– Мы нашли его в «Уайтсе» за одним из игорных столов, – рассказывал врач. – Пришлось попросить троих его друзей оттащить его от стола. Когда мы сняли с него сюртук, кровь была повсюду.
– Маркиз поправился?
Уинтерс кивнул.
– Слишком упрям, чтобы умереть, – заметил он. – Говорил о ране как о пустяковой царапине, пока не потерял сознание. Я посоветовал его жене привязать его к кровати, пока он не выздоровеет.
Алесандра улыбнулась, вообразив эту картину.
– Колин столь же упрям, – со вздохом сообщила она. – Я была бы вам благодарна, если бы вы сохранили в тайне наш разговор. Я уже говорила, что Колин очень чувствителен в том, что касается его увечья.
Сэр Уинтерс поставил чанную чашку на поднос, взял саквояж и встал, чтобы откланяться.
– Не беспокойтесь, принцесса. Я и словом не обмолвлюсь об этом визите. Вы будете удивлены, когда узнаете, сколько жен просят у меня подобных советов относительно здоровья своих мужей.
Дверь в гостиную распахнулась как раз в тот момент, когда врач протянул руку к дверной ручке. Колин отодвинулся, дав пройти Уинтерсу. Он коротко кивнул доктору в знак приветствия и обратился к жене:
– Фланнеган говорит, что ты заболела.
Не дожидаясь ответа, он обратился к доктору:
– Что с ней?
Алесандра не хотела, чтобы врачу пришлось солгать из-за нее.
– У меня першило в горле, но теперь мне уже легче. – поспешно ответила она. – Сэр Уинтерс предложил пить горячий чай.
– Совершенно верно, – не замедлил подтвердить доктор.
Тут было что-то не так, но Колин еще не мог понять, в чем дело. Алесандра избегала смотреть ему в глаза. Он прекрасно видел, что она не говорит ему всей правды. Ее пышущий здоровьем вид говорил об обратном. Щеки ее разрумянились, что было признаком замешательства, Колин решил повременить с выяснением сути дела до тех пор, пока они останутся наедине.
Алесандра вместе с Колином провожала доктора. Она случайно оглянулась через плечо и поймала сочувственный взгляд дворецкого, который стоял поодаль.
Она вдруг почувствовала угрызения совести за свою ложь, а выражение лица Фланнегана только усилило это чувство.
Но цели ее чисты, тут же сказала она себе. Затем Алесандра тихонько вздохнула. Именно этим оправданием она утешала себя, когда делала второй набор бухгалтерских книг для настоятельницы в монастыре.
Но грех есть грех, и именно так заявила монахиня, когда обнаружила ее маленькую хитрость. Большой он или маленький – не важно. Бог, назидательно говорила мать-настоятельница, ведет точный список любого и каждого прегрешения каждой женщины и каждого мужчины на земле. А список грехов Алесандры, размышляла мать Мария, вероятно, настолько длинный, что его хватит до дна океана.
Алесандра не считала, что она так много и часто грешила. Она полагала, что к сегодняшнему времени перечень ее грехов был не длиннее ее собственной тени. Интересно, неужели Создатель ведет две колонки в списке ее грехов: одну – для небольших прегрешений, а другую – для более весомых проступков?
Алесандра внезапно вернулась к действительности, услышав слова Уинтерса:
– Я сожалею о потере «Бриллианта», Колин. Это большое несчастье.
– Ты потерял бриллиант? – спросила Алесандра мужа.
Колин покачал головой;
– Это корабль, Алесандра. Он затонул вместе с грузом. Сэр Уинтерс, откуда вам стало известно об этом так скоро? Я сам узнал только вчера.
– Мой друг ведет дела с Ллойдом. Сегодня один из их агентов упомянул об этом. Ведь это они застраховали корабль от несчастного случая, не правда ли?
– Да.
– Это правда, что вы с Натаном в этом году теряете уже второе судно? Колин кивнул.
– Почему ты не сказал мне об этом? – спросила Алесандра.
Как она пи старалась сдержаться, ее голос зазвенел от обиды.
– Не хотел тебя волновать, – объяснил Колин. Алесандра не поверила, что причина была только в этом. Возможно; это было всего лишь частью правды, а вся правда заключалась в том, что Колин не хотел посвящать ее в свои неприятности. Она старалась не обижаться на него. Колин не привык делиться своими бедами ни с кем, и не так просто покончить со своими привычками, даже если ты женат.
Алесандра решила, что ей следует проявлять терпение. Колину нужно свыкнуться с ее присутствием, и, Бог даст, со временем он научится доверять ей.
Ее муж все еще беседовал с врачом, когда Алесандра извинилась и пошла наверх. Она вернулась к себе в комнату и принялась записывать советы доктора, но ее мысли были далеко. Как он мог умолчать о гибели корабля! И если он обеспокоен, у нее тоже есть полное право волноваться. Мужьям и женам полагается делить все беды поровну, так было всегда!
Через некоторое время в дверях показался Фланнеган и объявил, что кушать подано. Спускаясь по лестнице, Алесандра попросила его еще об одном одолжении.
– Вы уже слышали о неприятностях виконта Тальбота?
– О да, – отвечал Фланнеган. – Весь Лондон об этом говорит. Леди Роберта оставила своего мужа.
– Колин запретил мне говорить с виконтом, а я должна уважать желания своего мужа. Он считает, что я только посыплю соль на раны виконта.
– А вам это необходимо сделать?
– Я считаю, что между внезапным исчезновением его жены и тем, что никто не может сказать, где находится леди Виктория, моя подруга, есть какая-то связь. Леди Виктория тоже исчезла. Я хотела узнать, не переговоришь ли ты с прислугой виконта ради меня. Видишь ли, мне нужно узнать, не получала ли леди Роберта небольших подарков от неизвестного воздыхателя.
– Подарки какого рода, принцесса?
Она пожала плечами.
– Цветы, возможно, конфеты, – сказала она. – Разве прислуга не заметила бы таких подарков?
Фланнеган кивнул.
– Да, конечно же, слуги бы заметили. И стали бы судачить об этом, между собой. Хотя мне они этого не скажут. Новый повар может кое-что узнать, когда отправится завтра утром на рынок. Могу я передать вашу просьбу ему?
– Да, пожалуйста, – ответила Алесандра.
– О чем это вы тут вдвоем шепчетесь? – спросил Колин, стоя в дверях столовой.
Он улыбнулся, увидев, как его жена вздрогнула от неожиданности.
– Ты сегодня сама не своя, – заметил он.
Алесандра в замешательстве не нашлась, что ответить. Она последовала за Фланнеганом в столовую. Колин отодвинул ей стул и потом занял место во главе стола на противоположном конце.
– И что же, мне теперь весь месяц придется сидеть под замком? – спросила она.
