Сара, но ты ему уже обо всем рассказала, – холодно проговорил
Натан.
Со своего места за письменным столом Колину хорошо была видна улица. Сара как раз начала объяснять, почему она не раскрыла все странные обстоятельства, касающиеся ее тетушки, когда к конторе подкатила черная карета и остановилась на другой стороне улицы. Ее сопровождали пять верховых.
Колин узнал знак на боковой дверце. Это был фамильный герб графа Уинчестера. Колин едва заметно кивнул Натану, а сам всецело занялся Сарой.
Натан сразу же отошел от окна и, подав знак Джимбо и Мэтью, не спеша вышел наружу.
Сара не обратила на перемещение мужчин никакого внимания. Она была полна решимости убедить Колина в том, что ее тетушка была приличной женщиной и что она никогда бы так страстно не увлеклась Мэтью, не полюби она его всем сердцем. Она также хотела заручиться его обещанием не говорить никому ни слова о том, что она только что так неосторожно выболтала о Норе.
Получив такое обещание, она уже повернулась, чтобы посмотреть, что делает ее муж. Но Колин остановил ее новым вопросом:
– Сара, а что вы думаете о нашей конторе?
– Мне бы не хотелось обидеть вас, Колин, но я думаю, что она довольно убога и грязна, хотя могла бы быть достаточно привлекательной. Необходимо только покрасить стены и повесить драпировку. Я была бы счастлива заняться этим. Розовый цвет сюда очень подошел бы, вам так не кажется?
– Нет, – объявил он таким жизнерадостным голосом, что она даже не обиделась. Правда, ей стало как-то не по себе, когда он открыл один из ящиков письменного стола и достал пистолет. – Розовый цвет – это женский цвет, – добавил Колин. – А мы – мужчины. Мы любим мрачные, безобразные цвета.
Его улыбка говорила о том, что он всего лишь шутит. Кроме того, Сара пришла к разумному заключению, что, несмотря на то, что она его совсем не знает, он вряд ли станет стрелять в нее из-за того, что ему не нравится предложенный ею цвет.
Да, а где же ее муж? Сара встала и направилась к двери. Натана она заметила на другой стороне улицы. Он стоял между Джимбо и Мэтью, троица загораживала дверцу черной кареты. Видеть герб она не могла, поскольку ей мешал могучий торс Джимбо.
– Интересно, с кем они разговаривают? Вы не знаете, Колин?
– Вернитесь, Сара, и присядьте. Вам лучше подождать внутри.
Она уже собиралась так и сделать, как Джимбо слегка изменил положение и она увидела геральдический знак отца.
– Это карета моего отца, – удивленно вскрикнула она. – Какими судьбами он сумел так быстро узнать, что мы вернулись в Лондон?
Колин не ответил ей, потому что она уже выскочила на улицу. Он сунул пистолет в карман и поспешил за ней.
На краю тротуара она, заколебавшись, остановилась. В животе у нее внезапно закололо. Она так надеялась, что Натан и ее отец поладили. А кто были все эти люди?
– Не нужно беспокоиться раньше времени, – прошептала она себе. Глубоко вздохнув, она подобрала юбки и бросилась на другую сторону улицы. В это время ее отец выпрыгивал из кареты.
Как многие считали, граф Уинчестер имел вид весьма утонченного джентльмена. У него были по-прежнему густые, хотя и седые волосы и скорее крепкий, а не круглый живот. Роста он был высокого, всего нескольких дюймов не хватало ему до шести футов. Глаза у него были такие же карие, как у Сары, но на этом их сходство кончалось. У графа был орлиный нос, и когда он хмурился или, как сейчас, щурил от яркого солнца глаза, они превращались в узенькие щелочки. Его губы были плотно сжаты и образовывали тонко очерченную линию.
Сара отца не боялась, а лишь опасалась его непредсказуемости. Она никогда не знала, что он сделает в следующий момент. Она постаралась скрыть свою озабоченность и бросилась ему навстречу, преисполненная решимости обнять отца. Натан заметил, как граф замер от прикосновения дочери.
– Я так удивлена твоим появлением здесь, отец, – начала Сара. Она сделала шаг назад и взяла Натана под руку. – Откуда ты так быстро смог узнать, что мы вернулись в Лондон? Мы даже не успели еще выгрузить наши дорожные сундуки.
Ее отец, хмуро глядевший до этого на Натана, повернулся к ней и сказал:
– С того самого дня, Сара, как ты уехала, мои люди не спускали с моря глаз. Но теперь едем с нами. Я собираюсь отвезти тебя в твой родной дом.
Гнев в голосе отца насторожил Сару. Инстинктивно она еще ближе подвинулась к мужу.
– Домой? Но, отец, я жена Натана. Я должна идти домой с ним. Конечно, ты представляешь себе…
Она прервала объяснения, когда дверца кареты распахнулась и оттуда выбралась ее старшая сестра Белинда.
Боже правый, видеть ее Саре совсем не хотелось. Это был дурной знак. Белинда бывала счастливой только в исключительных случаях, когда ожидалась какая-нибудь неприятность. Вот тогда она улыбалась вовсю, как и сейчас.
С тех пор как Сара видела ее последний раз, Белинда изрядно поправилась. Казалось, что ее золотистое прогулочное платье трещит по швам. Ее сестра имела широкую кость и была предрасположена к полноте. Лишние фунты, что она набрала, сделали ее шире в талии и бедрах. Она даже могла бы сойти за беременную.
В детстве Белинда была прелестнейшим ребенком. Мужчины в семье души в ней не чаяли. У нее были золотистые вьющиеся волосы, по ямочке на каждой щечке и голубые восхитительные глаза. Правда, как только она превратилась во взрослую женщину, ямочки исчезли с ее округлившихся щек навсегда. Замечательный цвет ее волос превратился в темно-коричневый. И любимица семьи Уинчестеров перестала быть в центре внимания. Но Белинда нашла утешение – в пристрастии к еде.
Сара же, напротив, была довольно заурядным ребенком с длинными худыми ногами. Она была ужасно неуклюжа, и казалось, что постоянные зубы росли у нее целую вечность. Почти в течение года, каждый раз, когда Сара произносила слово, слюна разлеталась во все стороны. Никто, кроме матери и кормилицы, не любил ее.
Сара любила Белинду исключительно потому, что не любить сестру считала грехом. Ей казалось, что она понимает причину ее коварства. Оно было порождением всех тех разочарований, которые она испытала в жизни, поэтому Сара всегда старалась с ней быть терпеливой и понимающей.
Когда Белинда была в хорошем расположении духа, она могла быть даже приятной.
Поэтому, здороваясь с сестрой, Сара старалась думать только о ее хороших качествах. Жизнерадостный тон ее голоса совершенно не вязался с той силой, с какой она сжимала руку сестры.
– Белинда, как мне приятно видеть тебя снова. Отвечая на приветствие сестры, Белинда в упор рассматривала Натана.
– Я счастлива, что ты наконец вернулась, Сара.
– Мама с вами? – спросила Сара. На этот вопрос ответил граф Уинчестер:
– Твоя мать дома, где ей и положено быть. Забирайся в карету, дочь. Мне не нужны волнения, хотя я уже к ним приготовился, – добавил он. – Никто не знает, что ты была с маркизом, и если мы…
