Глава 104. Команда лекаря. Мирные будни.
И да, нас этому учили и в семье все знали и без мединститутской программы про клещей.
Что не помешало моему братцу переболеть боррелиозом, когда ему надоело таскаться в медпункт - копарьские дела в дрищах постоянно выдавали ему визитеров-кровососов. Ну и долгое везение в том плане, что обнаруженные на нем твари не были носителями всякой дряни его успокоило до того, что от клещей он стал избавляться сам, не утруждаясь анализами - а потом оказалось, что вот оно - пурпурное кольцо. Хорошо еще, что обошлось без осложнений, чем собственно клещевые инфекции и опасны. Но как пример человеческой неразумности - подходит.
Потому в принципе все понятно, да и Валерка опытный уже. Клещ ожидаемо в типовом месте - в паху, любят эти сволочи места с тонкой кожей, хотя отлично кусают и в задницу и в подмышки и по внутренней стороне бедер и плеч, а также в подколенные ямки. Валерка уже мужика осмотрел, тот смущается, что стоит голый.
А меня смущает, что клещей я не выдергивал уже очень давно. Нет, так-то все помню, стараться не выдавить содержимое клеща в ранку, не рвать его на части и главное - сдать в лабораторию не высушенным, гада этакого. И чтоб хоботок в ранке не остался.
Из синюшного пятна торчит надутая коричневая жопа этой сволочи. Влез уже далеко, но нажраться не успел. Ну, в теории все вроде понятно, а на деле приходится повозиться. Тянуть и поворачивать... Или раскачивать? Не, раскачивать - это когда ниткой. Вроде вытянул. Надо же, не порвал! Для лаборатории то все равно, они его там в порошок трут, а вот для возможного заражения целым и не раздавленным - безопаснее. Валера брезгливо перенимает пинцет с существом, шевелящим лапами. Недоволен, зараза, от пиршественного стола оторвали. На влажную вату его, в полиэтилен - и лаборантам! Записываю в историю болезни, толкую о том, что мужик уже сто раз слыхал - ходишь по траве - имей закрытую одежду - и потом осмотри себя, а если с голыми ногами - так все время посматривай - говорит, что понял. Ну да, а я поверил, как жеж. Особо пру на то, чтоб СМСки проверял ближайшие три дня. Если что найдем - то сообщим. И тут явиться - быстро и обязательно! Вроде понял... Но пациенты - это удивительно странные люди. Я это знаю еще и потому, что когда сам пациент - то тоже словно глупею!
А хорошо прошло дежурство - написал чертову прорву, несколько сократив долги по писанине, публика не беспокоила - но тут как с миграцией сельди, то густо, то пусто, немудрено, что в следующее дежурство и присесть не получится, да и писать буду только то, что положено делать быстро - при приеме ургентных. Спокойное -то - редкость, можно считать - повезло.
То, что такое счастье - не всем достается - быстро убеждаюсь, столкнувшись в коридоре с нашим реаниматологом. Он зол как черт, хотя и сдержан. Смотрит на меня, как пролетарий на вошь и не без яда выдает:
- Вот за что я люблю терапевтов, так за то, что с ними ругаешься обычно с утра, не дожидаясь ночи. Потому что процент долбоимов среди врачей-терапевтов выше, чем в среднем по популяции местного населения. Причем слабоумие может иметь не только разную степень, но и формы!
Странно, но сказанное им очень удачно в канву тех мыслей, что я до того думал. Киваю головой, прикидывая, относит ли он и меня к славному племени терапевтов? Мне на тех же дежурствах вменяют и взрослых. Реаниматолог немного остывая, ввиду эффекта Мидаса продолжает уже не столь ядовито:
- Видели наше приобретение? Новый терапевт, в первое дежурство получивший кличку Скумбрия, за внешнее сходство с рыбой, страдающей аутизмом, явно обладает слабоумием специфическим. Мы на него возлагаем большие надежды, ждем. Он себя еще покажет! Уже показал!
- И как это ему удалось? - поддерживаю разговор, коль скоро видно, что взбешенному лекарю надо выпустить пар. Человек он хороший и "рае-аниматор" отличный, потому дать ему выговориться - благо. Случись что с ним - у нас больше спецов с этой профессией нету.
- Да на втором уже дежурстве начинает докучать просьбами:
- У нас тут в приемном женщина с тяжелой интоксикацией, ее срочно нужно в реанимацию!!!
Прибегаю, гляжу. На полу изолятора валяется пьяная баба, вся в дерьме и соплях. Блюет. Доктор засовывает ей в рот воздуховод, отчего та блюет еще сильнее, более тонкой, но длинной струей. Доктору на халат.
- Ты чего, - спрашиваю, - делаешь?
- А у нее высокий риск аспирации.
- Так положи на бок, чтоб не захлебнулась блевотиной и пусть проспится.
- А воздуховод? - вопрошает это чудо и лупает глазками.
- Зачем? Пусть тебя в институте этому не учили, но ты же как взрослый мужик, и должен знать, что пьяной бабе в рот пихать ничего нельзя! - пыхтит реаниматолог.
- А потом? - поддерживаю разговор.
- Так он - обиделся! - даже несколько удивленно говорит врач.
- И чем кончилось? - спрашиваю я.
- Как обычно. Она у нас уже несколько раз такая была, странно, что вам ни разу не попалась. Через полчаса появился ее муж, разбудил, надавав по роже, и понес домой. А сучонок-терапевт написал докладную, что я больную в глубокой коме не взял в реанимацию. И меня сейчас на ковер - дескать, что это я тут?
- Да наплюйте, коллега! - сами же рассказывали и куда более странные поступки.
- Но Скумбрия - то каков? Далеко мы с такими докторишками ускачем! Кома, изволите видеть! Глубокая, ежей куча, кома!
- Ну не видел он такого. Покажите, будет знать. Других-то все равно нет. Боюсь, что в клинике Мейо еще все хуже, чем у нас.
- Дураков учить - только портить - рубит воздух крепкой ладошкой реаниматолог и грустно вздохнув спешит к себе на отделение.
А на улице как хорошо! Все же летом лучше чем зимой, а гулять по свежему воздуху приятнее, чем сидеть на дежурстве. Эк, поперли глубины филозофической мысли! Вероятно, это от лекции Енота. Он обычно помалкивает, а тогда с пионэрами что-то разговорился. И я рад, что записал все сказанное. Перекликается им замеченное с моими впечатлениями. Но выражено лучше, потому как у них с майором Брысем афористическое мышление и они часто выдают настолько образно и емко, да при том кратко такой сложности вещи, но так доходчиво, что даже я их понимаю правильно.
И в этом они и с нашим реаниматологом схожи - он тоже говорит кратко и емко. Как давеча вставил мне походя пистон, хорошо еще без свидетелей, заявив, что не надо выписывать капотен пациентам после 40 лет, он на них не работает, потому как сосудики подзасрались уже к этому возрасту и потому давление не снижается практически, а лучше давать моксонидин, у которого несколько иное воздействие и это гипертонию действительно осаживает. Вот и поди ж, а мы того капотена натаскали совсем недавно чертову кучу и даже гордились немножко своим вкладом в здравоохранение.
Странно, что нового лекаря окрестили Скумбрией. Мне он кажется больше похожим на верблюда, выражение лица такое, сверхувнизное.
