– Несчастный случай из-за пылесоса.
– Ужас!
О-370 попробовал сморгнуть внезапную боль со своих собственных глаз и с удивлением подумал, как они вообще могут вести себя плохо.
– Вот что говорят слова на её клетке, – сказало одно из этих существ.
– Они говорят: «Гнилой глаз».
– Они говорят: «Пожалуйста, вырвите его. Мы люди, и нам уже надоело о нём беспокоиться».
– Её Шипейшество была такая красавица.
– Лучшие лапки на этом берегу реки.
– Ужас!
– Она не заслуживает подобного обращения.
– Она заслуживает свободы.
О-370 взглянул на рыжее существо и начал пятиться назад.
– Хорошо, ладно… удачи во всём!
– Возвращаясь к нашему вопросу, – сказало существо в одной из клеток и впилось зелёными глазами в О-370. – Если это не щенок, и не кот, и не покров, тогда что это?
– Какое это имеет значение? – спросил кто-то ещё.
– Он маленький, точно кот.
– Мр-ряу-у. Морда довольно короткая.
– И мех у него рыжий.
– Вполне себе кот, если вы понимаете, о чём я говорю.
Одно из существ подняло лапу и резко взмахнуло, забрызгав морду О-370 чем-то мокрым. Он принюхался. Кровь. Это существо забрызгало его кровью.
Хс-с
Мр-р-р-р-р-р-р
Мр-р-ря-я-яу-у-у-уру-у-уа-а-ар-р
Существа шипели и выли не переставая, и О-370 поспешил уйти. Он вошёл в другой коридор, где темнота поглотила весь свет.
Пол сделался липким – на каждом шагу приходилось отрывать лапы.
– Джулеп! – прошептал О-370.
Кто-то ответил.
– Ммм-хмм-хмм – хмм-хуммм!
Он навострил уши.
– Ммм-хмм-хмф!
Джулеп.
О-370 бросился вперёд, и из темноты материализовалась железная дверь. Он подпрыгнул и зацепил лапами ручку – так, как делала у калитки Ласка. Дверь распахнулась, и его чуть не стошнило. Запах мочи и страха перекрывало густым резким запахом застарелой крови. Изнутри дверной проём был весь исцарапан. Какие-то животные пытались сбежать отсюда, из этой комнатки.
В глубине у стены стоял стол. На столе виднелась какая-то фигура, замотанная в белое. Клочки синевато-рыжего меха торчали из-под белых полос, и ещё два острых уха, липких от крови.
– Джулеп! – крикнул О-370, запрыгнул на мусорное ведро и оттуда на стол.
– Мррф-мрф-ммф, – пробормотал Джулеп накрепко завязанным ртом.
О-370 начал перегрызать полосы. Голова Джулепа оказалась замотана так туго, словно люди хотели выдавить до последнего всю жизнь, которая в нём ещё оставалась. О-370 сжал зубы в последний раз, и белые полосы упали с морды Джулепа.
– Молокоссос, хвосстовёрткин ссын, ссобачье дерьмо на жжёлуде!
– Тс-с! – прошипел О-370, мельком выглянув в коридор. Он с облегчением прыснул. – Ну, вот тебе и проклятия, о которых говорила Ласка.
Джулеп приподнял одурманенную голову и, приоткрыв один глаз, косо посмотрел на О-370:
– Папа?
Усы О-370 дрогнули от смущения.
– Э-э… нет. Это я. Триста семидесятый.
– Олео? – скривил лицо Джулеп. – Фу. Хуж-же не придумаешь.
Его голова бухнулась обратно на стол. Разговаривал он очень смешно. Он жевал слова, язык свисал набок, а голос тёк медленно, как древесная живица.
– Я тут, чтобы пасти тебя, – прошептал О-370.
– Пф-фр-р-р! – Джулеп брызнул слюной. – С-с-смотри-ка! Шавка будет сспасать меня! Да я ссам ссебя сспасу! Проссто прямо ссейчас неохота.
О-370 стиснул зубы:
– Я не шавка.
– Ой, да ладно, – прыснул ехидно Джулеп. – Я проссто тебе усы круччу. О-чее-виид-ноо же. Что ты вяжжешь поводок уз… э-э… уз… э-э, да, узлом?
О-370 слегка разжал зубы.
В коридоре сдавленными голосами нашёптывали существа:
– Он в потрошительной.
– Он ранен.
– У него кровь на морде.
– Подмени им, и мы отдадим тебе нашу еду.
О-370 понюхал кровь, которая засыхала коркой на ушах Джулепа.
– Голова болит?
– Нет! – вскрикнул Джулеп. – Я ССИЛЛЁН КАК ПЯТЬДЕССЯТ ЛЛУНН!
– Тс-с! – прошептал О-370, бросая взгляд на дверь. – Ты стоять можешь?
– Не-а, – ответил Джулеп. Он неуклюже качнулся, перекатываясь на живот, и снова плюхнулся на бок. – Проссти. Ног большше ннет.
О-370 ткнулся носом в переднюю лапу Джулепа.
– Всё у тебя есть. Они просто замотаны.
– Не-а! Их выбросили. В мусор.
О-370 укусил Джулепа за лапу. Сильно. Джулеп даже не дрогнул.
– Что эти люди с тобой сделали? – в недоумении спросил О-370.
Услышав какой-то скрип, он резко повернул голову. Дверь, кажется, отворилась шире? Нос принюхался к запаху, который доносился из темноты коридора. За дверью виднелась куча перепачканного тряпья, от которого разило горелым мясом.
Шерсть у О-370 встала дыбом. Разве там было это тряпьё, когда он сюда заходил? Или это то же самое, что попалось ему наверху?
– Надо выбираться отсюда, Джулеп.
Отяжелевшие веки Джулепа тотчас открылись.
– О, да! Ещё бы! Дай ммне толлько… – Веки затрепетали и снова закрылись.
О-370 вцепился в белые полосы на теле Джулепа и сдёрнул его со стола. Джулеп плюхнулся животом на пол, но, кажется, ничего не почувствовал.
– Ты стоять можешь? – спросил О-370.
– Пф-фр-р-р! Да я бегать могу! – заявил Джулеп и, шатаясь, поднялся на хлипких, как земляные черви, лапах. – Когда меня ссбила машина, я впитал в ссебя вссю её… вссю её, м-м, бысстроту. – Дурман снова овладел им, и он свалился без сил.
За порогом что-то зашелестело. Краем глаза О-370 заметил – и готов был в этом поклясться, – что куча тряпья пошевелилась.
Дрожащей пастью он схватил Джулепа за белые полосы и развернул его головой к двери. Шагая задом наперёд, он короткими рывками подтаскивал Джулепа к выходу. Когда они поравнялись с кучей тряпья, О-370 попробовал убедить себя, что это вовсе не пара влажных глаз таращится на него из складок.
Вытащив Джулепа в коридор, О-370 набрался смелости и посмотрел вверх. Из темноты комнаты высунулись чёрные пальцы и, скрипнув дверью, открыли её шире. В воздухе повеяло запахом горелой плоти.
