоронили нашего ребенка. Ты хоть помнишь ее? Нашу дочь? Ей было бы три года сейчас, – одна слеза всё же скатилась по ее щеке.
– Я помню. Это я ее хоронил. Но врачи говорили, что так сложилось. Да, роды были преждевременные, но многие дети выживают при этом. Нам просто не повезло.
– Ты помнишь, почему они начались раньше? – повысила она голос, наконец отвлекшись от готовки. – Как твоя очередная шлюха написала тебе, а я прочитала ее сообщение? Как ты оттолкнул меня, отбирая свой телефон?! Как мне стало плохо? Как я лежала потом в роддоме, где в палате мамы кормили грудью своих малышей? А я? А я рыдала всю ночь напролет. Как ты стоял на коленях и клялся, что больше никаких тайн, никаких обманов? Оставил мне все пароли от своего компьютера и телефона. Что, просто стал всё заранее удалять? – Настя всё еще крепко сжимала в руке нож. Артемка притих на стуле, глядя на родителей. Максиму было безумно больно видеть ее такой.
– Пожалуйста, прости. Я не причиню тебе больше боли. Нам надо сейчас быть вместе. Придет полиция, они будут разбираться. Мы должны быть вместе ради нашей семьи.
– Тебя обвиняют в ее смерти? – вдруг спокойно спросила она.
– Нет, но они могут так подумать. Я же был с тобой той ночью. Они будут об этом спрашивать, выяснять, они не должны знать, что у нас всё плохо.
– И что же ты хочешь, чтобы я им сказала? – каменным голосом спросила Настя.
– Что я провел ту ночь с тобой.
– А если нет? – она пристально посмотрела на него.
– Что значит нет? – Максим не понимал, что происходит.
– Если я скажу, что я просыпалась под утро и не видела тебя рядом?
– Что? О чем ты?
Вдруг кто-то позвонил в дверной звонок. Максим оглянулся на Настю и подошел к двери, заглянув в глазок.
– Максим, открой, это Павел, – крикнул человек с лестничной клетки, – полиция уже сюда едет.
«Зачем он здесь?» – мелькнуло в голове у Максима. Он оглянулся на Настю, на ее лице злость сменилась испугом. Максим повернул защелку, дверь открылась, за ней стоял Павел, бледный и возбужденный. Сзади заплакал Артемка, увидев незнакомого человека.
– Что тебе здесь нужно? – спросил Максим.
– Полиция уже едет, – повторил он. – Охранник с турбазы подтвердил, что видел, как твоя машина подъехала обратно на стоянку в седьмом часу утра. И Марина призналась, у нее был доступ к Ватсапу Лены. На то утро она договорилась о встрече с тобой.
– Бред какой-то. Полный бред, – закричал Максим. – Я не делал этого.
– Ты не делал. Я знаю, – он обернулся к Насте и тихо произнес: – Это сделала она.
Неделю назад
День сурка начинается. Обычное утро домохозяйки: встать, приготовить завтрак для мужа и дочери, проводить его на работу, а ее в школу, одновременно развлекая маленького сынишку. Изо дня в день, кроме выходных. Выпить, наконец, чаю, когда все ушли, листая ленту на форуме для мамочек. Собрать ребенка на прогулку, померзнуть на улице, пока он лазает по детской площадке, посадить его в коляску, зайти в магазин, купить еды, придумать, что приготовить к приходу домашних, подойти к двери подъезда, поискать ключ…
– Извините, – возле подъезда стояла девушка лет двадцати в короткой синей куртке и шапке с помпоном, – вас ведь Анастасия зовут? – тихо спросила она.
Настя посмотрела на нее. Первой мыслью было огрызнуться и зайти в подъезд, но любопытство взяло верх. Девушка явно сильно нервничала, теребя пальцами в вязаной перчатке ремешок своей сумки.
– Допустим, – сказала Настя.
– Меня зовут Таня, – поспешно сказала ее собеседница. – Я работаю с вашим мужем, он мой начальник. Вот, если не верите, я пропуск с работы захватила, на всякий случай.
Девушка расстегнула кармашек на сумке и вытащила бейдж со значком «Эрны», такой же, как у Максима. Настя взяла его в руку. На бейдже было фото этой самой девушки, только там она выглядела не такой худой и гораздо более счастливой. Подпись гласила: «Татьяна Юркова, бухгалтер». Настя вспомнила: про нее, кажется, Максим говорил, что она дочь Марины, их руководителя службы персонала.
– Очень приятно, – не нашлась, что еще сказать Настя. – Я не совсем понимаю, что вам нужно. Максим на работе, если что.
Девушка нервно покусывала губы, обгрызая корочку, образовавшуюся на морозе. Казалось, что сейчас она прокусит их до крови.
– Понимаете… Мне не Максим нужен, а вы, – она глубоко вздохнула. – Я долго думала, прежде чем прийти, но уверена, нам нужно поговорить, вы должны знать.
Смутное беспокойство внутри Насти, пришедшее вместе с этой девушкой, вдруг начало обретать очертания. Мысль из прошлого вернулась, воспоминание: телефон Максима, лежащий на столе, сообщение от коллеги с совсем нерабочим вопросом. Почему она сейчас думает об этом? Нет, нет, не может быть. Эта девочка пришла сюда не за этим. Пожалуйста, не за этим.
