Одной из крупных совместных акций немцев и турок в Персидском заливе должен был стать обход тамошних портов их боевыми кораблями. «Германская военная эскадра, — сообщал И. Зиновьев (11.02.1908), — должна прибыть в Персидский залив в первой половине… апреля. Состоять она будет из 3 крейсеров, выделенных из эскадры, находящейся в водах Дальнего Востока». Берлин, поставив Порту в известность об этом, высказал пожелание, чтобы «к тому времени выслано было в Персидский залив и несколько турецких военных судов».
На днях, докладывал И. Зиновьев, турецкому послу в Берлине поручено было уведомить немцев, что «султаном отдано уже турецкому адмиралтейству распоряжение, как можно скорее отправить в Залив 3 канонерские лодки, предназначенные для береговой обороны, и один транспорт» (98*). Каких-либо других документов об этой акции в АВПРИ обнаружить не удалось.
В начале XX столетия Германия заметно укрепила свои позиции на рынках Османской империи. Так, если доля России в турецком импорте, говорится в статье, опубликованной в «Московских ведомостях» 04.12.1908, сократилась с 8,7 % в 1900 г. до 3,1 % в 1906 г., то доля Германии и Австро-Венгрии выросла до 25 %.
Анализ донесений русских дипломатов, хранящихся в Архиве внешней политики Российской империи, свидетельствует, что немцы собирались обосноваться в Персидском заливе надолго. Намеревались получить от турок кое-какие льготы, связанные с обслуживанием их судов в тамошних турецких портах, и даже вынашивали планы насчет обустройства там «германской морской станции».
«Немецкий посол, — информировал из Константинополя И. А. Зиновьев (19.09.1906), — обратился на днях к Великому Визирю и министру иностранных дел со следующими конфиденциальными запросами:
— не встречается ли со стороны Порты препятствий к назначению в Басру германского консула с распространением его юрисдикции на Кувейт;
— будет ли предоставлена означенному лицу возможность пользоваться по временам судами, принадлежащими турецкому правительству, для переездов в пределах консульского округа;
— могут ли быть сделаны германским торговым пароходам, посещающим Персидский залив, облегчения по снабжению их углем».
Порта, согласно донесению И. Зиновьева, дала на эти вопросы следующие ответы:
«1) Турецкое правительство не усматривает препятствий к учреждению в Басре германского консульства, но оно не может войти в объяснения с кувейтским шейхом по предмету распространения юрисдикции германского консула на Кувейт до окончания с ним переговоров, в которые басрские власти имеют вступить по приказу Его Величества Султана;
2) Турецкое правительство не встречает равным образом препятствий к разрешению германскому консулу пользоваться по временам для переездов турецкими правительственными судами;
3) Что касается снабжения германских коммерческих судов каменным углем, то никакие облегчения в этом отношении не могут быть предоставлены, дабы не дать другим державам повода потребовать таковых же облегчений для своих судов» (99).
«Вследствие обращений германского правительства, — говорится в депеше действительного тайного советника И. Зиновьева от 12.01.1907 г., - султан обещал, что ходатайство о разрешении на устройство германской морской станции в Персидском заливе будет рассмотрено Портой в дружественном духе, как только строящаяся железная дорога будет доведена до Багдада» (100).
Параллельно с выходом на рынки Месопотамии и Прибрежной Аравии, с упором на Кувейт и Бахрейн, немецкий торгово-промышленный капитал прикладывал усилия к тому, чтобы проникнуть и на рынки Персии.
«Почитаю долгом обратить внимание, — докладывал гофмейстер Николай Генрихович Гартвиг, российский посланник в Тегеране (20.09.1907), — на систематически-наступательное завоевание германскими агентами торговых рынков в Арабистане» (101).
«В поисках новых рынков для сбыта своих произведений, — сообщал граф Остен-Сакен из Берлина (02.11.1907), — германские торговые круги давно уже обратили внимание на Иран…. При поддержке императора Вильгельма Германия не прекращает попытки открыть своим товарам доступ в Персию, куда до сего времени проникали почти исключительно товары русские и английские». Среди последних действий немцев на данном направлении, отмечал граф, можно было бы назвать «увенчавшиеся успехом их старания о предоставлении концессии в Персии Немецкому Восточному Банку и устройство правильных рейсов пароходной компании “Гамбург-Америка” в Персидский залив» (102).
Перед 1-ой мировой войной Великобритания в Персидском заливе имела очень серьезного, по мнению российских дипломатов, соперника в лице Германии, нацелившейся на расширение своего влияния на Востоке в целом. Деятельность Германии конкретно в Персидском заливе Англия воспринимала болезненно и настороженно. Примечательно в этом плане заявление представителя английского правительства в Палате лордов, сделанное им в ходе одного из обсуждений вопроса о положении дел на Арабском Востоке. «Англии, — сказал он, — лучше видеть Россию в Константинополе, чем германский арсенал в Персидском заливе» (103).
Буквально накануне войны барон Макс фон Оппенгейм (18601946) представил кайзеру план по организации «восстаний арабов в доминионах Англии». Суть замысла состояла в том, чтобы «поднять и направить против Англии» население мусульманских провинций в Британской Индии, а также во владениях англичан в Египте, Афганистане и в некоторых шейхствах Прибрежной Аравии, в частности в Омане, на Бахрейне и в Кувейте.
Летом 1914 г. в Палестину, Персию и Афганистан выехали специально подготовленные группы немецких специалистов — для создания там «очагов беспорядков». В начале ноября 1914 г. начал действовать «Разведывательный центр Востока», руководимый Оппенгеймом (его противником выступал Томас Эдвард Лоуренс, больше известный как Лоуренс Аравийский, с которым Оппенгейм был знаком лично). Во время войны немецкие агенты вели работу в Багдаде, Неджефе, Кербеле, Тегеране и Бушире. Задача их состояла в том, чтобы поднять шиитов на выступления против англичан. В Южном Иране, к примеру, этим занимался Вильгельм Вассмус. История сохранила имена и трех других агентов, предпринявших экспедицию через Ирак и Иран в Афганистан, дабы организовать сначала антианглийские вступления населения в самом Афганистане, а затем, перебравшись оттуда в Индию, и в тамошних владениях британцев. Этими тремя «разжигателями антианглийских настроений» документы АВПРИ называют Оскара Риттера фон Нидермайера, Вернера Отто фон Хентига и Фредерика Клейна. Сам Макс фон Оппенгейм призывал арабов к джихаду (Священной войне) против англичан в Бейруте и Дамаске.
При прямом участии Оппенгейма в землях Османской империи было открыто 75 так называемых читательских центров, занимавших пропагандистской деятельностью среди местного населения.
Весной 1915 г. Оппенгейм встречался в Стамбуле с сыном тарифа Мекки, а летом того же года посещал Аравийский полуостров. Действовал на Арабском Востоке по личному заданию кайзера Германии.
Макс фон Оппенгейм — известный немецкий востоковед и археолог. Долгое время прожил в Каире. Поселился в арабском квартале, выучил арабский язык и даже завел, как говорят, собственный гарем. Одевался как бедуин, и поддерживал широкие связи с местными национал-патриотами. С 1896 по 1910 гг., жительствуя в Каире и состоя на дипломатической службе (сначала атташе при консульстве, а потом — министром-резидентом), являлся «имперским наблюдателем за исламским миром». Рассказывают, что был он наполовину евреем. Пережил 2-ю мировую войну. Консультировал гитлеровских ближневосточных экспертов. Советовал им использовать в антибританских акциях немцев на Арабском Востоке такое «чудо оружие», как джихад. Умер в возрасте 86 лет, в Ландсхуте (Бавария).
