Порты в Прибрежной Аравии, отмечает Захра Фрис, англичане рассматривали как аванпосты на морских путях в Индию. Обретение этих портов и удержание их — в целях обеспечения безопасности британских владений в Индии — ставили во главу угла своей деятельности в том районе мира, политико-дипломатической, торговой, морской и военной (10).
Интересы Британской империи в Персидском заливе в период до открытия там нефти заключались в сохранении за собой контроля над морскими коммуникациями между Бомбеем и Басрой, служившими ей, равно как тесно связанный с Басрой сирийский Алеппо, мостами в поставках товаров из Индии в Англию (11). Двумя другими важными задачами ее деятельности там в то время являлись: сохранение доминирования Англии в торговле с Ираном, Месопотамией и Южной Аравией — с акцентом на Маскате (до 1797 г.), Йемене и шейхствах Аш-Шамал (нынешних ОАЭ); и борьба с конкурентами в «морском извозе», с тем же флотом племен ал-кавасим. Противостояние с племенным союзом ал-кавасим англичане называли мерой вынужденной, продиктованной необходимостью защиты британских судов от пиратских набегов прибрежных арабов. Карательные экспедиции англичан против уделов арабских мореходов в Ра’с-эль-Хайме, Шардже и Линге (1806, 1809, 1819 гг.) отличались крайней жестокостью. В 1809 г. британцы захватили Ра’с-эль-Хай-му и сожгли значительную часть флота ал-кавасим, владевшего в то время девятьюстами судами. И если акция 1809 г. только подкосила морское могущество ал-кавасим, то экспедиция 1819 г. поставила на нем крест. Поражение племен ал-кавасим в схватке с Британией расстелило, если так можно сказать, ковровую дорожку для дальнейших действий англичан по установлению их абсолютного влияния в зоне Персидского залива. Захват англичанами Ра’с-эль-Хаймы стал знаковым событием в истории их присутствия в Прибрежной Аравии. Ра’с-эль-Хайма являлась самым укрепленным на тот момент городом-портом на всем Аравийском побережье Залива, моделью фортификационного мегаполиса для всех прибрежных арабов. Город защищали три оборонительных стены и 7 тысяч воинов.
Подведя под свой контроль Маскат и шейхства Аш-Шамал (нынешние ОАЭ), английские колониальные власти в Индии в целях надзора над этими землями учредили пост политического агента для Нижнего Залива, то есть для южной части Персидского залива, с резиденцией на острове Кешм в Ормузском проливе. В 1822 г. резиденцию политического агента переместили в Бушир, а сам он стал именоваться политическим резидентом Англии в Персидском заливе. В Бушире резидент оставался до 1946 г., когда новым местом резидентуры сделался Бахрейн (12).
Для повседневной работы с правителями княжеств и шейхами племен Прибрежной Аравии англичане создали сеть постов политических агентов: в Маскате (1758–1971), Манаме (1816–1971), Шардже (1823–1953), Эль-Кувейте (1899–1961), Дохе (1949–1971), Дубае (1953–1971), Абу-Даби (1957–1971) и в Оманском анклаве Гейдар (на территории нынешнего Пакистана, 1863–1958). Задача агентов состояла в защите там британских интересов; в мониторинге текущей ситуации; в сборе сведений о расстановке сил в правивших семействах, племенах, ключевых родоплеменных и торговых кланах; а главное — в склонении арабов Аравии к заключению всевозможных договоров и соглашений, ставивших их в зависимость от Англии.
В 1821 г. англичане сформировали и ввели в выстраиваемую ими систему контроля над районом Персидского залива специальную военно-морскую эскадру — для патрулирования вод Персидского залива. Во времена парусного флота она состояла из 5–7 кораблей, а начиная с 1860-х, с появлением пароходов, — из 2–4 отменно оснащенных военных судов (13). Штаб-квартира эскадры размещалась вначале на острове Кешм (1823–1911). Затем — на острове Хенгам (1911–1935), в том же Ормузском проливе, а потом — на Бахрейне, в Ра’с-эль-Джуфайре (1935–1971).
Практически сразу же с появлением этой эскадры в водах Персидского залива оптовые торговцы жемчугом (тавваши) в ряде шейхств Прибрежной Аравии поставили перед англичанами вопрос об использовании военно-морского потенциала британцев в целях обеспечения безопасности жемчужного лова. Выразили готовность платить им хуву (добровольную дань) — в размере 20 луидоров Марии Терезии (40 рупий) с судна. Взамен этого англичане в сезон «жемчужной охоты» должны были держать, на постоянной основе, один корабль своей эскадры у жемчужных банок — для защиты парусников и ныряльщиков от набегов пиратов (14).
В период с 1805 по 1861 гг. английский политический резидент в Персидском заливе получил, согласно британским источникам, не менее 98 обращений о задействовании английской эскадры в Персидском заливе в целях защиты портовых городов, морских торговых караванов и жемчужных флотилий от набегов пиратов. В том числе 64 — от шейхств Аш-Шамал, 21 — от Бахрейна и одно — от Кувейта (15). В целом ряде случаев такие обращения были удовлетворены, что позитивно отразилось на престиже британской эскадры и имидже англичан в Персидском заливе.
В 1820 г. англичане разместили в этом районе военный гарнизон. Просуществовал он недолго — до 1823 г. Высокая смертность среди его личного состава вследствие болезней, вызванных экстремальными погодными условиями, влажностью и жарой, привели к тому, что Англия приняла решение свои военные силы в Заливе на постоянной основе не держать. И решение это довольно долго оставалось в силе (16).
Суть британской политики в Персидском заливе в концеXIX — начале XX столетий состояла в том, чтобы не допустить создания там военной базы кем-либо из противников и соперников Англии из числа крупных европейских держав. Четко и недвусмысленно ее сформулировал в 1903 г. лорд Лэнсдаун, британский министр по иностранным делам. Мы, заявил он, «будем рассматривать создание военной базы или укрепленного порта в Персидском заливе любой другой державой, как очень серьезную угрозу британским интересам; и будем противиться этому всеми имеющимися у нас средствами» (17).
В период с 1880-х по 1930-е годы усилия британцев в зоне Персидского залива фокусировались на том, чтобы не допустить доминирования в этой части мира ни одной другой державы, кроме Англии; не позволить никому приобрести там какие бы то ни было привилегии, будь то военно-политические, либо торгово-экономические (18).
После обнаружения нефти в Иране (1908), на Бахрейне (1932), в Кувейте (1938), Катаре (1939), Абу-Даби (1958) и Омане (1963), и с учетом опоры британской экономики на эту нефть внимание англичан в зоне Персидского залива сосредоточилось на удержании в своих руках полученных там нефтяных концессий. Это — во-первых. И во-вторых, — на сохранении в «концессионных землях», и как можно дольше, британского протектората.
Англичане добились от правителей целого ряда аравийских княжеств — Кувейта (1913), Бахрейна (1914), Катара (1916), Договорных шейхств (1922) и Омана (1923) — заключения договоров, в соответствии с которыми те взяли на себя обязательство предоставлять нефтяные концессии только с одобрения британского правительства.
Нефтепоисковыми работами в Кувейте (1934), Катаре (1935), Договорных шейхствах (нынешние ОАЭ, 1935) и Омане (1937) занялись первыми англичане. А вот на Бахрейне и в Саудовской Аравии верх взяли американцы.
После обнаружения нефти на Бахрейне (1932), в Кувейте (1938), в Катаре (1939), Договорных шейхствах (1958) и Омане (1963) британское правительство подвигло аравийских шейхов к вложению их доходов от нефти в Англию. Наибольшие инвестиции в британскую экономику сделал Кувейт. В 1953 г. в Лондоне был учрежден даже Кувейтский инвестиционный совет (сейчас это — офис Кувейтского инвестиционного фонда). И поныне Кувейт — ведущий инвестор в экономику Англии. До 1967 г. он оставался крупнейшим иностранным держателем английского фунта стерлинга.
