«Разворачивая наступление на Турецкую Аравию», Англия, сообщали российские дипломаты, в то же самое время стремилась не допустить дальнейшего усиления в этом крае влияния Российской империи. «Политико-дипломатические и торговые акции Санкт-Петербурга, — отмечали они, — являлись предметом пристального внимания Лондона, Калькутты и Бомбея» (30). Англичане, «создав себе прочное положение на побережье Аравийского полуострова, довольно ревниво оберегали шейхов арабских племен от возможности воздействия на них других держав». Сношениями с этими шейхами, информировал Санкт-Петербург посол Российской империи в Константинополе Иван Алексеевич Зиновьев (1857–1917), ведал английский резидент в Бушире. Опираясь на британские военные силы в Персидском заливе, он держал их в полном повиновении (31). Английские негоцианты, говорится в донесениях русских дипломатов, делали все, что от них зависело, чтобы «помешать успеху наших коммерческих предприятий» (32). Через своих представителей в Персидском заливе они проводили «соответствующую обработку шейхов племен» и торговцев, всячески настраивали их против русских купцов.
России удавалось парировать действия Англии. Русский торгово-промышленный капитал уверенно завоевывал позиции на новых для него рынках в Аравии и в бассейне Персидского залива в целом. Повышенным спросом в шейхствах Договорного Омана, к примеру, пользовался русский ситец. Некоторые его виды, доносили российские дипломаты, приобрели такую популярность, что в английских колониальных владениях в Индии их стали даже «подделывать и сбывать в Аравии под именем русских» (33). Лучшей мукой на рынках Хиджаза считалась тогда русская. Поэтому муку, поступавшую в Аравию из других стран, часто продавали там под русской маркой — «Москобия» в речи арабов Аравии. Лучшим огнестрельным оружием бедуины Северо-Восточной Аравии, в том числе Кувейта, Катара и Бахрейна, называли винтовку Мосина. Торговали «ружьями московитов» на рынках Прибрежной Аравии охотно, как следует из отчетов российских дипломатических постов в Аравии (Джидда) и Месопотамии (Басра, Багдад), поскольку торговля эта приносила хорошую прибыль.
Архивные документы и факты истории свидетельствуют, что главная цель российской политики в зоне Персидского залива, «политики дела», состояла в обеспечении торгово-коммерческих интересов России.
Британская империя и Бахрейн
Первый документально подтвержденный контакт британского официального лица с правителем Бахрейна состоялся в 1816 г., когда капитан Уильям Брюс, английский резидент в Бушире, посетил Бахрейн. Согласно народной молве, британцы собирались, дескать, оказать тогда помощь Маскату в захвате Бахрейна. Однако визит У. Брюса на Бахрейн и его встреча с правителем Бахрейна, увенчавшаяся заключением Договора о дружбе, развеяли все эти слухи.
В конце 1819 г. англичане активно зондировали вопрос о расширении отношений с Бахрейном. Ясно давали понять, что готовы были бы выступить в роли защитника Бахрейна от внешней угрозы, и оставаться таковым до тех пор, пока правители Бахрейна придерживались бы линии мира и сотрудничества с Англией.
Следующим шагом Британской империи по водворению своего влияния на Бахрейне стало присоединение Бахрейна к Генеральному договору о мире, заключенному англичанами с шейхствами Договорного Омана (Шарджа, 05.02.1920 г.) после карательной экспедиции 1819–1820 годов во главе с генерал-майором сэром Уильямом Кейром (аналогичные экспедиции предпринимались британцами в 1805–1806,1809-1819 гг.). Согласно этому договору, шейхи обязались «навсегда прекратить пиратство на море и грабежи на суше». Англичане, в свою очередь, зафиксировали готовность к принятию мер по поддержанию в Персидском заливе «мира и тишины», а также по пресечению работорговли. Решение о присоединении Бахрейна к Генеральному договору о мире шейхи бахрейнских племен приняли на совете (маджлисе), состоявшемся 23.02.1820 г.
Хотя род Аль Халифа пиратством и не занимался, но подвластный ему Бахрейн являлся одним из рынков по сбыту всех тех грузов и товаров, что племена ал-кавасим, проживавшие на Оманском побережье, в Шардже и Ра’с-эль-Хайме, захватывали во время набегов на торговые суда. Известно, что пиратам дозволялся также доступ в бахрейнские порты для пополнения запасов воды и продовольствия.
Интересно, что как только Бахрейн объявил о присоединении к данному договору, имам Маската заявил о намерении «вернуть Бахрейн». Генерал-майор Уильям Кейр, руководитель английской карательной экспедиции и он же лицо, подписавшее Генеральное соглашение о мире, который находился в то время у побережья Аравии, — что не менее интересно, — не смог (или не захотел?!) четко и ясно изложить позицию Англии в отношении такого рода намерений. И это в свете только что принятого правителями шейхств Прибрежной Аравии Генерального договора о мире. Заявил, что имам Маската — независимый правитель, и вправе поступать так, как сочтет нужным. Правителю же Бахрейна рекомендовал договориться с султаном Маската, что тот, не имея возможности для маневра, и сделал. Военную кампанию, задуманную Маскатом, удалось предотвратить — в обмен на согласие правителя Бахрейна на выплату Маскату ежегодной дани в размере 30 тысяч талеров Марии Терезии. Все это свидетельствует о том большом внимании, что, по сравнению с Бахрейном, англичане уделяли тогда Маскату (34).
В 1822 г. случилось нечто, из ряда вон выходящее. Английский резидент в Бушире Уильям Брюс, совершенно неожиданно для английской колониальной администрации в Индии, во время встречи с губернатором Шираза, высказался в пользу сюзеренитета Персии над островами Бахрейнского архипелага. Более того, будто бы обещал даже содействие персам в достижении понимания по данному вопросу с родом Аль Халифа. Как только об этом стало известно английским властям в Бомбее, они тут же дезавуировали заявление Уильяма Брюса, целиком и полностью, как противоречащее официальной точке зрения британского правительства по данному вопросу, и сняли Брюса с его поста.
Преемник У. Брюса, лейтенант МакЛеод, посетил Бахрейн в 1823 г., и заверил шейхов Сальмана и ‘Абд Аллаха, что мнение Брюса было сугубо частным, что никаких изменений в политике английского правительства в отношении Бахрейна не произошло, и что она остается прежней (34*).
В 1835 г. шейх ‘Абд Аллах ибн Ахмад Алъ Халифа (правил 18341843) не согласился поставить свою подпись под Первым морским соглашением (иногда его еще называют Договором о мире на море). Этот документ фиксировал «исключительные права» Британской империи в Персидском заливе, в том числе право надзора за морскими промыслами и право на «поддержание тишины» на жемчужных отмелях во время сезона жемчужной ловли.
Дело в том, что, арабы Аравии, несмотря на взятые ими обязательства, продолжали совершать морские набеги на жемчужные флотилии друг друга во время «жемчужной охоты». И тогда капитан Хэннел, английский резидент в Персидском заливе, инициировал введение в договорную систему Англии с арабскими шейхствами Персидского залива еще одного договора — о мире на море. Согласно этому документу шейхи обязались воздерживаться от любых враждебных действий в отношении друг друга на море в течение шестимесячного сезона ловли жемчуга. Он перезаключался каждый год, а в 1943 г. был пролонгирован сроком на 10 лет.
