Англичан в Бендер-Бушире, с которыми Рахма состоял в деловых отношениях, он навещал лишь по крайней надобности: либо по вызову проживавшего там политического резидента британцев в Персидском заливе, либо для посещения врача английской резидентуры — для осмотра и лечения ужасно обезображенной левой руки, на которую он надел впоследствии серебряный цилиндр.
Легенды об этом пирате, передающиеся из поколения в поколение в племенах Прибрежной Аравии, будь то в Кувейте, на Бахрейне или в Катаре, гласят, что за свою долгую разбойничью жизнь он никогда и ни перед кем не спасовал. Таким же был и его старший сын Бишр, унаследовавший от отца ярую и неугасимую ненависть к семейству Аль Халифа. Согласно народной молве, одного из сыновей своих Рахма навсегда «вычеркнул из памяти», забыл и никогда больше не вспоминал о нем. И только за то, что тот, теснимый сильным противником, «отступил и показал врагу спину». В назидание всем сотоварищам-флибустьерам Рахма собственноручно связал руки и ноги сына, и выбросил за борт — на съедение акулам. Каким-то чудом бедолаге удалось все же освободить руки от веревок и спастись. Узнав, что он выжил, Рахма во всеуслышание заявил, что сын-трус для него умер.
В набеге на торговое судно в Заливе участвовало обычно 5–6 быстроходных парусников его пиратской флотилии. Экипажи плененных им бахрейнских торговых судов подвергались поголовному истреблению.
Союз Рахмы с ваххабитами, на территории которых он укрывался (в Даммаме), был обоюдовыгодным. Рахма обретал дарованное ему учением ваххабитов право на морские набеги на «неверных», а ваххабиты, в свою очередь, получали от Рахмы подать — солидный куш от его грабежей, в размере 1/5 с захваченной им добычи. «Разрешенной добычей» для Рахмы являлись и суда персов-шиитов, религиозное учение которых ваххабиты предавали анафеме.
Почувствовав, что империя ваххабитов во главе с родом Аль Са’уд под ударами египетских войск зашаталась, Рахма тут же встал на сторону египтян. Принимал участие в организованной ими экспедиции против Дир’иййи, столицы ваххабитов. Получил от них за это щедрое вознаграждение — разрешение основать отдельное поселение в Даммаме, где он и возвел хорошо укрепленный форт. Для египетско-турецких властей в Аравии пират Рахма представлял в то время определенный интерес. Они именовали его своим «морским сторожевым псом» у «черного хода» поставленной ими на колени империи Са’удов.
Век «флибустьерского царства» Рахмы в Даммаме был недолог. Верные Са’удам бедуинские племена обрушились на возведенный им форт и сравняли его с землей.
Рахма бежал и укрылся в Персии, суда которой до этого нещадно грабил. Но шах имел на Рахму виды — хотел использовать пирата в качестве инструмента для возвращения утерянного им Бахрейна. Потому-то и дозволил осесть в своих землях. Оттуда Рахма стал совершать морские набеги на города и порты Прибрежной Аравии. Отбил даже на какое-то время свой бывший «пиратский удел» в Даммаме (1818).
Опережая ход повествования, скажем, что в 1823 г. Рахма ибн Джабир под нажимом англичан заключил все же с эмиром Бахрейна из рода Аль Халифа «договор о мире и дружбе». Период «мира и тишины», установившийся между ними в соответствии с этим договором, продлился около двух лет. Подтачиваемый неугасимой ненавистью, на склоне лет, почти слепой, Рахма не удержался, и вновь выступил против рода Аль Халифа. В 1826 г. произошла их последняя схватка. Будучи отрезанным от своих кораблей бахрейнской флотилией, Рахма бесстрашно ринулся напролом. Когда стало ясно, что сражение проиграно, что пленения и позорной смерти не избежать, — пират взорвал свое легендарное судно, «Гатрушу», собственными руками. На борту ушедшей на дно «Гатруши», помимо команды, находились его 8-летний сын и преданный телохранитель, раб-исполин Таррар. Так закончился жизненный путь Рахмы ибн Джабира, «короля пиратов» Персидского залива. Сам Залив времен Рахмы английские купцы называли, к слову, «Морем горестей и бед».
Шейх Ахмад Аль Халифа, будучи владыкой Бахрейна, проживал в Зубаре. На Бахрейне, в новых владениях, проводил только лето. Он ввел систему, при которой управлять делами в шейхстве ему помогали два его старших сына — шейхи Сальман (1769–1825) и Абд Аллах (1769–1843), правившие после его смерти вместе. Сам он присматривал за Зубарой, а его сыновья — за Бахрейном, Мухарраком, Ситрой и другими островами архипелага. Похоронили, к слову, шейха Ахмада после его смерти не в Зубаре, а в Манаме, где он и умер (1796). После кончины шейха Ахмада центром «удела рода Аль Халифа» сделался остров Бахрейн. Местом своей резиденции на Бахрейне шейх Сальман избрал хорошо укрепленное поселение Рифа’, лежавшее на возвышенности, а шейх ‘Абд Аллах — остров Мухаррак.
Следует сказать, что уже к 1779 г. два колена племени бану ‘утуб — в Кувейте и Зубаре — располагали совместным флотом, способным противостоять и дать отпор любой из флотилий арабов-соперников с Персидского побережья Залива. Завладев же Бахрейном, развиваясь и активно наращивая торговые связи с землями Индии, Южной Аравии и бассейна Красного моря, они, год за годом, целеустремленно увеличивали свой торговый флот, для охраны которого держали специальные отряды военных кораблей. Состав такого отряда в Кувейте, к примеру, увеличивался пропорционально росту его коммерческого флота.
Овладение Бахрейном (при участии соплеменников из Кувейта и рода Аль Джалахима) помогло зубарскому колену племени бану ‘утуб решить несколько острых для него вопросов, связанных в первую очередь с резким увеличением численности населения Зубары, бывшей уже не в состоянии принять у себя всех желавших в ней поселиться. В Зубару мигрировали, желая в ней укрыться, и бежавшие от ваххабитов семейно-родовые кланы из Неджда, и жители временно перешедшей в руки персов Басры (1775–1779). Поставив под свою власть Бахрейн, семейство Аль Халифа не только существенно расширило территорию своего удела, но и заметно обезопасило «центр власти», перенеся его подальше от «ваххабитской угрозы» — из прибрежной Зубары, на которую заинтересованно уже поглядывали ваххабиты, на лежащий неподалеку от нее островной Бахрейн.
Завладев Бахрейном, зубарское колено бану ‘утуб получило еще несколько дивидендов, а именно: потеснило с Бахрейна, из крупного центра морской торговли края, одного из главных своих коммерческих соперников-недоброжелателей — арабов Абу- Шахра; прибрало к рукам торговые порты Бахрейна и обширные складские помещения, равно как и его доходный жемчужный промысел, не говоря уже о богатых водных ресурсах Бахрейна и его земельных угодьях по выращиванию овощей и фруктов.
Подпадание Бахрейна под власть одной из ветвей племени бану ‘утуб во главе с родом Аль Халифа вызвало злобу и зависть у многих других ключевых участников морской торговли края. Сразу же оскалили зубы, давно ощетинившиеся против него шейхи арабских племенных уделов на Персидском побережье Залива. Нахмурились и косо стали поглядывать в его сторону вожди племенного союза ал-кавсим, конкуренты бану ‘утуб в «морском извозе» товаров из Индии. Зачесались руки в отношении Бахрейна и у претендовавшего на него, и даже некогда владевшего им Маската.
Султан Ахмад ибн Са’ид, правивший в то время Маскатом, пребывал в преклонном возрасте. Смерть султана (15 декабря 1783 г.) повлекла за собой схватку за власть между тремя его сыновьями. Иными словами, как отмечал в своем увлекательном сочинении, посвященном землям и племенам Персидского залива, полковник Майлс, английский резидент в этом районе, Маскат, хотя и облизывался, поглядывая на Бахрейн, был тогда не в том состоянии, чтобы затевать с ним драку (56).
