Когда же о махинациях его стало известно английскому резиденту от тех же индусов-банйанов, и тот учинил расследование, то Саффар, прознавший об этом, попытался через визиря отозвать у оружейной фирмы приобретенное у него означенное выше разрешение. Фирма сделать это отказалась. Прошло еще какое-то время, и в январе 1898 г. шейх ‘Иса арестовал все принадлежавшее этой фирме оружие, хранившееся на складах Саффара.
В то самое время имели место разногласия и неурядицы в самом семействе Аль Халифа. Резидент хотел знать обо всем происходившем как можно больше. Но это оказалось не в силах Саффара, серьезно скомпрометировавшего себя в глазах правящего семейства. Он даже о поездке шейха Хамада, старшего сына шейха ‘Исы, в Бушир, в ноябре 1897 г., проведал только несколько дней спустя после его отъезда из Манамы. Все указывало на то, что Саффара надо было менять, и как можно скоро.
Прибыл же шейх Хамад в Бушир, чтобы повстречаться с английским резидентом и заручиться официальной поддержкой британских властей его статуса как наследника-преемника своего отца в качестве правителя Бахрейна. Дело в том, что амбиции на власть имелись тогда и у шейха ‘Али ибн Ахмада, племянника шейха ‘Исы. Его отец, брат шейха ‘Исы, играл ключевую, можно сказать, роль в управлении Бахрейном до своей смерти (1888). Шейх ‘Али пошел в отца — был деятельным, энергичным и более компетентным в делах, чем шейх Хамад. Пользовался большим, чем тот, уважением и авторитетом среди бахрейнских племен и торговцев. Зная обо всем этом, шейх ‘Иса хотел добиться от англичан признания ими в качестве престолонаследника его сына Хамада, и чтобы они открыто заявили об этом. Шейх ‘Иса официально провозгласил его своим преемником в октябре 1897 г.
Видя, что мнение о нем политического резидента стало резко меняться, и не в лучшую сторону, а в глазах правящего семейства и вовсе основательно пошатнулось, Саффар, дабы удержаться на своем месте, весьма доходном для него, пошел, как говорится, во банк — направил в адрес резидента несколько крайне нелицеприятных для шейха ‘Исы донесений. В одном из них (от 02.07.1898) привел перечень репрессивных, как он их назвал, мер шейха ‘Исы в отношении своих подданных в целях получения личной выгоды, что, по мнению Саффара, усилило их недовольство своим правителем и вызвало раздражение в правящем семействе. Отметил, что некоторые члены семейства Аль Халифа, как ему стало известно, недовольные действиями шейха ‘Исы, и, опасаясь гонений и притеснений с его стороны, намеревались даже бежать с Бахрейна, и укрыться в соседних уделах, в частности в Кувейте.
В том же самом послании Саффар признал, что влиять на мнение шейха ‘Исы и принимаемые им решения он не в состоянии. Указал, что когда давал шейху ‘Исе советы, то он, похоже, пропускал их мимо ушей, ибо поступал всякий раз по-своему.
Надо сказать, что шейху ‘Исе было совсем непросто. Ведь чтобы бахрейнские племена признали шейха Хамада его безальтернативным преемником у руля власти, он должен был платить им, регулярно и щедро. Такие платежи с течением времени становились для него довольно тяжелым финансовым бременем, которое он, в свою очередь, перекладывал на плечи торговцев, со всем вытекающим из этого последствиями — их раздражением и недовольством.
Британцы готовы были признать шейха Хамада преемником власти на Бахрейне, но только взамен, как у них водится, чего-то конкретного и очень для них важного. В данном случае — в обмен на передачу им в управление таможни. Шейх ‘Иса этого старательно избегал, хитрил, как мог, и изворачивался. Подбивали его к «неповиновению», как доносили англичанам их агенты, не только некоторые влиятельные семейно-торговые кланы, но и старейшины религиозных общин. Убеждали шейха в том, что опасаться ему нечего, что никаких прав у бриттов на вмешательство во внутренние дела Бахрейна нет, и допускать этого не стоит. Отмечали, что шейх ‘Иса — правитель независимый, и вправе поступать так, как считает нужным. Однако не принимать во внимание требований англичан шейх ‘Иса, учитывая все заключенные Бахрейном договоры с Британской империей, конечно же, не мог.
10.01.1899 г. лорд Керзон, вице-король Индии, отдал распоряжение М. Миду, политическому резиденту в Персидском заливе, чтобы тот сообщил шейху ‘Исе, что Англия — не против того, чтобы признать шейха Хамада, сына шейха ‘Исы, его преемником. Но одновременно с этим резиденту надлежало попытаться убедить шейха ‘Ису в необходимости реформирования таможни, и подвигнуть его к тому, чтобы он обратился к англичанам с просьбой предоставить ему для надзора за ней квалифицированного офицера английской таможенной службы.
В конце февраля — начале марта 1899 г. резидент побывал на Бахрейне. Повстречался и переговорил с шейхом ‘Исой. Обсуждая вопрос о таможне, шейх сказал, что ему нужно посоветоваться с членами совета старейшин своего рода, никак не обмолвившись при этом, что за шесть месяцев до встречи с М. Мидом он уже перезаключил с индусами-банйанами договор на управление таможней еще на два года. Находясь на Бахрейне и узнав об этом, резидент пожурил шейха за то, что тот принял столь важное решение, не посоветовавшись с ним, как тот должен был сделать согласно заключенному между ними договору от 1892 года. Происшедшее в очередной раз и со всей очевидностью продемонстрировало резиденту, что Саффар, их нештатный агент на Бахрейне, никаким влиянием на острове не пользуется.
В 1899 г. произошел один инцидент, малоизвестный, кстати, даже среди российских историков-арабистов, связанный с деятельностью на Бахрейне американского миссионера С. Цвемера, одного из самых известных исследователей-портретистов Аравии, истории, обычаев и традиций ее народов.
До Бахрейна, где С. Цвемер открыл начальную школу и написал интереснейшую книгу об «Острове арабов» («Аравия: колыбель ислама», 1900), он работал в Басре и Маскате.
Ссылаясь на жалобы, поступавшие, якобы, от шейха ‘Исы, обвинявшего С. Цвемера во «вмешательстве в религиозные дела» жителей Манамы, англичане «рекомендовали» С. Цвемеру, «в целях его же безопасности», покинуть остров, и как можно скоро. Донесли это мнение и до сведения американского консула в Багдаде.
Намерения англичан заключались в том, чтобы прикрыть миссионерскую деятельность американцев на Бахрейне. Они опасались, что вслед за американскими миссионерами на Бахрейн могут потянуться и французские, и немецкие, и, не приведи Господи, русские миссионеры. То внимание, что Российская империя, Германия и Франция стали проявлять к Персидскому заливу, настораживали и даже пугали Англию. Ведь до этого им приходилось иметь дело только с одним соперником-претендентом на лидерство в Персидском заливе — с Османской империей, а тут, вдруг, обозначилась еще и настоятельная необходимость противостоять активизировавшейся деятельности в том районе мира трех крупных мировых держав. Особенно беспокоили британцев русские, цель выхода которых к «теплым водам», то есть к Персидскому заливу, состояла, как они считали, не иначе как в том, чтобы «забрать у них Индию».
Не осталось незамеченным у англичан — с учетом их настороженного отношения к появлению в Персидском заливе «чужаков» в лице Германии, Франции и России — и посещение Бахрейна, в мае 1895 г., французом Гогуйером, знаменитым торговцем оружием, проживавшим в Маскате. Узнав, что принимал его у себя влиятельный на Бахрейне торговец жемчугом, Мухаммад ибн ‘Абд ал-Вахаб, организовавший ему встречу с шейхом ‘Исой, англичане всполошились уже не на шутку. Особенно встревожили их слухи о том, что во время встречи с бахрейнскими торговцами Гогуйер призывал их встать под защиту Франции. Обещал им выдачу сертификатов о французском гражданстве, что, как он подчеркивал, надежно оградило бы их от «назойливых вмешательств» англичан в их коммерческие дела.
