С учетом нацеленности англичан на продвижение влияния Британской империи в Восточной Аравии генерал-губернатор Басры Нафиз-паша предпринял ряд мер. Распорядился (в феврале 1888 г.) увеличить турецкий военный контингент, расквартированный на побережье Эль-Хасы, пополнить углем склад в Ра’с Таннуре и расширить формат турецкого присутствия в Катаре — открыть угольную станцию в Эль-Бида’а и усилить военный гарнизон.
В 1888 г., свидетельствуют документы Архива внешней политики Российской империи, турки, обеспокоенные активизацией деятельности Англии в Катаре, довели численность своего военного гарнизона в Эль-Бида’а до 250 человек, и направили туда — для пребывания на постоянной основе — военное судно.
Где-то в промежутке между февралем и июнем 1888 г., повествует арабский историк Талал Тауфик Фарах, к англичанам начали поступать сведения о намерении турецких властей в Эль-Хасе «поправить форт в Зубаре» и разместить в нем военно-сторожевой пост. Из донесений агентов следовало, что работы по восстановлению форта в Зубаре турки собирались возложить на Насира ибн Мубарака и шейха Джасима. Это не могло не насторожить англичан и не вызвать с их стороны ответных действий.
Обеспокоенность британцев, вызванную активизацией турок в Катаре, подогревали и давние разногласия шейха Абу-Даби с шейхом Эль-Бида’а по вопросу о принадлежности Эль-‘Удайда, не раз уже перераставшие со времени их возникновения (1869) в кровопролитные конфликты (один из них, к примеру, имел место в 1882 г.). К 1888 г. разногласия эти вновь обострились. В 1888 г. шейх Абу-Даби предпринял набег на Доху. Катарцы ответили набегом на племя бану йас в оазисе Лива (1889). Англичане опасались, как бы победителем из затянувшейся междоусобицы не вышли катарцы. Они полагали, что такое развитие событий таило в себе угрозу проникновения турок через «катарский шлюз» из Верхней Аравии на юго-восток Аравийского полуострова, в «зону влияния» британцев.
Не могла не насторожить англичан и бурная деятельность Акифа-паши, нового турецкого муташаррифа Эль-Хасы. Согласно сведениям, полученным ими от их агентов (май 1890 г.), Акиф-па- ша вынашивал планы насчет того, чтобы, подняв из руин (руками шейха Джасима) Зубару и основательно порушенный Хор-эль- ‘Удайд, назначить в оба эти места, а также в Доху и Эль-Бакру, турецких мудиров (глав городов). Помышлял он и о том, как доносили агенты, чтобы вслед за учреждением турецкой администрации в перечисленных выше городах, открыть там турецкие таможенные посты (в первую очередь в Дохе и Эль-Бида’а) и разместить турецкие военные гарнизоны. Намеревался также ввести верблюжий патруль на побережье Эль-Хасы, дабы положить конец, как докладывал своему руководству, поощряемому бриттами контрабандному ввозу оружия, притом как в саму провинцию Катар, так через нее и в племена Неджда (8).
Что касается конкретно шейха Джасима Аль Тани, то скрытое недовольство и даже ярость на турок, в руки которых он в свое время отдался, вызвали у него планы Акифа-паши в отношении турецкого подданного Мухаммада ибн ал-Ваххаба, именитого торговца жемчугом и влиятельного среди коммерсантов Восточной Аравии человека. Вначале Акиф-паша подумывал о том, чтобы поставить его его мудиром Зубары, а потом назначить и каиммакамом Катара (вместо шейха Джасима). Надо сказать, что торговец этот ссориться ни с шейхом ‘Исой, правителем «жемчужных островов» Залива, считавшим Зубару своей вотчиной, ни с шейхом Джасимом, лидером племен Катара, ни с всесильными англичанами не хотел. И предложение, сделанное ему муташаррифом Эль-Хасы, отклонил. Более того, информировал о нем и шейха ‘Ису, и шейха Джаси- ма, и англичан (9).
В сентябре 1890 г. англичанам стало известно, что на должность мудира Зубары выдвинут некто Асиф-бей, опытный турецкий чиновник из Басры. К счастью шейха Джасима и англичан, план по укреплению власти турок в Катаре, задуманный деятельным му- ташаррифом Эль-Хасы, так и не был реализован. В конце 1890 г. Акиф-паша по состоянию здоровья оставил Эль-Хасу, и вскоре умер. С учетом прохладной реакции Константинополя на его «дорогостоящие аравийские задумки» новый муташарриф Эль-Хасы ни желания, ни готовности к тому, чтобы продвигать в жизнь идеи и замыслы своего предшественника, не проявил. И, как следствие, Асиф-бей в Зубаре так и не появился, и планы относительно учреждения постов турецких мудиров во всех четырех городах Катара так и остались нереализованными.
В 1892 г. заметно накалилась атмосфера в отношениях Катара с Бахрейном. В августе 1892 г., спустя всего несколько месяцев после заключения Бахрейном Исключительного соглашения с Англией, в Манаму от агентов шейха ‘Исы в Катаре стали поступать сообщения о том, что шейх Джасим и Насир ибн Мубарак вербуют на севере Катара бедуинов для набега на Бахрейн. Новость эта серьезно встревожила тамошнее население. Торговцы-индусы, к примеру, арендовали парусники и загодя погрузили на них все хранившиеся на складах товары и другую ценную собственность на случай, если придется все же оставить Бахрейн и бежать.
Англичане в жесткой форме уведомили шейха Джасима и Насира ибн Мубарака о последствиях, ожидаемых их, случись, они решатся напасть на Бахрейн. Известили также турецкие власти в Басре о готовившейся акции против Бахрейна с территории Катара, и получили ответ, что турецкая администрация в Эль-Хасе сделает все, что в ее силах, чтобы этого не допустить.
На самом же деле подобных помыслов у турок не было и в помине. И подтверждением тому — бурная деятельность нового градоначальника Эль-Катифа (прежний лишился своей должности во время поездки в Эль-Катиф генерал-губернатора Басры). Приступив к исполнению своих обязанностей, он сразу же начал настойчиво добиваться от турецких центральных властей принятия жестких мер в отношении «распоясавшегося», как писал в своих донесениях, Бахрейна. Будучи обеспокоенным возможностью организации руками подвластных туркам арабов враждебной акции против Бахрейна, подполковник Тэлбот, занявший пост британского политического резидента в Персидском заливе, срочно отправил к побережью Бахрейна канонерку «Сфинкс». Приказ, отданный им командиру судна, гласил: любой попытке набега на Бахрейн воспрепятствовать, жестко и решительно! И угрозу безопасности Бахрейну посредством мер, принятых им, удалось устранить.
В том же 1892 г. произошел серьезный кризис в отношениях Катара с Османской империей. Порта, сообщали российские дипломаты, намеревалась даже арестовать шейха Джасима Аль Тани, и направила в Эль-Бида’а «военную силу». Формальным поводом для этого явилось то, информировал внешнеполитическое ведомство Российской империи консул в Багдаде Алексей Федорович Круглов, что шейх Джасим не разрешил туркам открыть в нескольких городах Катара таможенные посты и назначить турецких чиновников в администрации Зубары, Эль-Вакры, Эль-Бида’а и Хор-эль-‘Удайда.
«Несколько времени тому назад, — говорится в депеше Алексея Федоровича Круглова от 26.10.1892 г., - возникли беспорядки среди арабских племен, населяющих местность, известную под именем Эль-Катр [Катар]. Названная местность в последнее время… обратила на себя внимание английских агентов» (10). Хотя в 1871 г. Катар и вошел «в сферу влияния турецкого правительства», отмечал А. Ф. Круглов, «англичане, по-видимому, не отказались от своих претензий на эту часть Аравийского побережья». Поддерживают сношения с шейхом Джасимом, «несмотря на то, что он носит звание каймакама [каиммакама] турецкого правительства» (11)
