Создавая нейтральные зоны, сэр Перси Кокс, по его словам, руководствовался благородными помыслами о защите интересов кочевых племен. Однако как человек прозорливый и дальновидный, хорошо сведущий в нравах, обычаях и традициях арабов Аравии, он имел в виду предотвратить образованием таких зон возможность получения какой-либо державой, в обход Англии, эксклюзивных прав на буровые работы в этих зонах в случае обнаружения там нефти. А она, как считали английские геологи, могла там быть. Полагал, что Британия сможет стать участницей любой концессионной сделки, касающейся той или иной зоны, через одну из зависимых от нее сторон.
Фрэнк Холмс, вспоминал X. Диксон, сразу же обратил на себя внимание прибывших на конференцию в Эль-‘Укайр англичан своим внешним видом: в руках держал, прикрываясь от солнца, огромный белый зонт, а на голове его красовался белый тропический шлем, такой же, какой носили французские солдаты в Африке.
Явился на встречу с Ибн Са’удом с массой подарков, упакованных в ящики, количеством не менее пятидесяти.
Перед встречей с Ибн Са’удом Ф. Холмс намеревался заручиться поддержкой сэра Перси Кокса относительно его просьбы насчет концессии. До окончания переговоров Фрэнка Холмса к сэру Перси Коксу не допускали. Принял он его только в день завершения конференции. И с порога, как говорится, заявил, что разговаривать с эмиром Ибн Са’удом насчет предоставления ему нефтяной концессии не будет. Ибо время для этого еще не настало. Да и гарантировать его безопасность в землях эмира он не в состоянии. Но сэр Перси Кокс лукавил. Он попросту не хотел подпускать к этому делу Ф. Холмса, человека для него совершенно постороннего.
Дело в том, что задолго до встречи с ним сэр П. Кокс отправил письмо своему бывшему сослуживцу, капитану Арнольду Вильсону, перешедшему на работу в «Англо-Персидскую Нефтяную Компанию». И настоятельно рекомендовал ему, не откладывая, обратиться от имени компании к эмиру Ибн Са’уду с запросом насчет концессии, что тот и сделал (16).
Крупнейшим владельцем акций «Англо-Персидской Нефтяной Компании» являлось британское правительство. Сэр Перси Кокс выступал против появления в этом районе мира потенциальных конкурентов компании, кем бы они ни были. Желая, во что бы то ни стало, выпроводить Ф. Холмса из Аравии, сэр Перси Кокс попросил эмира Ибн Са’уда сказать предпринимателю, что к разговору с ним о концессии можно было бы вернуться только по завершении переговоров по данному вопросу с официальными английскими властями, и никак не раньше. Подготовил даже для эмира проект письма-ответа на имя Ф. Холмса. И допустил тем самым ошибку — задел самолюбие эмира. За время конференции в ‘Укайре сэр Перси Кокс трижды позволил себе поступать подобным образом — указывать эмиру Ибн Са’уду, независимому правителю, как тому следовало бы поступить в том или другом случае.
Эмир Ибн Са’уд, несмотря на то, что поведение сэра Перси Кокса ему крайне не понравилось, передал все же Ф. Холмсу, слово в слово, то, о чем просил его сэр Перси Кокс. И вот почему. Ежегодно английское правительство выплачивало Ибн Са’уду финансовую субсидию, в размере 60 тыс. фунтов стерлингов, что поддерживало весьма скромный в то время бюджет эмира. Фрэнк Холмс предлагал за концессию (во время его беседы с советником эмира в Эль-Ху-фуфе) сумму в разы меньшую, что, естественно, не шло ни в какое сравнение с размером той помощи, что эмир получал от английского правительства(17).
После разговора с эмиром Ибн Са’удом Фрэнку Холмсу не оставалось ничего другого, как собрать вещи, свернуть походную палатку и, несолоно хлебавши, убраться из ‘Укайра. Покидая ‘Укайр, он умудрился еще раз переговорить с эмиром Ибн Са’удом, и условиться о продолжении контактов. Фрэнк Холмс, судя по всему, понравился эмиру Ибн Са’уду тем, что разговаривал с ним без обиняков, прямо и откровенно. И хотя получить концессию ему не удалось, он преуспел кое в чем другом, весьма важном в Аравии, — завоевал симпатии эмира ‘Абд ал-‘Азиза. Благодаря именно этому, в августе 1923 г., то есть еще до заключения концессионного соглашения с правителем Бахрейна, шейхом ‘Исой, Ф. Холмс все же приобрел концессию у эмира Ибн Са’уда. Более того, за ничтожно малую сумму — всего за две тысячи фунтов стерлингов в год. Удерживал ее за собой в течение четырех лет. Но поскольку взятое на себя обязательство по началу геологоразведочных работ не выполнил, то в 1927 г. соглашение с ним эмир Ибн Са’уд аннулировал (18).
Личностью Фрэнк Холмс был неординарной. Его инициативы опережали время. Отсюда, по-видимому, и неоднозначный подход к нему самих англичан. С одной стороны, трезвая оценка ими целеустремленности Ф. Холмса, а, с другой, — сдержанное, мягко говоря, отношение к его нефтепоисковым проектам. Способность Ф. Холмса находить общий язык и устанавливать доверительные отношения с шейхами вызывала зависть у многих работавших в Аравии английских чиновников. Чувство неприятия питал к нему и сэр Перси Кокс. Убедительных объяснений популярности Ф. Холмса, этого «нефтяника-самоучки», как он его называл, сэр Перси Кокс, человек образованный, изощренный дипломат и опытный административный чиновник, найти, как сам не раз признавался, не мог. Отношения между ними не сложились (19). Свое желание «выпроводить» Ф. Холмса их Аравии, сэр Перси Кокс мотивировал тем, что такой амбициозный и независимый ни от кого человек едва ли мог быть полезен английскому правительству в отстаивании коммерческих интересов Британии на Аравийском полуострове, скорее наоборот.
Весной 1923 г., после неудачи, постигшей его в Эль-‘Укайре, находясь в Багдаде, Фрэнк Холмс нанес визит леди Кокс. За чашечкой чая сообщил, что собирается покинуть Аравию. Об этом леди Кокс тут же известила письмом мужа, отправившегося по служебным делам на Бахрейн и в Кувейт. Новость, полученная от жены, сэра Перси Кокса обрадовала. И он успокоился. Раздражавший его человек, умный к тому же и неординарно мыслящий, как бы самоустранялся. Значит, снимался с повестки дня и мучивший сэра Перси Кокса вопрос о том, как приостановить несанкционированные Лондоном «аравийские рейды» Ф. Холмса.
Однако в схватке этой отставной интендант все же обыграл высококлассного администратора, гроссмейстера политических шахмат, как отзывались о Перси Коксе все работавшие с ним англичане. По пути в Бомбей, когда пароход, на котором он следовал, сделал остановку в Кувейте, Ф. Холмс неожиданно сошел на берег. Нанял проводника-бедуина, и, не сказав никому ни слова, стремительно исчез в бескрайних просторах Аравийской пустыни. Причиной, побудившей его к тому, явилась новость, которой поделился с ним за чашкой чая капитан судна. Речь шла об отмене британским правительством ежегодных субсидий, которые оно выплачивало эмиру Ибн Са’уду и тарифу Мекки. Фрэнк Холмс понял, что действовать надо незамедлительно, что острая нужда эмира в деньгах — это его шанс получить нефтяную концессию. Так и случилось. В августе 1923 г. Фрэнк Холмс стал первым в Северной Аравии нефтяным концессионером. Однако инвестиций под свой проект не нашел, и, как следствие, концессионные права, приобретенные с таким трудом, утратил.
Получив концессию в уделе Ибн Са’уда, всю свою кипучую энергию Ф. Холмс направил на Кувейт. И опять — на удивление всем — взял, как показало время, правильный «нефтяной след». То неприятие, что испытывали к нему влиятельные представители английских колониальных властей в зоне Персидского залива и в Месопотамии, отстаивавшие в Аравии интересы «Англо-Персидской Нефтяной Компании», Фрэнка Холмса нисколько не смущало. Напротив, подталкивало к действиям. В Кувейте заполучить концессию ему не удалось (эмир Кувейта был связан конкретными обязательствами с англичанами). И вот тогда-то на него и вышли предприниматели с Бахрейна, братья Йатим.
