Обогнув пожелтевший малинник, я внезапно вывалилась из лесной чащи на широкую тропинку и рассмеялась от облегчения.
Тропинка – это замечательно. Даже если она приведёт меня прямиком в посёлок Вольфов, это всяко лучше, чем оказаться один на один с теми, кто шёл по моему следу. Хотя ускориться всё же не помешает.
Я остановилась и принялась раздеваться. Сняла вконец испорченные сапоги – а ведь совсем новенькие были! – пальто повесила на сучок, завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье, и тут справа от меня, слишком близко для того, чтобы я успела убежать, кто-то откашлялся и проговорил:
– А что это ты делаешь, Красная Шапочка?
Не завизжала я только потому, что у меня горло от страха сжалось. Обернулась рывком.
– Уж точно не идёшь проведать свою больную бабушку. Да и корзинки с пирожками и маслицем я рядом не наблюдаю.
Говоривший был на полторы головы выше меня ростом, плечистый, с модной причёской. Ну, такой, знаете, когда виски коротко пострижены, а сверху наоборот много волос, с кривым пробором, уложенных набок, волосок к волоску. У нас с такой стрижкой половина мэошников* ходило. Правда они ещё и не брились, обрастая так называемой десятидневной бородкой, но этот мужчина был гладко выбрит и… И ещё он был оборотнем.
– Вы что тут делаете?
– Я? – Он вскинул брови. – В свой собственный выходной, в своём собственном лесу?
Значит, всё-таки Вольф. Ну, что же. Главное, чтобы помог, а с остальным я уж как-нибудь разберусь.
Тем временем оборотень демонстративно опустил взгляд, провёл рукой по толстовке с капюшоном, из кармана спортивных брюк совершенно внезапно вынул скакалку и, изогнув губы в кривой усмешке, сказал:
– Ну, допустим, спортом занимаюсь. Позволите встречный вопрос?
И по одному насмешливому взгляду стало понятно, что он меня узнал. Хотя мне его рожа тоже знакомой показалась. Но это и понятно. Вольфы все на одно лицо: здоровенные, светловолосые. А глаза жёлтые, как янтарь, внутри которого спряталось летнее солнце.
И стоило мне об этом подумать, как в воздухе тут же запахло нагретой на июльской жаре сосновой смолой, мягким песком, хвоей, солёной балтийской водой… Я тряхнула головой, прогоняя нечаянное видение, а незнакомец, будто завороженный, повторил мой жест.
– Всё дело в том, что с Виталиком… – начала свой рассказ, но оборотень вдруг резко повернул голову и поднял вверх указательный палец, призывая меня к тишине.
– За тобой гонятся? – тихо спросил он. – Давно?
Я посмотрела на солнце.
– Часа три. Я думаю, это…
– Дикая охота, – кивнул моим мыслям парень. – Вот что, Красная Шапочка. Если ты от них три часа бежала человеком, то сейчас тебе зверя лучше не призывать. Волки на адреналине, злые. Сама понимаешь. Собачья свадьба нам тут не нужна. Бежать ещё можешь?
Я кивнула, а он подхватил мой плащ да отброшенные в сторону сапоги и радостно оскалился:
– Тогда полетели, Красная Шапочка!
И мы полетели.
Сжав зубы, я настроилась ещё на три часа по бурелому, но оказалось, что мой спаситель на пробежку приехал на джипе. И честное слово, я чуть не расплакалась от облегчения, когда стало понятно, что мой марафон окончен.
– Водить умеешь? – спросил оборотень, открывая дверцу со стороны водителя.
– Очень плохо.
– Хреново, – вздохнул он. – А на карте показать, где Виталика оставила, сумеешь?
– Сумею! – обрадовалась я. – Но как ты…
– Забирайся в машину, Красная Шапочка, – перебил он, вручая мне ключи. – И не заставляй переименовывать тебя в Дурочку с Переулочка. Ты же сама минуту назад лепетала что-то про Виталика. А учитывая, что я два дня назад отдал ключи от дачи одному своему старому приятелю, который не иначе как по чистой случайности оказался тёзкой твоего кавалера…
– Так ты Серго Вольф! – ахнула от внезапной догадки я.
Парень поморщился.
– Не Вольф, а Wolf. Первая буква – дабл ю, – исправил меня он. – Садись за руль, пожалуйста. Из бардачка мне карту достань. Спасибо. Так где ты его оставила?
– Но как ты?..
– Как догадался, что ты его где-то оставила? – Он снова поднял палец, призывая к тишине. Потом удовлетворённо кивнул. – Ну, тут совсем просто. Мы с ним очень давно знакомы, и я, как никто другой, знаю, что из себя представляет Виталька. Как спортсмен.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам и отвела глаза. Вдруг так стыдно стало за свою глупость. Всё-таки прав был Серго. Я – Дурочка с Переулочка. Иначе с чего бы мне влюбляться в такого… невзрачного слабака.
Мой спаситель деликатно отвернулся, делая вид, что пытается разобраться, где в его собственной карте север, а где юг, а потом из дверцы вынул здоровенную, как кирпич, рацию, и, нажав две кнопки произнёс:
– Ромашка, это Серый. Ромашка, приём.
– Приём, Серый, – проскрипела рация в ответ. – Это Ромашка. Приём.
– Отправь кого-нибудь к Оленьему ручью. Там у поваленной сосны ждёт мой человек. Человек. Приём.
– Я понял. Приём.
– Его до Новоозёрска проводить. Машину мою на Ведьмином перекрёстке остановите. Там девушка… – Он глянул на меня искоса. – … ездит только по прямой и не всегда вперёд. Её к Лютым подбросьте. А остальных на периметр. Дикая охота объявилась. Пора их остановить. Приём.
– Яволь, мой капитан, – раздалось из кирпича. – Приём.
– Появолькаешь мне завтра на тренировке, – проворчал Серый и нагнулся, чтобы положить свою рацию на землю. Глянул на меня снизу вверх. – Езжай, Красная Шапочка. Тут метров восемьсот – и все по прямой, не заблудишься.
– А ты?
– А я сыграю в твою бабушку, – рассмеялся Вольф. Ой, Wolf. – И пусть плохие лесорубы спросят, откуда у меня такие большие уши, такие большие глаза и та-а-а-кие большие зубы.
Последние слова он прорычал, раздирая руками один из моих сапогов на две части. Затем скинул кроссовки. Буквально выдрал из них шнурки и ими же привязал к своим ногам изуродованные голенища.
– Но сначала мы побегаем. – Он поднялся и повёл плечами, разминаясь. – Ох, побегаем. А ты, Красная Шапочка, пока не поздно…
И я не стала дослушивать, обжёгшись о горячий, как жерло раскалённого вулкана, взгляд Серого. Ударила по газам, дёрнула коробку передач и… рванула сначала назад, по обыкновению. Но зато потом исправилась и аккуратно поползла прямо по лесной дорожке в сторону места встречи со своими спасателями из клана Wolfов.
Мэошники (жарг.) – студенты факультета международных отношений.
Глава 2
Вожак гневаться изволили. После того, как люди Вольфа привезли меня прямо в наш посёлок (хотя я очень-очень просила высадить меня на границе), глава нашей стаи посмотрел на моё знававшее лучшие времена платье, на резинку чулка, что торчала из разорванного едва ли не до пояса разреза, на босые ноги, на лохматую голову и обронил короткое:
