Он продолжал еще говорить, когда Анна почувствовала вибрацию в кармане халата. Она достала телефон и увидела новое сообщение в электронной почте. Быстрый просмотр указал отправителя: «Олег Корольков». Анна похолодела, как? Она быстро открыла письмо и начала читать.
«Анна, если вы читаете это письмо, скорее всего меня уже нет на свободе, а может и в живых. Я поставил таймер отправки на 16:00, к этому времени все должно разрешиться. Так получилось, что поделиться мне больше не с кем. Вы говорили, что у вас есть друзья, которым небезразлично то, что происходит. Я очень прошу, передайте им и эту информацию. Смерть моей дочери не должна остаться безнаказанной.
Вы помните, я спрашивал про сны. Это было неслучайно. Я вижу Алину каждую ночь. Она приходит и разговаривает со мной. Она подсказала, что нужно искать доказательства ее смерти. И я их нашел».
Ниже Олег рассказывал про найденный тюбик помады, на котором не оказалось никаких отпечатков пальцев. Говорил о частном детективе, который сегодня должен прислать записи с камер наблюдения. А еще он говорил о дочери.
«Алина хочет, чтобы я сделал нечто страшное. Меня это очень пугает. Но она знает, знает, что это единственный способ их остановить. Не допустить власть этого дьявола над нами. Я никогда не верил в Бога, как про него говорит наша церковь. Я был уверен, что со смертью все закончится, что наше тело просто превратится в прах, сгниет, станет пищей для бактерий и червей. Но этого не могло быть с ней, с моей Алиной. Я не должен был хоронить ее. Это противоестественно, все должно было быть наоборот. В день похорон я разговаривал с ней в мыслях. И я знал, что она слышит меня. Я просил ее быть счастливой там, где она есть. И в тот момент я просто не мог допустить мысли, что ее больше не существует. Пусть будет ее душа, пусть привидение, пусть что угодно, но будет. И она пришла.
Вы психолог, и читая эти строки, наверно, думаете, что я сумасшедший. Пусть, это ваше дело. Я знаю, как все было. Я знаю, что Алина хочет помочь. Она всегда была доброй, что бы ни говорила моя жена или кто-то другой. Она никогда не хотела бы, чтобы вокруг царил тот ужас, что нам всем пришлось пережить. И те, кто виновны в ее смерти, должны быть наказаны. Этот младенец. Я видел, я чувствовал рога, растущие на его голове. Он прячется от нас, скрывая свою личину, и лишь Алина могла показать ее. И она показала. Я не знаю, что будет завтра, когда вы прочтете это письмо, но точно знаю, что не буду просто молчать. Не буду марионеткой, которая пляшет под указку тех уродов, которые решают, кому жить, а кому умереть. И которые могут погубить невинную девочку. Мне неважно, кто стоит за ними – Бог, Дьявол, церковь, правительство, – мне важно, чтобы они ответили за смерть моей дочери».
– Анна Сергеевна, – Анна вздрогнула, услышав голос главврача. Взоры всех присутствующих обратились к ней. – Вы не слушаете меня.
– Извините, тут сообщение от моей мамы, нужно побыстрее домой, – соврала она. – Простите, заволновалась и прослушала.
Главврач недовольно взглянул на нее.
– Я говорил, что всем, кто близко общался с Марией и ее семьей, а к вам это относится чуть ли не в первую очередь, придется разговаривать с полицией. И у меня большая просьба быть предельно корректными, оценивая происходящее.
– Да, да, конечно, – кивнула Анна, но мысли ее были далеко.
– Мария Королькова в роддом уже вряд ли вернется. Надо будет собрать ее вещи, когда за ними приедут.
«Как же больно ему было, – мысли Анны вновь возвращались к письму, а на глаза наворачивались слезы. – Бедный, он все переживал в одиночестве, так что даже начал сходить с ума. Надо будет обязательно связаться с Димой, когда он освободится. Сведения Олега могут помочь».
Собрание закончилось. Врач сказал еще о том, что пока в роддомах проводятся проверки, а независимая экспертиза проверяет состав созданного лекарства и препаратов глюкозы, что вводили беременным, делать или не делать прививку останется на усмотрение матерей. Вероятно, это лекарство действительно излечивает от созданного яда. Но какие указания теперь дадут в роддома и как они дальше будут работать, пока неизвестно.
«Будь что будет», – думала Анна. Она безумно устала от всего, что происходило в прошлые дни. Ни с кем не разговаривая, она вышла из роддома и направилась к автобусной остановке.
Через пятьдесят минут Анна уже подходила к дому. Повернув к подъезду, она резко остановилась. На скамейке человек в кепке и темных очках. Анна не сразу, но узнала в нем Николая. Первой мыслью было сбежать. Он, видимо, уловил ее движение и, резко поднявшись, крикнул:
– Подожди, пожалуйста.
Анна посмотрела по сторонам. Во дворике в такой жаркий день было довольно безлюдно, лишь пара малышей играли в песочнице на детской площадке, а их мамы сидели на лавочке со своими телефонами. Помочь ей было некому.
Уже через секунду Николай был рядом с ней.
– Отойди, я буду кричать, – с угрозой в голосе сказала она.
– Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю. Просто хочу поговорить напоследок, – ледяным тоном ответил он.
– Зачем? Разве сегодня не все было сказано? Я видела запись с конференции.
– Это ты передала данные этому парню? Твоему пасынку, – в голосе Николая слышалась ярость.
Анна молчала.
– Ты. Я знаю, что ты, – он болезненно усмехнулся. – После вчерашнего вечера, после того, как я открылся перед тобой. Ты предала.
– Я? – закричала Анна. – Ты убил его! Ты!
– Кого? Олега?
– Нет, того шантажиста. Хотя и в смерти Олега тоже виноват ты!
– Что за бред ты несешь! – крикнул Николай, его глаза светились ненавистью. – Я никакого отношения к этому не имею. Я все тебе вчера рассказал. Ты и про это тоже журналистам доложила? Может, еще интервью дашь, что мы с тобой в постели делали.
– Ты теперь меня пытаешься обвинить? Меня? – Анна взорвалась от возмущения. – Насколько же ты прогнил. Как я могла этого не видеть! – Анна смотрела на него и пыталась понять, почему прежде не замечала, насколько он жесток. Вот он стоит сейчас, и нет ни капли раскаяния, хотя все махинации уже раскрыты. – Почему тебя вообще отпустили из полиции?
– Потому что я не имею отношения к этому бреду, который вы тут несете. Вы, те, ради кого я потратил свою жизнь. Ради того, чтобы вокруг был мир и порядок.
– И стадо идиотов после этих прививок?
Николай покачал головой.
– Я не понимаю, ты действительно настолько глупа? Или такая хорошая актриса?
– А ты такой хороший убийца!
– Я никогда, – в ярости произнес Николай, – никогда не отнял жизнь ни у одного человека.
– И вправду, ты делал это чужими руками.
– Нет! – Девушки на площадке начали оборачиваться на их крики.
– Никто, кроме тебя и меня, не знал об этом шантажисте, – Анна тоже почти кричала. – Я специально тебе рассказала, чтобы проверить.
