Книга Королевство Бахрейн. Лики истории, страница 142. Автор книги Игорь Сенченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королевство Бахрейн. Лики истории»

Cтраница 142

Неизменной со времен далеких предков остается одежда коренных арабов Аравии. На тело они надевают дишдашу, то есть длинную, до пят, хлопчатобумажную рубаху (белую — летом, темную — зимой) с широкими рукавами и с застежкой (савб) у ворота. Голову прикрывают гутрой, головным платком (белым летом и бело-красным зимой), прихваченным обручем (игалом). На ногах носят кожаные легкие шлепанцы. Зимой набрасывают поверх дишдаши шерстяную плащ-накидку (бишт, мишлах, ‘абба и фарвах). Мастерят такую накидку из верблюжьей шерсти, а одну из них, фарвах, подбивают мехом. Сегодня одежда аравийца — это атрибут национальной идентификации коренного жителя Бахрейна, среди населения которого много иноземцев.

Игал в былые времена являлся чрезвычайно важным атрибутом костюма аравийца. Бедуин, терявший члена семьи и не отомстивший за его смерть убийце, на время «отказывался», как тогда говорили, от игала, не носил его. И вновь надевал на голову только после «исполнения долга кровной мести», доказав, что поступил как мужчина, в соответствии с «кодексом чести», и потому вправе носить игал, один из мужских знаков отличия. Наличие игала на голове мужчины означало, что долгов-обязательств по линии «кровной мести» у него нет.

Что касается головного платка (гутры), то в прошлом он служил в пустыне средством защиты от солнца, песка и холода. И сегодня бедуины часто используют его, также как и нашейный платок (шимаг), в качестве полотенца, мешка для переноса продуктов, либо подушки по-аравийски. Оказавшись ночью в пустыне и ложась спать подле верблюда, бедуин, как и во времена его далеких предков, покрывает кучку песка головным платком и устраивает себе удобную «подушку».

В городах у некоторых коренных бахрейнцев и сегодня можно видеть в руках легкую, сделанную из тростника, палку. Когда-то она предназначалась для управления ослами и верблюдами. В тех же целях бедуины используют ее и в наши дни, а вот горожане — только в качестве трости. Названий у такой палки-трости несколько: ‘аса, миша’б, ба’кура — у кочевников и шун — у горожан. Непременный атрибут костюма араба-бахрейнца — четки (мисбах).

Национальный костюм аравитянки, скрывающий ее тело «до кистей рук и стоп ног», составляют: длинная рубаха (кандура), шаровары (сирваль), легкая накидка (абайа) и, конечно же, чадра, либо лицевая маска (бурга). Глаза, как и раньше, коренные жительницы Аравии обводят черной краской (кохлелг), а руки и стопы ног расписывают хной. Абайю надевают при выходе на улицу.

Главный атрибут костюма женщины — чадра. Их в Аравии — несколько типов. Самая элегантная — милфа (тонкая черная вуаль, скрывающая только нижнюю часть лица). Носят милфы в Йемене, Омане и в Саудовской Аравии (в Неджде и Хиджазе). Плотные черные вуали, длиной до пояса (тарха, шайла или маханна) надевают женщины Кувейта, Бахрейна и Катара. Маски (бурги) — непременный элемент костюма женщин во многих племенах ОАЭ.

Шайла или чадра — это многовековой атрибут костюма свободной аравитянки, отличавшейся от рабыни своим внешним видом. В те далекие времена, повествуют сказания, арабы Аравии делили женщин на две категории: на «недоступных» (харам) — с закрытыми лицами; и «доступных» — с открытыми лицами. Известно, что в Вавилоне, активно торговавшем с Бахрейном, женщины, выходя из дома, закрывали лица легкими прозрачными шайлами (вуалями). С открытыми лицами по городу передвигались только рабыни и женщины легкого поведения.

У ассирийцев, не раз посягавших на Бахрейн, женщины являлись «личной собственностью» отцов и мужей; их надлежало скрывать от «чужих глаз». Проститутки считались «общей собственностью», доступной для всеобщего обозрения. Рабыни представляли собой «рыночный товар», подлежавший при покупке, как и любой другой товар на рынке, «осмотру с пристрастием». Есть основания полагать, что обычай скрывать лица женщин пришел в Аравию из Вавилона.

Непременный в прошлом атрибут городов Бахрейна и Аравии в целом — это узкие улочки (аравийцы называют их словом «сикка», что значит «проход»), практически полностью укрытые балконами стоящих друг напротив друга домов. Делалось это со смыслом. Такая форма застройки улиц, с «балконным покрывалом» над ними, давала столь желанную в Аравии тень. По обоим концам улочек располагались, как правило, мощные деревянные двери-калитки. По ночам их запирали. Входные двери в домах «кварталов прошлого» — непременно резные, искусно «расшитые» мастерами-резчиками затейливыми арабесками и изображениями растений.

Достопримечательность любого из древних городов Аравии, в том числе и Манамы, — это рынок. В прошлом рынки являлись едва ли не единственным местом времяпрепровождений аравийцев. Там можно было сделать все нужные для дома покупки и позабавиться в торге, то есть «показать себя» в веселой словесной схватке-перепалке с торговцем. «Покупка без торга, — по мнению аравийцев, — что шиша [кальян] без кофе и свадьба без веселья».

Своды бахрейнской старины рассказывают, что торговцы на рынках вели себя с покупателями достойно. Нечестных, то есть нерадивых в речи бахрейнцев торговцев навсегда изгоняли с рынков. Имущество их распродавали, а деньги, вырученные за него, пускали на нужды общины. Появляться ни в городах, где они проживали прежде, ни на рынках, где торговали, ни им, ни их потомкам не дозволялось. Торговец, «очернивший лицо города» и «надругавшийся над честью рынка», наплевавший на законы предков, согласно которым обвешивать покупателя — это грех, становился изгоем. Молва о нем, как о «хищном», то есть нечистом на руку человеке, моментально облетала не только все города и села Бахрейна, но все рынки Прибрежной Аравии. И торговец, отлученный от своего торгового сообщества, заканчивал жизнь где-нибудь вдали от родных мест, где на ведение дел с ним накладывалось строжайшее табу. Имена таких людей заносили в негласные «черные списки. Попав в них, торговец вынужден был бежать с Бахрейна в «чужие земли».

Находясь в Манаме или Эль-Кувейте, в Дохе или Дубае и посещая рынки в старых кварталах этих приморских городов, невольно обращаешь внимание на то, что некоторые продукты кое в каких лавках там по-прежнему продают так же, как и в старые добрые времена. Сахар, к примеру, головками, упакованными в корзинки-плетенки. Висят они прямо у входа, на деревянных крюках. И взвешивают их там тоже по старинке — на огромных старинных весах. Вместо гирь используют камни, абсолютно точно, впрочем, соответствующие обозначенному на них краской весу. Делается это для того, чтобы привлечь в лавки туристов, жаждущих впечатлений, а также местных горожан пожилого возраста, испытывающих, по их же словам, тоску по безвозвратно ушедшему прошлому. Буквально впритык к таким лавкам располагаются старые кофейни. Заказав по чашечке кофе с кальяном, старики любят посидеть в них и поболтать о том времени, когда такой сытости и достатка, по их выражению, как сегодня, не было и в помине; зато свято чтились верность данному слову и «царила чистота нравов».

В былые времена, рассказывают старожилы, отлучаясь ненадолго из лавки, торговец дверь на ключ не запирал, а лишь опускал над ней простенький занавес, чаще всего — кусок непригодной уже для дела рыболовной сети. И был абсолютно уверен в том, что на переполненном людьми рынке никто в «закрытые» двери его лавки не сунется.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация