Есть армия, но слабая - сожрут. Не удосужился развить металлургию и сделать качественное оружие - тем более сожрут. Нет у тебя портов и рынков с дорогами - не будет торговли, будешь нищим. Нету дипломатов - не будет союзников и торговых преференций. Нету канализации и водопровода с банями - будут постоянно эпидемии. И опять таки - мигом сожрут соседи.
Игрушка была интересная и красиво сделанная, хотя я и не знаток древней истории, а поиграл в свое время с удовольствием. и да, отчасти и потому оказался привитым к этой эпидемии идиотии в плане борьбы со своим государством ради страны, ага. Обычно в каждой американской игре всунута пропаганда, в "Риме" это правильная пропаганда - лучше быть здоровым, сильным и богатым, чем больным, слабым и бедным. Потому игра и не бесила, как, например, бесили "Панцергенералы" в которых американские войска были самыми сильными, а советские - самыми слабыми и потому надо было все время выкручиваться, чтоб победить.
- Признаю, что рациональное зерно в твоем предложении есть. Хотя литература - это скользкая тема. Особенно для нас.
- Ага. Я еще в детском саду анекдот слыхал о том, как представителей разных национальностей попросили написать книгу из жизни слонов. Англичанин представил кожаную книжку со статистикой и таблицами 'Торговля слоновым бивнем и ее роль в английской экономике', немец, прикатил на тележке многотомный труд 'Введение в жизнь слонов', француз - 'Любовь у слонов', американец - карманный справочник Херкимера 'Все о слонах', наш выдал советскую 'Россия - родина слонов', и дореволюционную - вместо книги на подносе принес записку с ятями и ерами 'Страшно болела голова, и весь вечер мешали гости и слуги'. Чушь это все, духовность. Сколько человек вскрыл - ни у одного не нашел, так что сужу по виденным перед Песцом творениям - верх креатива у высокодуховных - голая волосатая жопа на сцене. Лучше пусть Аверченко читают.
- Его-то зачем?
- А наглядный фейл еще того времени борца с системой. И выкинули его на помойку, он потом обижался, что призывал революцию, девушку в красном платьи, а явился амбал и напинал заслуженному борцу по заднице. И так ведь и не понял, что заслуженно получил по горбу лопатой. Скажешь нет?
- Рад был бы возразить, но на прошлой неделе как раз с одним таким общался. Не угомонились. Уже вроде все рухнуло, но нет, надо доламывать ради свободы. Настоящий такой селфмейдмен, ага. Сам образование получил, сам стал специалистом, все понимает, потому спорить с ним быдлу нельзя.
- А ты что? Полез в карман за словом? - хмыкает братец, отправляя коротенький окурок в урну.
- Нет. Просто спросил - сам он построил здание института, оснастил классы, выучил профессуру, которая ему знания вбивала, оборудование там всякое изобрел, теории доказал, методики составил и учебники для себя написал, молчу уж про канализацию в институте и водопровод в столовке - вспоминаю я недавнюю перепалку.
- И что ответил?
- ОН не снизошел. А я ему прописал дополнительно хлористый кальций по ложке в день.
- Мелко, Хоботов!
- Да я знаю. Но не удержался.
- Ну, ладно. Живи долго, а я пойду. Работы много, а нас, судмедов мало осталось на все про все. Оно, конечно, сейчас попроще, но все же офигеть можно. Хотя вспоминаю пиковые случаи тогда все равно с ностальгией. Вон помню прокорячился до полуобморока, когда один фрукт по синей заре пошел с топором обидчика курощать, тот ему долг не возвращал. Ну и зарубил пятерых посторонних. Вот где писанины было... А все равно - ностальгия. Бывай!
Завидую я своему братцу, все у него вот так - просто и по полкам разложено. "Режьте черного, он жирнее!" одним словом.
Мне в этом плане сложнее. Не скажу, что братец обладает синдромом Даннинга - Крюгера, это когда чем меньше человек знает, тем больше он самоуверен и не подвержен никаким сомнениям, но что есть - то есть. Раз что решил, то без экивоков. А я вечно себя ругаю за мысли про то "а может вот так было бы и лучше!" И часто это просто мешает.
Главная принять сразу не может, приходится подождать минут десять. Сидеть на стуле в приемной как-то нудно, по своей привычке вываливаюсь в коридорчик, прогуливаюсь. Секретарша обещает позвать, как только - так сразу.
Бывает, что мысли и ассоциации приходят в голову непонятно каким путем, но иногда удается отследить - откуда у мыслей ноги растут. Потому непойми откуда пришедшие воспоминания о славных студенческих годах и о бурной работе моих приятелей - однокурсников в мрачных подвалах анатомического корпуса ясно дело вызваны упоминанием братца о его клиентах оттопоренных когда-то.
Никто бы и не заподозрил, что субтильные обычные студенты, подрабатывающие старлабами на кафедрах анатомии и оперативной хирургии вполне годились бы в викинги или палачи. На кафедрах в плане практической работы студентусы отрабатывали владение скальпелями, пинцетами и всем прочим набором никелированной инструментщины.
Надо же понимать будущим врачам, что у человека внутре. Вот и отсепаровывали мышцы, выделяли нервы и сосудистые пучки на анатомии, а выше - в оперативке более старшие курсы браво удаляли аппендиксы, делали трепанации черапа, ампутации и всякие прочие простенькие хирургические операции. Понятное дело - на человеческих трупах, добротно законсервированных в подвальных ваннах с формалином и доставляемых на грузовом лифте в учебные комнаты. Поговаривали, что там, в глубинах ванн, можно было найти еще померших немецких военнопленных, но полагаю. что это были одинокие старики и старухи из богаделен. Кем бы ни были покойники, но после студенческой работы их тела разлохмачивались до такой степени, что более никуда употреблены быть не могли.
У института был договор с кладбищем и отслужившие свое трупы периодически увозили хоронить. Нюанс был в том, что транспортом для такого дела был полудохлый каблук-"москвич", куда гробы не влезли бы точно, да и финансово даже в советское время выгоднее было доставлять на погребение компактные ящики.
Потому попавший на место старлаба студент волей-неволей, а должен был исполнять обязанности по упаковке останков в ящики. За место старлаба кафедр анатомии, оперативки - и курса судебной медицины - держались - там давали денег побольше и за вредность - молоко впридачу, в пирамидках картонных.
Да и в общем обязанности были не так, чтоб сложны, вот разве что фрагментирование отработанного материала было тяжеловато сперва. Приходилось это делать топором, на манер городского палача, занимающегося четвертованием. Сначала моим приятелям было адски сложно - все-таки горожане, вчерашние школяры. Тела после формалина - твердые, словно мумии, рубить такое сложно для неопытных рук, да и морально было тяжело.
А уже через полгода пообтесались и вполне могли обходиться даже без плахи - здоровенного куска толстого бревна, ловко рубя под углом и вполне снося руки, ноги и головы. И черта лысого кто бы поверил, что сухонький и невысокий скромный студентик так владеет топором, что и викингу бы не стыдно было. Вообще потом и я убедился, что топор в умелых руках - потрясающий инструмент, которым можно и побриться и дерево свалить и переделать еще массу самых разных дел. Особенно, когда в Коми АССР поглядел на работу мастеров-плотников, вот уж виртуозы были.
