— Слушаю…
Было тихо. Отсутствовали даже стандартные звуковые помехи, типичные для сотовой связи. Из крохотного динамика изливалось какое-то абсолютное безмолвие, оно было столь неестественным, что ощущалось физически, как некая абсурдная сила, истекающая из двенадцатисантиметрового кусочка пластика, состоящего из дисплея, батареи, камеры, датчиков и еще чего-то важного, без чего современный человек не мыслит своего существования.
— Алло! — крикнул Даниил.
В комнате грянул цирковой марш. Громко и с удалью. Наташе надоело созерцать гелиара, подумал Даниил. Стоя в прихожей, он обратил внимание на незапертую входную дверь, снял ключи с крючка на вешалке, вышел на лестницу. «Ты полный лох, Даня!» — подумал он. В паническом бегстве от парня в капюшоне, которого он принял за страшного гелиара, оставил распахнутой дверь, ведущую на лестничную площадку. У страха глаза велики.
— Вас не слышно! — сообщил он неизвестному абоненту, закрыл дверь, направился в комнату, откуда раздавался неистовый марш. — Прикинь, у нас обе двери были нараспашку… — сказал Даниил, входя в комнату.
Вместо гелиара на экране ноутбука фирмы «Леново» кружился какой-то пестрый круг, состоящий из множества ярких цветов. От этого вращения начинала кружиться голова, а на фоне грохотал бравурный цирковой марш. Стакан с виски стоял на прежнем месте, поверхность янтарной жидкости чуть заметно дрожала. Даниил щелкнул мышкой в разделе настроек звука и, морщась от грохота музыки, убавил уровень громкости. Уши заложило, словно рядом взорвалась хлопушка.
— Наташа! — прокричал он.
В ванной мирно журчала вода из открытого крана.
— Черт ее раздери! — выругался Даниил.
Мимо него она пройти не могла, он пробыл на лестнице не больше минуты. Жар ударил в лицо, словно он получил пощечину. Даниил подскочил к ноутбуку, открыл закладку участника приложения. В углу мерцал таймер. Круглые нули. Что было наколото у парня в капюшоне на предплечье? «Пройдет и это…» До него донесся какой-то странный звук из ванной комнаты.
— Наташа!
Он подошел ближе, стукнул костяшками по двери. Журчание воды и необычный звук. Где то он слышал что-то подобное раньше? Словно терапевт проверяет гланды у больного. Скажите «а-а-а…» Внутри что-то упало. Даниил дернул ручку, замок был заперт изнутри. Опять этот странный звук, уже тише. А-а-а…
Требовательно зазвонил смартфон, Даниил закричал. Все тот же неизвестный абонент, носитель абсолютной, ревущей тишины, вторгающейся в сознание.
— Наташа-а-а!!!
Его голос дал петуха и охрип. Он отшвырнул продолжающий звенеть смартфон, ударил плечом в дверь. Замок охнул, словно боксер, пропустивший удар в печень. Узкое пространство между кухней и комнатой не давало возможности для разбега. Даниил ударил плечом вторично, в замке что-то хрипнуло, образовалась небольшая щель между косяком и ванной. Оттуда повалил горячий пар, что-то большое и вытянутое дергалось внутри, закрывая обзор. Плечо пронзила острая боль, отдающаяся в локоть и пальцы. Вероятно, у него вывих или сильный ушиб.
— А-а-а!!! — закричал Даниил и навалился со всей силы.
Боль вцепилась в плоть, как крыса со стальными зубами, потемнело в глазах, к горлу подступила та особая тошнота, которая обычно предшествует обмороку. Замок вылетел из пазов. Не удержав равновесия, мужчина влетел в заполненную клубами пара ванную комнату. Он уткнулся головой во что-то большое, голое, дергающееся, будто охваченное приступом неудержимого танца. В дальнейшем его мысль работала необыкновенно четко, что было очень странно, учитывая обстоятельства. Наташа успела раздеться догола. Зачем? Ответа нет. Ответы появятся позже. Девушка использовала пояс от своего махрового халата, конец которого она прикрепила к проходящей вдоль потолка трубе. Такие штуки называются незавершенным ремонтом. В конкретном случае незавершенный ремонт позволил девушке осуществить повешение, — согласно статистике, один из сравнительно редких способов самоубийства, применяемых молодыми женщинами. Борясь с приступом дурноты, Даниил схватил Наташу за ноги, уткнувшись лицом в ее живот. Картинка могла бы выглядеть сексуально, если бы не трагизм ситуации. Он удивился тяжести ее веса, носком левой ноги попытался поддеть низенький табурет, который девушка заблаговременно подставила себе под ноги. Таким образом ее ступни, все еще выплясывающие диковинный танец, обрели опору. Скопившийся в тесном помещении пар лишал возможности разглядеть лицо самоубийцы, одно было очевидно: Наташа жива. Прижимая тело девушки к себе, Даниил встал на цыпочки и трясущимися руками попытался распутать узел, прикрученный к трубе. Пояс пропитался влагой, и девушка, находясь в некоем промежуточном состоянии между сознанием и небытием, норовила выскользнуть из его объятий, обнаженная кожа скользила, будто какая-то гигантская рыбина. Даниил стиснул зубы, в ноздри ему ударил запах мочи, удивительно, но именно этот, вызывающий желание блевануть, едкий запах придал сил. Высокий рост позволил ему потянуть за край пояса, тот неожиданно легко развязался. Даниил упал навзничь, сильно ударившись затылком о кафель, на него сверху упала Наташа, ее груди, которые он так любил целовать, накрыли его лицо. Девушка застонала, не открывая глаз, ее вырвало. Частички рвоты забрызгали голову и капюшон от спортивного костюма. И прежде чем потерять сознание, Даниил успел подумать: «Рвота, как и кровь, не отстирываются…»
А потом пришла мгла.
Даниил сумел заснуть лишь под утро. За окном занималась заря, горизонт окрасился нежно-алой каймой. Новый день предстоял быть солнечным и погожим. Скорая помощь увезла Наташу. Уставший врач, с воспаленными после смены глазами, вонзил иглу в тонкую венку, едва заметную на локтевом сгибе.
— С ней все будет в порядке? — спросил Даниил.
Врач раздраженно пожал плечами:
— Отвезем в Кащенко, там разберутся.
— Это психиатрическая лечебница?
После препарата глаза у Наташи приобрели бессмысленное выражение сытого младенца, а губы стали белые, как пергамент.
— А вы бы хотели в санаторий!
Врач спрятал в походном чемодане аппарат для измерения давления, кивнул санитарам. После их ухода Даниил выпил прямо из горлышка, чудом удержав спиртное во рту, порывавшееся выйти наружу естественным способом. На экран компа, с ненавистным таймером, он старался не смотреть. В груди потеплело, он лег на диван, глядя в одну точку на потолке, и неожиданно провалился в пучину сна.
Он увидел себя со стороны, идущего по какой-то лесной тропе, теряющейся в сумраке зарослей. Он был голым, как это часто случается во сне, и физиологи считают подобные сновидения признаком болезни или нервного истощения. Деревья выстроились за его спиной темной, недружелюбной стеной. Даниил знал, что его преследуют, только не мог понять, почему идущего за ним по пятам человека невозможно разглядеть в густоте лесной чащи. Он чувствовал его приближение, как дикие звери угадывают присутствие хищника. Звуки померкли, глухо забилось в груди сердце. «Он меня видит!» — промелькнула мысль. Даниил понимал, что он спит и ему снится кошмар, что было немудрено после произошедших событий. Он где-то прочел про осознанные сновидения, которыми якобы можно управлять. Шевельнулись заросли кустов, ему показалось, будто чья-то рука тронула его за голое плечо. Он закричал, но звук получился едва слышным. Затрепетала листва, под ногами прошмыгнуло какое-то мелкое животное. Заяц или суслик. Даниил ступил вперед, рискуя наколоть босую ступню, и тотчас, как серый, безмолвный призрак, на его пути возник огромный волк. То, что это был волк, а не собака, городской житель Даниил понял сразу же, стоило зверю предостерегающе поднять черную губу. Мужчина остановился как вкопанный. Ему приходилось читать в художественной литературе о простаках, спутавших волка с сельской дворнягой. Вероятно, писатели имели самое отдаленное представление о схожих видах животных. Различие было не в экстерьере или окрасе хищника, от волка волнами исходила мощная энергия дикого зверя, привыкшего убивать. Даниил стоял неподвижно, даже во сне его кожа покрылась острыми мурашками. Странным был тот факт, что преследующий его человек тоже не двигался с места. Надо проснуться, подумал мужчина. В следующий момент что-то сильно ударило его в бок, картинка с волком завертелось кувырком, он закричал и проснулся. Он лежал на полу, в ребро впилась упавшая на пол пепельница, кислый запах рассыпавшихся по полу окурков шибанул в ноздри. Даниил поднялся на ноги, глотнул из опустевшей бутылки виски, а уже потом сгреб ладонью мусор в пепельницу. Ему мучительно хотелось отлить, но мысль о том, что ради этого придется идти в ванную, вызвала приступ панического страха. Он вышел на кухню, расстегнул штаны, пристроился возле раковины. Было неудобно, пришлось подняться на цыпочки. Завершив процедуру, Даниил включил сильную струю воды, смыл желтые следы с белоснежной мойки, ополоснул испачканные седым пеплом ладони и лицо. Наступало похмелье, зверское, беспощадное, каким оно бывает в тех случаях, когда выпивка была спровоцирована неприятными событиями. Приходилось терпеть. Идти в магазин за добавкой было так же страшно, как и заглянуть в ванную комнату. Подсознательно он ожидал обнуления таймера. Ждал и до дрожи боялся этого события. Немного поразмышляв, Даниил решил позвонить сестре. Он допил остатки спиртного; теплый выдохшийся виски был противным на вкус и отдавал опилками. Ничего больше не оставалось делать, как ждать. Он лег на кровать и закрыл глаза. На виске пульсировала тонкая синяя вена. Динамик ноутбука негромко пропел, возвещая о новом сообщении. Даниил не шевельнулся. Он ждал.
