Действия короля теперь сократились до ограниченных вылазок, чтобы снять осаду здесь или поддержать город там, однако он жил в страхе, что какая-либо из парламентских армий нападет на него. Он волновался, что если попадет в плен, то пострадает от рук пуританских солдат. Некоторое успокоение Карлу принес тот факт, что шотландцы, казалось, готовы были вступить с ним в переговоры. Они хотели порвать с парламентом, поскольку тот начинал склоняться к Кромвелю и позиции индепендентов. Парламентарии обвиняли шотландцев в том, что они мало делают после своего прибытия в Англию, и задерживали выплаты.
Однако эту маленькую надежду для роялистского дела практически обрушило известие о потере Бристоля: принц Руперт подписал договор о капитуляции. В конце августа сэр Томас Ферфакс окружил город и начал осаду. В начале сентября Руперт понял, что больше не может держаться. У него было недостаточно солдат, чтобы оборонять городские стены, жители дошли до отчаяния. Терпение Ферфакса заканчивалось, и он приказал штурмовать один из участков роялистской обороны; когда все защитники там полегли, он выслал противнику условия сдачи. Принц их принял и 11 сентября вывел из Бристоля войска.
Потеря второго по величине города королевства стала для Карла тяжелым ударом, он тут же заподозрил подкуп. Король даже допускал возможность, что Руперт готовился предпринять военный переворот, сместить его с трона, а затем начать переговоры с парламентом о перемирии. «Племянник! – написал он в гневе. – Хотя потеря Бристоля и огромный удар для меня, но то, каким образом ты капитулировал, столь огорчительно, что заставляет не только забыть о самом городе, но и подвергает великому испытанию приязнь, которую я испытывал к тебе; и что же делать, когда тот, кто так близок мне, совершает столь подлый поступок?» Карл сместил Руперта с поста и посоветовал ему возвращаться домой. Принц не пользовался популярностью в народе; когда он уходил из Бристоля, горожане кричали: «Не давайте ему пощады! Не давайте ему пощады!»
Два-три дня спустя дело короля получило еще один удар: пришло известие, что войска Монтроза в Шотландии потерпели поражение и граф бежал обратно в горные районы Северной Шотландии. Надежда короля испарилась. В это время парламент распорядился снести «дощатый театр масок в Уайтхолле», а все, что там находилось, продать. Дни кавалеров были сочтены.
В октябре принц Руперт приехал в замок Ньюарк, где тогда находился король. Он явился к дяде и сказал, что прибыл отчитаться о своих действиях в Бристоле. Карл не захотел говорить с ним и сел ужинать, во время которого игнорировал племянника. В конце концов король разрешил Руперту дать показания военному совету, члены которого постановили, что принц не виновен в измене. Ему оставалось либо сдаваться, либо допустить полное уничтожение своих солдат и города. Карл с неохотой принял их вердикт, оговорясь, что племянник, по его мнению, был в состоянии держать Бристоль дольше. Через несколько дней король покинул Ньюарк для ставшего теперь опасным путешествия обратно в Оксфорд.
Доведенный до крайности король начал переговоры с разными партиями. Он уже велел сыну плыть во Францию и оставаться под защитой матери, которая летом отправилась туда же из Фалмута. Теперь Карл пытался разобщить две основные группы парламента, имея дело отдельно с индепендентами и пресвитерианами. Он, казалось, хотел даровать первым свободу совести, хотя тяготел ко вторым на том основании, что армия стала слишком демократичной. Король говорил супруге: «Я имею серьезные причины рассчитывать, что одна из этих фракций обратится ко мне таким образом, что я без осложнений смогу достичь своих справедливых целей». Карл также начал предварительные переговоры с шотландцами и по-прежнему продолжал попытки договориться с ирландцами.
Боевые действия в последние несколько месяцев войны стали спорадическими и беспорядочными. Принц Руперт из Оксфорда начал кавалерийские рейды, но добился немногого. На границе Уэльса и Англии роялистские войска отчаянно старались удержать Честер и его порты, надеясь на прибытие туда ирландской армии. Армия так и не появилась, а Честер в конечном итоге пал. Сэр Томас Ферфакс вел военную кампанию в западной части страны с разобщенным и дезорганизованным противником. На борьбу с Ферфаксом была собрана роялистская армия, но при Торрингтоне она распалась на части.
В последнем крупном сражении большой гражданской войны в графстве Глостершир, недалеко от деревеньки Стоу-он-Волд, роялистские силы потерпели поражение и массово сдавались. Командир роялистов сэр Джейкоб Эстли, когда его брали в плен, сказал своим врагам: «Вы сделали свою работу и теперь можете отдохнуть, если не передеретесь друг с другом, конечно». Именно этим они и занялись.
Король, теперь уже под угрозой краха, старался выиграть время, выдвигая различные предложения, тайные и публичные. Он предложил приехать в Вестминстер, но его инициативу отвергли: сочли вероятным, что он попытается отделить одну из фракций парламента и возглавить ее. Сам Карл писал, что «их не устроит ничего, кроме гибели, и не только нашей, наших детей и друзей, но и самой монархии». В итоге Карл решил бежать к шотландцам; в конце концов, он их урожденный король, и они не разделяли уравнительных принципов его главных парламентских противников. Там он будет в безопасности, убережет свою совесть и честь; к тому же он окажется под защитой большой армии.
Самим шотландцам требовалось действовать осторожно, потому что они вовсе не хотели восстанавливать против себя Вестминстер, который выплачивал им деньги. Им нужно было принять короля, так сказать, случайно. 27 апреля 1646 года Карл покинул Оксфорд, переодевшись слугой, и окольным путем добрался до шотландской армии в Ньюарке. Шотландские командиры говорили своим английским союзникам, что для них это стало «полной неожиданностью».
Довольно скоро Карл понял, что он скорее пленник, чем гость. Когда он попытался отдать приказ своей охране, его перебил главнокомандующий шотландской армией Александр Лесли: «Я более опытный солдат, сэр. Вашему величеству лучше оставить эти обязанности мне». Похоже, что шотландцы желали держать своего короля в заложниках, пока парламент не выплатит им положенные деньги. Они привезли Карла в Ньюкасл, где практически сразу выставили ему свои требования. Он должен подписать Ковенант. Он должен ввести пресвитерианство для всех своих подданных. Он должен отказаться от Книги общих молитв. Когда один пресвитер сказал королю, что его отец Яков VI одобрил бы такое решение, Карл ответил ему: «Я имел счастье знать своего отца гораздо лучше, чем вы». «До сей поры я и не знал, – писал он жене, – что такое на самом деле жестокое обращение». Тем не менее король делал вид, что идет на компромисс, выигрывая время. Он надеялся, что его противники еще больше рассорятся, и верил, что получит подкрепление из Франции, Ирландии, с севера Шотландии или откуда-нибудь еще.
В конце июля парламент выслал королю несколько предложений, на которые он должен согласиться, если желает сохранить трон. Ему следовало принять пресвитерианство и ликвидировать епископат, подвергнуть гонениям индепендентов и католиков, а также отказаться от своей армии на двадцать лет. Карл поклялся себе, что не уступит «ни на йоту», но в публичном ответе он согласился обдумать требования в спокойном и мягком духе. Он тайно написал жене, что ему придется дать «любезный отрицательный ответ» – разочаровывающий отклик, который не оттолкнет его «тюремщиков». Все секретные письма были написаны шифром и контрабандой вывезены из его апартаментов.
