Дошло, что таки удалось ему найти мутанта, точнее мутант его нашел. Трактор странно двигался какими-то рывками, заднее колесо продолжало вращаться, и потому опрокинутый на бок сельхозинвентарь елозил по дороге, скрежеща железом о камешки, да впридачу еще и продолжало что-то хрустеть и сминаться, потому как атаковавшее трактор существо старалось изо всех сил выдрать еще живого человека из хлипкого жестяного укрытия, словно устрицу из раковины.
Кабина продолжала сплющиваться, словно алюминиевая банка под сапогом, со странным дребезгом отскочила крыша, открыв вид на поднятую дергающимся трактором пыль, а неумолимо продавливаемая боковина вдруг застопорилась. Виктор, барахтаясь в ставшем ужасно тесном пространстве, вдруг догадался - почему. Старый пулемет встал враспор и принял на себя вес колотящегося на кабине чудища. Но он же и не давал вылезти сквозь открывшийся в сорванной крыше проем, зажав Викторовы ноги. На счастье сурвайвера ствол смотрел вверх, упираясь раструбом пламягасителя как раз в трещащую под тяжестью упыря жестянку. И, моментально оглохнув от лязгающего грохота в тесной кабине, Витя нажал на спусковой крючок. Струя пуль - на весь диск, ушла в небо и - как надеялся стрелок, хоть как-то зацепила мертого врага, потому что жесть жбонькнув, выправилась немного, свалилась с нее тяжесть. Пулемет, как-то устало, завалился вбок, до конца выполнив свою роль и защитника и оружия и подпорки.
Не очень рассуждая, Виктор выпихнулся через дырку в крыше, сиганул на четвереньках десяток метров, тягостно ожидая хрустящего удара сзади и, наконец, оглянулся. Мертвец был за трактором, виден был только частично, но явно двигался, причем Витка опять ужаснулся тому, насколько же эта мертвячина разожралась. Передернуло ледяным ужасом - все оружие, кроме пистолета осталось в кабине. А пистолет... Как только мертвая туша вывалилась из-за трактора, никчемность пистолета стала очевидной. С тем же успехом в эту громадину можно было бы плеваться жеваной бумагой из трубочки. И не видя ничего другого, Витя рванул как давно не бегал - опрометью, стремглав, ощущая тяжелый топот за спиной, совсем рядом - на один удар сердца отставала мертвячина, а сердце билось у Витьки с пулеметной частотой. Хорошо еще оказалось, что мощь этого мутанта мешала ему бежать быстро, несколько первых секунд Виктор ужасался тому, что вот сейчас вцепится, завалит и конец - но к счастью скорость виденного раньше рывка не была видимо постоянной для этой твари, теперь он бежал медленнее, но не отставал.
Выходило так, что теперь идет марафон и проиграет тот, кто первым устанет. Виктор несся во весь дух, оргызками мыслей ругая себя за то, что давно не бегал, теперь это было ему крайне сложно, дыхание сбилось. Ноги толкали тело вперед не упруго и не так быстро, как хотелось бы, тварь перла сзади, словно привязанная. Чуть-чуть придя в себя, сюрвайвер попытался хитрить, оставлять между собой и тушей стволы деревьев, проскакивая между стоящими рядом, надеясь, что тупая сволочь застрянет, но мертвяк на такие козни не клюнул - и не отстал, а вот Витька чуть не навернулся, поскользнувшись на скользких корнях раздвоенной березы. И если усталость уже гнула Витьку, то преследователь пер по-прежнему, напористо и неотвратимо.
Под ногами захлюпало, мох опеределенно стал мокрым и со смертной тоской пришло понимание - загнал гад в болото, тут болот полно, сейчас завязнуть - и конец! Попытался кинуться вбок, но чудом увернулся от маха горилльего вида ручищи, взвизгнул, кинулся туда, куда еще было можно, проваливаясь уже по колени. Тварь явно соображала, что делает - совсем неподалеку мелькнули в кустах рваные яркие тряпки, бывшие когда-то женской броской модной спортивной курточкой. Виктор еще удивиться успел тому, что вроде как среди ошметьев успел за долю секунды опознать длинный предмет, странно похожий на человечью бедренную кость, тут же забыл об этом. Стало глубже, ледяная вода нагнала ознобу поболее, чем было, а было и так на пределе. Ноги выдирать становилось все сложнее, вода треножила, вязко хватая тысячами липких лапок, тварь плескалась теперь совсем рядом, еще чуть-чуть - и все, конец! Успел схватиться за ветки жидкого кустарничка, рванулся так, что мышцы затрещали - или кусты? Выдернул себя на секунду из жижи, оставив болоту на память оба сапога, перекатился по мелким кустам, судорожно схватил глоток воздуха и, помня только два правила хождения по болоту - держаться растительности и выбирать ту, что цветом потемнее, ярко-зеленая травка как раз над трясиной, запрыгал ополоумевшим зайцем, наваливаясь на проминавшиеся в мягко-рыхлую поверхность болота кустики. Прыгал, словно по громадному матрасу, то и дело проседая и стараясь бежать на четвереньках, чтобы тяжесть свою рассредоточить. Исчадие зла стало отставать, оно было тяжелее, шло по кратчайшей прямой, потому ему приходилось труднее. Но его мощь пока позволяла переть танком.
Когда сил у Витьки практически не стало вовсе, в глаза бросилось веселенькое свеженькое зеленое пятно. Ясно было, что удрать не получится - выдохся Витек полностью. Оставалось последнее возможное и, собрав всю свою волю в кулак, шатаясь как пьяный, сюрвайвер кинулся в обход пятна, даже не думая о том, что тварь может тупо последовать по следам. Последний рывок Витки обессилил его полностью, ноги заплелись окончательно и он сел, с хлюпаньем и чавком, прямо на просевшую под его весом кочку. Глянул затравленно на преследователя. Тот был метрах в пяти. Дыхание у Виктора остановилось, руки вяло тянули из кобуры мокрый и скользкий пистолет, который стал словно пудовым.
Тварь не издала ни звука, и это было самым диким в ее победном рывке. В облаке из грязных брызг туша, изгвазданная в болотной жиже, мертво-серая с ошметьями-лоскутьями неопознаваемой уже одежды взвилась над поверхностью болота и грохнулась в метре от Витьки, инстинктивно поджавшего ноги. Грохнулась прямо на аккуратную зеленую лужаечку. Лапа с когтями хлестнула по мху, совсем рядом от босой ступни Виктора, вырвала пласт мха, оставив быстро затягивающуюся коричневой жижей борозду - а второго замаха уже не вышло. Витька со скрипом перевел дух, его трясло, но он сидел и как зачрованный смотрел на бултыхающуюся в болотном окне тварь. Мертвечина просела сразу и глубоко и теперь тонула в трясине, тупо ворочаясь и погружаясь все глубже и глубже.
Виктор наконец-то отдышался. В голове прояснилось и, хотя зубы стучали словно отбойный молоток, но он немножко стал приходить в себя. Хотел встать - и не смог, ноги не держали. Сидел в ледяной жиже и не замечал этого, тупо глядя, как медленно проваливается в топь ворочающееся совсем рядом существо, самую малость не доставшее его зубами. Потом решил не ждать финала, мало ли, что еще произойдет. Тварь влипла капитально и теперь вряд ли сможет отсюда вылезти самостоятельно, а уж Витя никак не горел желанием ей помогать. Встал, как столетний немощный дед и побрел к берегу, удивляясь тому, как смог так ловко выбирать дорогу - идя без всякого преследования и сосредоточившись, он дважды ухитрился провалиться мало не по пояс и вылез просто чудом, благо старался придерживаться кустов, держась за ветки почти все время, обходя открытые пространства и особенно - аккуратные и веселенькие полянки-окна.
Вылез не там, где ожидал, пропетлял по лесу еще с час, наконец добрался до угомонившегося уже трактора. Посмотрел на расковыренную кабину, повздыхал. Первым делом выволок свой пулемет, сменил диск на полный и, поглядывая по сторонам, поспешно, непосушными одеревеневшими пальцами набил патронами пустой. Все так же устало поплелся к коттеджам, не замечая, что и погода разгулялась и потеплело. Забрался в ближний коттедж, подпер двери и устроился, скинув со стоном свою мокрую и грязную одежку на здоровенной кровати. Его знобило, потому пришлось навалить все тряпье, что нашел. И все равно - всю ночь мерз.
