Некоторые исследователи истории Аравии высказывают мнение, что в ходе своей аравийской экспедиции Пэлгрев выполнял одновременно и поручение Папы Римского, как миссионер римско-католической церкви (известно, что он был тесно связан с орденом иезуитов), и специальное задание Наполеона III (1808–1873), как офицер-разведчик. Представляется, что такое мнение не лишено оснований. Ко времени начала экспедиции Пэлгрева (1862), когда стало известно о строительстве Суэцкого канала, интерес Франции к Аравии заметно усилился. Думается, что, финансируя поездку Пэлгрева, император Франции имел целью получить максимально достоверную информацию как о внутриполитической ситуации в Неджде и Хиджазе, так и о военных силах турок на полуострове. Интересовали его вопросы, связанные с ролью и местом ваххабитов в племенных уделах арабов Аравии, равно как и сведения о позициях крупных государств мира в бассейнах Красного моря и Персидского залива.
Наше знакомство с Бахрейном, Аравийским побережьем Персидского залива и Красного моря показало, пишет Пэлгрев, что англичане и французы, которых аравийцы называли инглизами и Франсисами, были хорошо известны в тех землях, так как торговали с ними. Немцы и итальянцы, чьи суда тогда «редко появлялись» в тамошних водах, «еще не имели места в бахрейнском словаре». Португальцы и датчане, некогда всесильные хозяева Персидского залива, — «преданы забвению». А вот россияне, которых бахрейнцы именовали москопами и московитами, громко заявившие о себе в Персии, в землях сильного соседа арабов Прибрежной Аравии, — «столько же известны, сколько и страшны» (7).
Заметную страницу в историю исследований седого прошлого Бахрейна вписали Эдвард Дюранд, английский политический резидент в Персидском заливе; английская супружеская пара Бент; английский политический агент на Бахрейне Фрэнсис Бевиль Придо; американский исследователь Питер Брюс и датская археологическая экспедиция во главе с Питером Глебом и Джеффри Бибби.
Зимой 1878 г., прибыв на Бахрейн с заданием подготовить об этом княжестве информационно-справочный материал, с акцентом на описании жемчужного промысла арабов, Э. Дюранд внимательно ознакомился с архитектурными и другими достопримечательностями Бахрейна времен античности. Сделал несколько важных археологических открытий. Первым из исследователей Бахрейна обнаружил под толстым слоем песка в раскопанных им двух песчаных, могильных, как оказалось, холмах в местечке А’али огромные гробницы, высотой в 10 и более метров, аккуратно выложенные изнутри камнем. Нашел там знаменитую базальтовую черную плиту с клинописным текстом на шумерском языке, упоминавшим бога Инзака, который известен по месопотамским текстам как верховное божество жителей Дильмуна (Древнего Бахрейна). Был он сыном бога Энки, властелина надземных и подземных вод Месопотамии. Находка эта навсегда вписала имя Эдварда Дюранда в свод истории открытий Дильмуна, легендарного «жемчужного царства» Древней Аравии.
В 1889 г. раскопки двух могильных курганов в местечке А’али провели супруги Бент. Монеты блистательных царств «Аравии Счастливой» и Древней Месопотамии, найденные ими в одном из захоронений, со всей очевидностью указывали на то, что издревле Бахрейн выступал важным пунктом морской торговли между землями Месопотамии, Индии и Южной Аравии.
Изыскания супругов Бент на острове Авал (Бахрейн), на месте древнего некрополя, говорится в отчете английского резидента в Персидском заливе за период с июля 1889 г. по июль 1890 г., «подтверждают высказывания древних историков о том, что острова Бахрейнского архипелага были “колыбелью” финикиян [финикийцев]». Отчет этот, к слову, заполучил через своих агентов и направил в Азиатский департамент МИД Российской империи (14.01.1891) известный русский дипломат-востоковед, генеральный консул в Багдаде Петр Егорович Панафидин. Из него также следует, что Бахрейн в то время, в годы правления шейха ‘Исы, «пребывал в спокойствии и благоденствии». И что именно это и подвигло к уходу из Катара и переселению на Бахрейн нескольких семейно-родовых кланов племени ал-на'им (8).
В 1906–1908 гг. английский политический агент на Бахрейне Фрэнсис Бевилъ Придо (Prideaux) провел раскопки 67 могильных курганов в А’али. По его подсчетом, древние некрополи Бахрейна (в А’али, Са’аре и Умм-Джидаре) насчитывали около 100 000 захоронений, о которых, как писал Придо, один из путешественников отзывался как о «безбрежном море могильных холмов».
Раскопками захоронений в Умм-Джидаре занимался (1940–1941) американец Питер Брюс Корнуолл (Cornwall), а исследованием захоронений во всех трех погребальных местах — датская археологическая экспедиция во главе с Питером Глобом и Джеффри Бибби (в начале 1960-х годов).
Погребения в некрополях Бахрейна расположены рядом друг с другом, либо в несколько ярусов — одно над другим. Каждый из некрополей, по мнению археологов, принадлежал к той или иной социальной группе древних обитателей острова. В центре каждого из них находится главное захоронение, положившее начало образованию некрополя. Его отличает величина песчаного могильного холма, довольно внушительных размеров, а также богатый набор домашней утвари и монет. Погребали в таком захоронении человека знатного, самого именитого в своей социальной группе.
Смерть древние бахрейнцы воспринимали как переход в загробную жизнь. Умиравших людей одевали в их лучшие одежды, а в могилах оставляли всю необходимую для потусторонней жизни утварь, запасы пищи и питья. Тела их украшали ювелирными изделиями из бронзы, золота и серебра со вставками из цветных камней и жемчуга. Непременно окуривали благовониями, а в рот и на веки глаз клали монеты или жемчужины — в качестве платы «перевозчику» душ умерших в загробный мир.
Детей хоронили в специальных погребальных керамических сосудах. Непременно с амулетами, защищавшими их, по поверью предков, от злых духов на пути в загробную жизнь (9).
Работа, проделанная исследователями-портретистами Бахрейна и археологами, приоткрыла миру занесенное песками времени богатое прошлое некогда величественного и знатного Дильмуна.
Сэмюель Цвемер (1867–1952), миссионер американской протестантской церкви, который девять лет прожил на Бахрейне, отзывался о нем как о «великом жемчужном острове Залива». Одним из «чудес» Бахрейна он называл обилие там источников пресной воды. Согласно легенде, слышанной им от местных жителей, Бахрейн чистыми пресными водами питает, дескать, таинственный Афтан, великая подземная река Аравии, впадающая в Персидский залив. В том месте, где люди, перебравшись с материка на остров, обнаружили первый, попавшийся им на глаза, источник пресной воды, сообщает С. Цвемер, и возник Старый город (Биляд-эль-Кадим), древняя твердыня Бахрейна. Неподалеку от нее заложили впоследствии Манаму, нынешнюю столицу Бахрейна (10).
Напротив острова Бахрейн лежит другой именитый остров — Мухаррак (в переводе с арабского языка — Место сжигания). Древние обитатели Бахрейна именовали его так потому, как гласят предания, что индусы-торговцы, ходившие на судах своих с товарами в Месопотамию, сжигали на нем тела умиравших в пути товарищей. В одном из мест на этом острове археологи обнаружили руины древнего храма Эль-Дайр, фигурирующего в сказаниях арабов Аравии.
