– Это называется не кухня, миледи, а камбуз, – пояснил он. – Не спешите, крошка, – добавил он ворчливо, когда Сара устремилась вперед. – У меня все еще двоится в глазах.
Они прошли один темный коридор, потом второй, пока она совершенно не потеряла ориентацию. Несомненно, Айван хорошо изучил эту дорогу и вел ее прямо в святилище.
Он зажег две свечи, накрыл их для безопасности стеклянными колпаками и поставил на табуретку возле стены.
В центре комнаты стоял гигантский духовой шкаф. Он был самым огромным из тех, что Саре доводилось видеть. Когда она сообщила об этом коку, тот покачал головой;
– Это не духовой шкаф, это камбузная плита. С другой стороны имеется открытая духовка, и вам нужно обойти плиту кругом, чтобы увидеть ее. Там на вертеле я жарю мясо. С этой стороны вы можете видеть гигантские медные чаны, утопленные в плиту по самую крышку. Их всего четыре, и все они нужны для того, чтобы приготовить суп из говядины. А вот и мясо. Часть его испортилась, но я отделил плохие куски от хороших. Большую часть мяса я поставил вариться на медленном огне до того, как вышел на палубу переброситься с Честером парой слов. Здесь становится довольно душно, и мне нужно время от времени выходить на свежий морской воздух.
Айван махнул рукой в сторону подпортившихся кусков мяса, которые он оставил лежать на буфете, собираясь сказать, что, как только ему станет лучше, он сразу выкинет эти отбросы за борт. Но так как его голова снова стала раскалываться от боли, он забыл об этом и обо всем остальном.
– Здесь особенно нечего делать, – пробормотал он, вставая на нога. – Накрошите вот те овощи и добавьте приправу. Впрочем, вы и сами все знаете. Вы не хотите, чтобы я задержался, пока вы ознакомитесь с камбузом получше?
– Нет, – сказала Сара в ответ. – Я прекрасно справлюсь сама, Айван. А вы ступайте, и пусть Мэтью что-нибудь сделает с этой шишкой. Может быть, у него есть какое-нибудь средство, чтобы облегчить вашу боль.
– Да, у него все есть, крошка, – ответил Айван. – Ему придется дать мне целую пинту грога, чтобы облегчить мои страдания, или я просто не знаю, что сделаю.
Как только он ушел, Сара принялась за работу. Она хотела приготовить такой вкусный суп, какого матросы еще не едали. Она добавила в каждый чан еще по кусочку мяса, из тех, что нашла на буфете. Потом в каждый бак она насыпала значительное количество приправы, которую обнаружила в укромном месте под плитой. Одна бутылочка была наполнена растертыми коричневыми листьями. Поскольку аромат их был слишком острый, она использовала самую малость.
На камбузе Сара провела целое утро и часть дня. Ей показалось немного странным, что никто не пришел проведать ее. Эта мысль напомнила ей о Натане.
– Человек даже не поздоровался со мной как полагается, – проговорила она себе под нос.
Кончиком полотенца, обвязанного вокруг талии, Сара промокнула висок и отбросила на спину повлажневшие пряди волос.
– Кто не поздоровался с тобой как полагается? – донесся от двери рокочущий голос.
Сара тотчас узнала громоподобный голос Натана. Она обернулась и нахмурилась.
– Ты не поздоровался со мной как подобает, – заявила она.
– Что ты здесь делаешь?
– Варю суп. А что ты делаешь здесь?
– Ищу тебя.
На камбузе было очень жарко, и, по-видимому, именно по этой причине у нее внезапно закружилась голова, а не потому вовсе, что он так смотрел на нее.
– Ты когда-нибудь раньше варила суп? Прежде чем ответить на его вопрос, она подошла к нему и встала напротив. Натан прислонился к двери, и в его облике было не меньше напряжения, чем у приготовившейся к прыжку пантеры.
– Нет, – ответила она. – До настоящего времени я не знала, как готовят суп. Зато знаю сейчас. В этом нет ничего сложного.
– Сара…
– Команда обвиняет меня в несчастье с Айва-ном. Мне нужно было что-то сделать, чтобы завоевать их доверие. Кроме того, я хочу, чтобы мои люди меня любили.
– Твои люди?
Она кивнула.
– Поскольку у тебя нет дома и слуг, но есть корабль, твоя команда должна быть одновременно и моей. Когда они отведают моего супа, они снова полюбят меня.
– Какая тебе разница, любят они тебя или нет? – спросил он.
Он оторвался от стены и направился к ней. Что за черт, думал он, его тянуло к ней, как пьяницу к выпивке. Она была виновата в этом, потому что была так дьявольски хороша и невероятно очаровательна.
Лицо ее от жара камбуза пылало огнем, пряди вьющихся волос были влажными. Он протянул руку и нежно убрал один локон с ее лица. Казалось, что этот поступок удивил его даже больше, чем ее.
– Натан, всем хочется, чтобы их любили.
– Мне нет.
За то, что он противоречил ей, она смерила его недовольным взглядом. Он сделал навстречу ей еще один шаг. Теперь его бедра касались ее.
Сара?
Да?
– Тебе еще больно после вчерашнего?
Она мгновенно вспыхнула. Отвечая ему, она смотрела в его подбородок, потому что смотреть ему в глаза она не могла.
– Мне было больно прошлой ночью, – прошептала она.
Большим пальцем он приподнял ее лицо.
– Я тебя спрашиваю не об этом, – проговорил он тихим шепотом.
– Не об этом?
– Нет, – ответил он.
– Тогда что же ты хочешь знать?
Ему показалось, что она задыхается. Он решил, что ее следовало вывести на свежий воздух. Ему чертовски не хотелось, чтобы она свалилась тут без чувств.
– Я хочу знать, Сара, не болит ли у тебя сейчас? – проговорил он.
– Нет, – ответила она. – Сейчас мне не больно.
В молчании они смотрели друг на друга. Сара подумала, что, может быть, ему хочется поцеловать ее, но она не была в этом уверена.
– Натан? Ты так и не поздоровался со мною как подобает.
Она положила ему руки на грудь, закрыла глаза и стала ждать.
– Что, черт возьми, значит – как следует? –
Спросил он, хотя точно знал, чего она от него хочет. Но ему не терпелось узнать, что же она сделает дальше. Она открыла глаза и хмуро взглянула на него.
– Ты должен меня поцеловать.
– Зачем? – снова спросил он, чтобы поддразнить ее.
Она не скрывала негодования.
– Сделай это, и все, – велела она.
И прежде чем он успел задать еще один провокационный вопрос, она обняла его лицо руками и наклонила к себе его голову.
– Ладно, – сказала она. – Я сама это сделаю. Он не оказал никакого сопротивления, но и не взял инициативу в свои руки. Сара одарила его целомудренным поцелуем и отстранилась.
