Мне кажется, что по габаритам я сейчас как бегемот и меня видно отовсюду. Шумит водопад впереди, течение довольно солидное. Уже вижу старый бетонный шлюз с перилами, какие—то еще бетонные сооружения, но они заброшены. А вот над шлюзом торчит явно современная яркая фиговина, видно местная гидроэлектростанция.
Кустики уже неподалеку. Сейчас надо аккуратненько так, не делая резких движений двигать к этому домику. Рядом с ним стоят какие—то контейнеры, значит открытого места не так и много. Приглядываюсь к коттеджу. Сделан он изящно, окна большие, но сейчас забраны щитами из досок и решетками. Знать бы еще – наблюдают ли оттуда и кто и сколько. И куда смотрят. Смотрю до боли в глазах, в башку все время лезут совершенно неуместные сейчас мысли, гоню их мало что не палкой а они все равно лезут…
— Вроде как на втором этаже что—то мелькнуло? Занавеска? Жить он хочет, как же.. А я не хочу значит. Как бы не так. Да, занавеска. Еще как хочу. И к Надьке вернуться… Вот это особенно. А вот если я поползу чуток наискось. То меня тот куст прикрывать будет долго… Зато потом голое место совсем. Или пролезть лучше ближе к шлюзу? Нет, там меня из любого фасадного окошка видно будет как жука на тарелке…
Совершенно неожиданно вспоминается, как лукаво глянула на меня обернувшись Надька позавчера утром… И сосочек с горошинку, розовый… Не, так дело не пойдет. Надо сосредоточиться, а то вляпаюсь. Жить—то мне еще как охота, очень вкусное это дело – жить. А когда каждый день видишь это самое – нежизнь которая – еще и больше.
Пластун из меня сильно средний. Даже пожалуй еще хуже. Умельцы –разведчики, которых так называли именно за умение ползком добраться куда угодно. Те ползали как змеи, часовые их не замечали, ни свои ни чужие, даже офицеры ухитрялись тихонько подобраться к растяпе—часовому и своему аккуратно вынуть затвор из винтовки, а чужой исчезал с поста беззвучно.
Я отлично понимаю, что ползу медленно, неловко, шумно и, наверное, мой напарник морщится на меня глядя – видит мою торчащую задницу, хотя я честно стараюсь прижаться к теплой земле всем телом, как меня учили на довольно потных занятиях наши умельцы – и Андрей и Брысь и Серега с более флегматичным Ремером. А уж ехидный Енот никогда не пропускал случая «глянуть на эти половецкие танго», как он величал мои экзерциции по тактике.
Пока вылезал из реки – ухитрился измазаться как чушкан – вроде тут и земли нет, все в веселой сочной траве, а в речке дно из чистейшего песочка – а я весь в грязи. Когда успел только… Хорошо автомат сухонький остался и магазины не промокли, это—то в меня вбили крепко...
— Ты меня видишь? – шепотом с одышкой спрашиваю напарника.
— Все в порядке, двигай дальше – отчетливо раздается его голос у меня в ухе.
Значит – видит. Ладно, надо двигать дальше. Всякие дурацкие и не очень мысли крутятся роем в голове, пока я изображаю из себя черепаху. Куда я ползу? Ну доползу до дома, открою дверь, получу пару пуль в живот… Напарнику—то моему проще… Хотя чего проще—то? Оба мы как мыши в ведре с водой – ограничены несколько в выборе действий. А жить и правда очень охота.
А еще жарко. И очень страшно. Вот не удосужился обзавестись своим детенышем – а то было бы все—таки проще, как –никак что—то от меня бы осталось на Земле… Ишь как выспренно… Нет, вообще—то я знаю, что дети не всегда болеют. Наоборот, большую часть времени они совершенно здоровы, это ко мне на прием эти чертенята являются обязательно хворыми… теперь за этот малюсенький пригорочек и можно подумать. Куда дальше двигать? А вооон туда.
Опять занавеска мотнулась в окне второго этажа, загнав в пятки то, что видимоявляется душой… теперь мне чуток еще – и я буду в мертвой зоне, меня контейнеры прикроют. Совершенно неожиданно оказываюсь на краю здоровенного бетонного корыта. Глубиной в полметра, завалено кусками, судя по всему рубероидной смоленой кровли. О, это мне удачно попалось, видно тут ангар стоял разборный, его увезли. А остался поддон от ангара. Это мне на руку. Ползу по—прежнему медленно и вдумчиво – глаз человека обращает внимание в первую очередь на резкие движения, плавно мне надо, плавно… а то детей у меня не будет… Вот привязались. Мне больше нравится, если уж на то пошло, скорее процесс производства детей, а не сами дети…
И Надька как—то изменилась последнее время, такая любовница теперь стала, что прошлые ей в подметки не годятся, а уж сравнить есть с кем… все таки учиться медицине и работать в медицине с некоторых точек зрения – приятно… Вон в политехе на пять студней одна студентка. И то не у всех групп, а у нас – наоборот. Почти…Так, теперь за ржавый контейнер.
— Молоток! – тихо звучит голос в ухе.
— Ну а то! – отзываюсь я, стараясь не частить дыхалкой, потом понимаю, что все мои сопения напарник все время слышал и мне не стоит валять дурака. Осторожно высовываю за угол стыренный с дохлого БТРа прибор наблюдения – он тяжеленький, но за угол смотреть не высовывая башку – очень удобно. По—прежнему все тихо. Теперь совсем чуток осталось
— Лучше тебе слева двигать – советует напарник. Дельно. И также по—возможности плавно, стараясь не шаркать сапожищами по асфальту, не брякать прикладом, не стучаться головой в каске и не клацая зубами перемещаюсь под стенку коттеджа.
— Возьми пистолет. Калаш на плечо. Удобнее будет. Дверь открой и тут же смещайся вправо. И вприсядку. Но по возможности тихо.
Я киваю головой. Эти наставления в меня тоже вколотили, стрелку проще поворачиваться влево, чем вправо, потому смещаться в сторону надо и это учитывая. Сам я напарника не вижу, хотя и смотрел внимательно. Неожиданно ветерок доносит четкий запах падали. За последнее время в лесу отвык уже от этого запаха. А теперь – вот, опять. Сладковатый, липкий какой—то, ни с чем эту заразу не спутаешь… Откуда? Шарю глазами – ни одного зомби рядом. Ни большого, ни маленького. Коттедж стоит посреди здоровенной заасфальтированной давным давно площадки. Все пристройки – за ним, в зоне, которую вижу – пусто и чисто, даже привычного пластикового мусора нет. Как свежевыметено. А запах – есть? Черт, досадно будет,если меня цапнет какая—нибудь чертова дохлая собачонка… От морфа сдохнуть все таки не так обидно… Или обидно? Верчу башкой, результат никакой. Вот не хотелось мне сюда ползти и опять не хочется.
Тихонечко ползу вдоль стены, тихо шепчу:
— Тут воняет падалью.
— Пространство за тобой держу. Но если что невысокое – не увижу.
— Собака?
— Если мелкая – нет. И крысу тоже.
Весело. Калаш незаметно съехал со спины, царапнул стенку. Громко—то как! Еще хорошо, что Енот обмотал мне антабку каким—то мерзким липким скотчем – дескать брякает характерно и выдает не вовремя. Кручу башкой – уж совсем обидно, если сзади нападет какая –нибудь бешеная крыса и укусит меня в зад. Чушь какая в голову лезет… Надо пробираться к двери. Приказ есть приказ, против приказа не попрешь, надо сполнять… Ага, ограда началась, хорошая такая ограда. И вылезу это я к парадному входу…
Не, надо быть скромнее.
В конце концов у меня неофициальный визит. Где—то тут явно должен быть черный ход. Коттедж богатый, явно есть сарай, гараж. Парадный—то вход я бы, например, запер. А вот техслужбы – там возможны варианты. Прикидываю, что придется ползти обратно. Тихонько докладаю соображения напарнику. Тот соглашается. Уже хорошо. Забор у них, чертей, хороший. Хотя вот здесь можно попоробовать перелезть. Чуть—чуть руки недостают…
